– Разве отсюда можно уйти? – грустно улыбнулся отец. – Плохо, что они поймали и тебя.
– Папа, тебе нужно подтвердить контракт на спасение, который я заключила от твоего имени. Подтверждай! Просто скажи, что согласен! И тогда мы сможем сбежать.
Отец, прищурившись, посмотрел мне в глаза:
– Моя девочка такая сильная… – Да, ты сможешь уйти. Уходи, пока не поздно.
– Папа, ты с ума сошёл! Я без тебя никуда не пойду! Как ты можешь?! Мы столько лет ждали! Мама ждёт!
– Ждёт? – он почему-то горько улыбнулся. – Ты уверена, что она меня ждёт? Разве она не вышла замуж давным–давно?
Я в изумлении выпучилась на отца:
– Ты с ума сошёл?! Какие замуж?! Да она ни на одного мужчину даже не посмотрела, сколько я себя помню!
– Ты уверена? А это что?
И он, повернул руку ладонью вверх. На ладони сразу образовалась прозрачная сфера. В сфере что-то мельтешило… Я присмотрелась: словно коротенький кусочек фильма, живая фотография. Полуобнажённый мужчина, вид со спины, кидается к маме, которая нежно его обнимает и радостно смеётся… У мужчины влажные волосы, на мускулистой спине блестят капельки воды, словно он только что вышел из душа… Надо же, какой красавчик, а!
Я перевожу недоумённый взгляд на отца. В его глазах застыла боль.
– Мне нет смысла куда-то идти, – тихо говорит он, опуская глаза. Сфера исчезает из его руки.
– Пап, ты что!? – ошарашенно восклицаю я. – Это же Эдька!
– Ну и что?
– Пап! Эдька! Мой брат! Твой сын!
– Сын? – отец вскидывает на меня взгляд, полный изумления.
– Ну да!.. Ой! – я зажимаю себе рот, оглушённая неожиданным пониманием. – Ты не знал! Эдька родился через пять месяцев после того, как ты пропал… Мама сильно переживала, постоянно плакала… Эдька родился сильно недоношенным, совсем страшненьким и маленьким… Долго лежал в реанимации. Но выкарабкался. А потом ка–ак начал расти! С семи лет спорт: вольная борьба и плавание. Ему всего-то шестнадцать! Ну да, выглядит круто. Вон какой лось вымахал! А на этой фотке – или что это тут – это соревнования по плаванию. Международные! Он тогда первое место занял! И как был, даже не вытеревшись, кинулся маму обнимать. Она вся мокрая потом была!
– Сын… – ошарашенно повторил отец. – У меня есть сын!
– Ага! – киваю я, неожиданно для самой себя почувствовав, как по щекам катятся слёзы от осознания несправедливости произошедшего. – Мама тебя всю жизнь ждала! А эти уроды тебя обманывали! А ты им верил. Им, а не маме! Ну почему!?
– Извини, – отец на мгновение прикрыл глаза ладонью. – Я идиот. Я полный идиот. Даже не буду оправдываться… Я согласен.
– Что? – я шмыгнула носом, размазывая по лицу слёзы.
– Я подтверждаю контракт. Уходим. Делай, что должна.
-----------------------
*Pajarita (исп.) - птичка
Глава 22. Побег
Уходим! Ура! Я радостно подпрыгнула и уставилась на стену: мне нужно её развеять. Так вот почему Рин меня тренировал именно в этом! Сосредоточилась, вызывая то самое чувство, когда кажется, что видишь и чувствуешь атомы… Ничего.
– Папа! – выдавила я, холодея от ужаса. – Я, кажется, не могу! Мы совсем забыли! Я отдала свой дар!
– Какая глупость! – улыбнулся отец. – С тобой всё в порядке.
Он протянул руку сквозь решётку и положил ладонь мне на лоб… Внутри сразу взметнулся вихрь забытых детских воспоминаний и ощущений.
– Облачка и искорки! – прошептала я, вспоминая нашу детскую игру.
Воздух вокруг отца замерцал, словно в нём расеяли тончайшую серебряную пыльцу.
– Моя девочка в полном порядке! – снова улыбнулся отец, убирая руку. – Ты просто испугалась и устала. Давай, пробуй ещё раз.
Я попробовала. И всё получилось! Я увидела атомы, и связи между ними, и толстые нити магии, пронизывающие всё вокруг… Золотистые нити, и красные, и синие… Ой, а с магией-то что делать? Откуда-то я знала, что золотистые – это прочность стены, красные блокируют магию, синие нити – следилки, их нельзя задевать. Ох! Рина бы сюда!
– Какая непроуходимо тупая у меняу хозяйка! – раздался сзади меня голос Маркиза, про которого я напрочь забыла.
От неожиданности я дёрнулась и обернулась. Маркиз, выбравшийся из рюкзака, сидел на полу и неодобрительно поблёскивал на меня глазами, сияющими в полумраке синими фонариками.
– Ну чегоу уставилась?! Зови мужа. Вам цикл зачем замыкали?! Чтоубы ты до него домяукаться смогла!
– Как?
– Ну у тебяу эти пятна на руке! Думай о нём!
Я кивнула, сосредотачиваясь на воспоминаниях о Рине и о нашей загадочной вязи на руках. Запястье сразу же откликнулось теплом, разбегающимся усиками–завитками вверх по руке.
– Рин! – позвала я мысленно. – Ты живой?
И, словно откуда-то издалека, в моей голове… нет, не прозвучал, образовался, как моя собственная мысль, ответ:
– Мы в порядке, птичка. Встретилась с отцом?
– Да, он согласился… Рин, тут много разной магии в стене, я боюсь что-нибудь сделать не так.
– Не бойся! У тебя всё получится. Выходите, встречаемся на Маяке… Ты увидишь! Мы их отвлечём!
И его голос пропал из моей головы.
Но что делать-то?! И вдруг меня осенило:
– Папа, можно я воспользуюсь твоей магией?
– Конечно, – улыбнулся он. – Приступай. Боюсь, нам нужно поторопиться.
– Маркиз, быстро в рюкзак!
Видимо, было в моём голосе что-то, от чего кот шементом рванул в укрытие и замер там.
Я надела рюкзак на спину, прикрыла глаза и снова сконцентрировалась на стене, аккуратно касаясь магических нитей и связей. Только теперь я тянула серебристую магию отца и, аккуратно оборачивая её вокруг нитей, растягивала их, пытаясь сделать прореху. Убрав густое переплетение магических нитей, я легко развеяла стену, ставшую просто камнем – а это я уже проходила!
– Достаточно, pajarita! – вдруг раздался голос отца. – Я свободен!
Между нами обрушилась стена, воздух ударили огромные белые крылья, и облако серебристого тумана заполнило камеру.
Раздался глухой взрыв, откуда-то ударил порыв свежего ветра, и неожиданно обнаружилось, что мы уже парим в ночном небе над замком.
– Нам нужен какой-то Маяк! – крикнула я отцу, пытаясь перекричать шум ветра в ушах.
Он кивнул. Снова хлопнули крылья, и я увидела огромную парящую на отшибе гору, по форме действительно напоминающую маяк на скале. Схожесть завершал странный кристалл, посверкивающий молочно белым светом, на самой вершине. У подножия горел костёр или что-то вроде того.
Ещё несколько ударов могучих крыльев, и мы опускаемся рядом с костром.
И нам навстречу поднимается вся компания, которую, вроде как, посадили в подземелья, грозя жуткими пытками! Я там с ума сходила от переживаний! А они тут сидят, у костерка греются. Шашлычки жарят!
Цинния действительно поворачивала над огнём кусок мяса на палочке. Рин кинулся ко мне и сгрёб в объятия, зарывшись лицом в волосы:
– Я чуть с ума не сошёл! Извини, я ничего не мог сделать, ты должна была справиться сама, и ты справилась!
На мгновение меня захватил вихрь его эмоций: дикая ярость воспоминаний о допросе в зале, раздирающие душу терзания в темнице… И искрящаяся радость сейчас.
– Рин! – я позволила себе на секундочку… на минуточку… вот совсем–совсем на чуть–чуть забыться в поцелуе.
Из которого нас вырвало насмешливое хмыканье отца. Рин оторвался от меня и, слегка смущённо улыбнувшись, поклонился тестю:
– Encantado de conocerte.
– Mi yerno… Mucho gusto.
– Извините, что прерываю семейную идиллию… – из тьмы за костром соткался хмурый Виль. – На нас вот-вот нападут. Думаю, большинство из них уже выбралось из развалин. Боюсь, Император не простит нам несанкционированную архитектурную коррекцию своего дворца. Нам нужно срочно уходить. Эстебан, ты можешь перенести всех нас? Мы ничего не можем сделать. Тут явно работает сеть каких-то мощных артефактов, блокирующих межмировые порталы.
Я задумалась, смутно припоминая, что да, очертания дворца, когда мы улетали оттуда, в свете луны выглядели как-то странно… кривобоко, что ли…
