Самая рыжая в Академии драконов (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

Я захлопнула крышку и, воровато оглядевшись, напоролась на возмущенный взгляд смотрителя. Артефакт загудел уже в руке. Взрываясь от негодования, я поднялась со своего места и зашагала к дверям. Связеон между тем не умолкал ни на секунду, продолжал беспрерывно жужжать, выдавая с головой нарушителя порядка.

При моем появлении Рэдвин отключил новенький «дракос» и с ухмылкой протянул:

— Добро пожаловать в мир обычных студентов.

— Пришла сказать тебе новость! — выпалила я. — Даррел, завтра не наступило! У нас все еще длится сегодня, и я готовлюсь к зачету по алверийскому.

— Как скажешь, — согласился он и на идеальном алверийском, словно являлся носителем языка, проговорил: — Я задолжал тебе старое платье, Воттер.

— Да забудь ты про платье! — взвилась я.

— Прости? — не переходя на эрганский, с нахальной улыбкой уточнил он. — Я не понимаю, что ты говоришь.

Скрипнув зубами, мысленно я досчитала до пяти и перешла на иностранную речь:

— Ты можешь меня оставить в покое до утра? Чисто по-человечески прошу. Мне надо заниматься, Рэдвин.

— Ты уже занимаешься, — заметил он, не перестав изображать подданного Алверии, соседнего с Эрганом королевства. — Кстати, произношение у тебя так себе. И провинциальный акцент.

— Ну спасибо! — оскорбилась я.

— Да пожалуйста, — хмыкнул он. — Я попросил лучшего некроманта бытового факультета воскресить твое платье. Он согласился. У нас двадцать минут забрать труп и доставить к нему.

Откровенно говоря, Даррел нес какую-то страшную чушь, я ничего не понимала. Слова знакомые, а смысл ускользал. Стояла и с улыбкой идиотки кивала на каждую его фразу.

— Ты ничего не поняла, — заключил он.

— Вообще, — согласилась я.

Наверняка со стороны мы напоминали безнадежных психов, напрочь забывших родной язык. Однако с паршивого дракона, хоть горсть чешуи. Не дает готовиться с учебниками, попрактикуюсь в разговорной речи. Пусть потерпит мой провинциальный акцент.

— Люциана с бытового факультета знаешь? — спросил Рэдвин.

— Нет, — покачала я головой. — Мы не знакомы.

— Но ты о нем слышала?

— Рэдвин, я не сидела последние пять лет в нижней чаше Разлома, — проворчала я на эрганском, но тут же опомнилась и перешла на алверийский: — Конечно, я слышала о Люциане.

О звездном модельере-выпускнике мне рассказали Элла и Кармина из клуба «Умниц». Обе считали этого гения кройки и шитья главным за последние десять лет достоянием бытового факультета и говорили о нем с придыханием. Недавно подружки с восторгом заявили, что их новая соседка Меган Геррос, фееричным появлением в академии наделавшая шуму не меньше пресловутого ревизора, стала музой их ненаглядного дарования.

— Люциан починит тебе платье, — заявил Даррел.

— Слышала, к нему в очередь с сентября записывались, — припомнила я.

— Значит, тебе повезло, староста, потому что тебя он ждет через… — Рэдвин проверил наручные часы. — Уже через пятнадцать минут. И лучше нам не опаздывать, иначе придется мне самому сидеть с ниткой и иголкой.

— Не надо, ты это платье уже один раз погладил, — фыркнула я. — Оно пережило все экзамены, а тебя — нет.

Мы обменялись неприятными улыбками.

— Кстати, староста, когда ты язвишь, произношение у тебя становится лучше, — отвесил весьма сомнительный комплимент Рэдвин.

Вход на каждый остров парящего архипелага охраняли каменные драконы. Статуи остались еще с тех времен, когда Элиос Драк являлся властителем западных земель Эргана, а не бессменным ректором магической академии, которого, если слухи не врали, жаждали сместить. В первозданном виде до нас, правда, дожили не все изваяния, но драконы бытового факультета всегда сияли от чистоты! Проведи белой перчаткой — пыльного следа, наверное, не останется.

На стихийном факультете ходило поверье, что если дракону, спрятанному на дне бассейна в подземелье нашей общаги, потереть пузо, то от везения точно не отвертишься. Судя по тому, что оно сияло, в эту чушь верили многие. Но местные статуи наверняка полировали ради идеального порядка, а не ради удачи на экзаменах.

Остров бытовиков в принципе выделялся из архипелага холеностью и домовитой опрятностью: ровные дорожки, подстриженные лужайки и кусты. Даже плющ, окутывающий одну стену учебного корпуса, выглядел ухоженным. Общежитие, как и все здания у бытовиков, не отличалось архитектурной оригинальностью. Разве что высокие тяжелые двери украшали морды драконов.

Возле комнаты Люциана дежурили девушки. Одна, с планшетом и с карандашом, увенчанным розовыми перышками, бросилась нам навстречу и быстро шепнула:

— Мастер в дурном настроении! Его муза лежит в лазарете после дозора в Разломе и не может явиться на примерку! Работа стоит, он страдает!

Только после этого предупреждения нам открыли дверь и впустили в мастерскую Люциана. На самом деле это была обычная комната, даже кровать стояла казенная, но покрытая расшитым вручную покрывалом. На стенах висели рисунки платьев, в углу стояла ширма с птицами, а в глубоком кресле восседал худой блондин с длинными волосами и челкой, закрывающей пол-лица. И на открытой половине отражалась вся печаль создателей гениальных нарядов перед непостоянством муз.

На нас он посмотрел без особого интереса.

— Уходите, вы опоздали на минуту.

— Тебе уже не нужен живой металл? — спокойно предложил Рэдвин.

— Тогда один слиток плюсом! — капризно заявил он и, получив в ответ сдержанный кивок, поднялся с кресла.

Тут до меня дошло: похоже, Даррел посулил дизайнеру оплатить починку платья дорогущим магическим металлом, способным в умелых руках приобретать любые формы и сливаться с кожей. Сначала его использовали в экипировке для боевых магов, потом металл заметили ювелиры, и цена выросла многократно. Неожиданно, прямо сказать. И щедро. Старое платье того не стоило.

Я недоверчиво покосилась на Рэдвина, но он даже бровью не повел.

— Показывайте свое рубище! — скомандовал Люциан, и пока я вытаскивала аккуратно сложенные части платья из сумки, похлопал в ладоши: — Птички мои, нужна ваша помощь!

Из коридора впорхнули девушки, дежурившие под дверью, и началось движение. Я не поняла, как меня затолкали за ширму и заставили раздеться. Потом впихнули в отдельные части платья, собрали их, как конструктор, сколов булавками, и заставили меня встать на низенькую табуреточку в центре комнаты. Честное слово, чуть не начала читать стишок.

— Ну что ж… — Люциан с задумчивым видом постучал пальцем по острому подбородку и обошел меня по кругу, как украшенное праздничное дерево. — Платье убогое. Девушка явно не моя ненаглядная Геррос.

Я едва не задохнулась от возмущения и почувствовала, как стремительно начинаю краснеть. Знаете ли, это слишком! Меган Геррос, понятно, хороша, но я тоже себя не на помойке нашла. Для родителей я вообще самая пригожая!

— Однако… — Без зазрения совести Люциан приподнял мой скромный подол, державшийся на булавках с честным словом, и резюмировал: — Ноги длинные и стройные.

Потом он сжал пальцами мой пояс, заставив задержать дыхание.

— Талия узкая. Грудь…

— Нет, — хором вымолвили мы с Рэдвином, не позволив мастеру опытным путем проверить размер того, что надежно скрывал приколотый к подолу верх. Я еще и ледяным взглядом припечатала.

— На месте, — закончил дизайнер, убрав руки. — Тело подтянутое. Ростом, правда, могла быть повыше, но тебе такие всегда нравились, Винни.

Мы с Рэдвином одновременно поперхнулись воздухом.

— Я выйду, — проговорил он на алверийском и сбежал.

Дверь захлопнулась.

— Пупсик, ты не говоришь на эрганском? — спросил у меня Люциан.

— Говорю, конечно, — фыркнула я.

— Так это у вас такие ролевые игры? — рассмеялся он, и «птички» захихикали, кокетливо прикрыв губы пальчиками с идеальным маникюром.

— Мы готовимся к зачету, — зачем-то принялась оправдываться я.

— Да, очень мудро с твоей стороны взять Винни в репетиторы. До поступления в академию Элиоса Драка он учился в Алверии. — Дизайнер широко улыбнулся. Улыбка гению отчего-то шла не особо. — Но могла и не напрягаться, ты в любом случае в его вкусе.