Локки 5. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Да, такой поворот маловероятен. Всё-таки жрецы и вправду отошли от искреннего служения ему. Да и сам бог наверняка сейчас занят делёжкой наследства Маммоны и подготовкой к битвам со славянскими богами. Он же явно уже знает, что ему предстоит война с ними.

— Предатели! — раздался вдруг чей-то возглас из задних рядов.

— Лжецы! — выдохнула Рысь, грозно глядя на сбившихся в кучу жрецов.

— Интриганы!

— Ублюдки!

— Вы сидели в храме, пока нас убивали, гниды!

Толпа быстро возбуждалась, всё больше и больше оскорбляя жрецов. А те хоть и были магами, но явно понимали, что не справятся с разъярёнными хаоситами, в числе которых Человек из-за Стены и Крушитель. На их же стороне был только раненый Стальной коготь, затравленно озирающийся по сторонам.

— Убьём их — и заслужим благодарность Сварга! — громко выдал я и обрушил на жрецов «холод».

Не прошло и двух минут, как всё было кончено. Растерзанные тела жрецов и Стального когтя остались лежать на площади, а Сломанный рог был признан лидером города.

Глава 10

После битвы на площади как-то так вышло, что мы с Рысью остались одни в общем доме её клана. И тут она буквально набросилась на меня, сверкая глазами. Казалось, что она решила через плотские утехи выпустить пережитые эмоции. А я в общем-то был не против.

Мы как дикие звери сорвали друг с друга окровавленную одежду, а потом повалились на сколоченную из досок кровать и отдались похоти.

Признаться, это был один из самых диких сексов в моей жизни. Рысь и кусалась, и царапалась, и рычала. Я в бою получил меньше повреждений, чем после любовных утех с ней.

Наверное, даже дикари, посмотрев на нас, сказали бы, что мы ведём себя как дикари.

Однако самой девице всё понравилось. Она блаженно вытянулась на кровати и практически сразу утомлённо уснула. А я тихонько встал, собрал свои шмотки и перенёсся в Петроград.

За окном уже царила глубокая ночь, а на столе лежал мой сотовый телефон. Я проверил его и обнаружил пропущенный вызов. Хм, вроде мне знакомы эти цифры. Достав листок с номером Ангелины, я удостоверился, что звонила именно она.

— И зачем я ей понадобился? — вслух проговорил я.

Перезванивать не стал, посчитав, что Ангелина и сама позвонит, ежели у неё что-то срочное.

Вместо этого я отправился в ванную комнату и целый час отмокал в тёплой воде. Чуть не уснул. Но мне не дал этого сделать проснувшийся после работы «регенерации» голод. Всё-таки во время боя я получил несколько неглубоких ран.

Благо, что в номере оказалась вазочка с печеньем и конфетами, а ещё — тарелка со свежими фруктами. Я всё это мигом употребил и завалился спать сытым, но измученным как физически, так и морально. Но зато я был доволен собой. Считай, у меня теперь есть в подчинении целый город зверолюдов.

К сожалению, утро настало крайне быстро. Я не успел восстановиться, посему с трудом разлепил веки. Спать хотелось зверски! А уж как я зевал, пока собирался на учёбу… Пару раз чуть челюсть не вывихнул.

Меня немного взбодрил крепкий кофе в соседнем ресторане. Но пока я ехал на такси, всё же слегка вздремнул. И мне даже не помешал стук осеннего дождя по крыше автомобиля.

В академии же меня ждал сюрприз. Кадеты почему-то поглядывали в мою сторону с плохо скрытым презрением, как на девицу, прикидывающуюся недотрогой, а на поверку оказавшуюся отменной путаной.

— Какого хрена? — вслух прошептал я, стоя возле расписания.

Кто-то даже шептался и ехидно посмеивался, косясь на меня.

А показавшийся в холле жирный ректор, переваливаясь как утка, подошёл ко мне и благосклонно проговорил, довольно усмехаясь:

— Молодец, Громов. Достойный поступок.

— Вы о чём, Альфред Григорьевич? — насторожился я, чувствуя на себе десятки липких взглядов.

Однако я нисколько не стушевался, не горбился, а наоборот — стоял максимально расслабленно с высокомерной полуулыбкой на устах.

— О, не стесняйся, Громов, уже все знают, что ты поступил как настоящий аристократ, — произнёс ректор, не сумев сдержать язвительных ноток.

— Выпорол на конюшне простолюдина? Клянусь Живой, я не понимаю, о чём вы, граф Грейц.

— Как же? — изумлённо округлил он поросячьи глазки, причём, кажется, вполне искренне. — Тогда я тебе объясню. Я с большой радостью услышал, что ты проявил тактичность и принёс извинения графу Жарову.

— Чего⁈ — ахнул я, едва не уронив челюсть на пол. — Кто вам такое сказал⁈

— Кто мне это сказал — не имеет значения. Но по моей академии ходит именно такой слух, — ответил тот, нахмурив брови.

Ах вот почему все так на меня пялятся! Думают, что я прогнулся! Мол, Громов корчил из себя крутого аристо, а как запахло жареным, так сразу завилял хвостом и извинился перед Жаровым.

У меня от злости аж пар из ушей повалил. А Громов-младший затрепыхался от гнева.

— Я никому не приносил извинения. Этот слух — полная чушь и вздор, — отчётливо проговорил я, внешне сохраняя полное спокойствие.

Окружающие нас с ректором кадеты активно зашептались, пытаясь понять, вру я или нет? Кто-то из них наверняка считал, что, может, Громов тишком-то извинился перед Жаровым, а как это выплыло наружу, так сразу пошёл на попятную, чтобы не испортить свою репутацию.

— Мой тебе совет, Громов, — прошептал граф Альфред Григорьевич, подавшись ко мне, — не опровергай этот слух. Так будет лучше, а то…

Он многозначительно недоговорил и с угрозой посмотрел на меня, а затем похлопал по моему плечу и пошёл прочь, хотя скорее покатился, учитывая его шарообразную фигуру.

Вот же сука! Надо будет потом разобраться с ним. А сейчас нужно что-то делать с этим грёбаным слухом. Кто его пустил? Граф Жаров? Допускаю такой вариант. Но эту пакость мог совершить и тот, кто хочет стравить меня с ним.

Необходимо побыстрее поговорить с Жаровым. И я сразу пойму — врёт он или нет. А там уже, ежели чего, заставлю его прилюдно признать своё враньё.

Если честно, совсем не хочется, чтобы на моей репутации чернело такое пятно, даже с учётом того, что мне по большей части плевать на смертных. Но тут важен сам факт того, что какое-то чмо играет со мной! Мной, потомком Локи! Да за такой грех четвертовать мало!

Я еле слышно скрипнул зубами и с беззаботным видом не спеша отправился на лекцию, не обращая внимания на взгляды кадетов.

И ведь как быстро распространился слух, чуть ли не со скоростью света! Сразу ясно, что ему помогли так быстро разойтись среди учащихся. Он даже уже дошёл до Беловой с Огневой. Я это понял по их встревоженным лицам, когда они быстро подошли ко мне в быстро пустеющем коридоре, чуть ли не прижав к окну, по которому стучали капли дождя.

— Ты слышал? — выдохнула баронесса, уже забыв, что она вчера вместе с графиней обиделась на меня и даже пыталась залепить мне пощёчину.

— О чём? Император всё-таки признал меня своим сыном?

— Громов, перестань, — прошипела Белова, резким движением поправив белокурые волосы. — Этот ублюдок Жаров пустил слух, что ты перед ним извинился. А я точно знаю, что ты этого не делал. Ты вообще не признаёшь своих ошибок.

— Так потому что я их не совершаю, — улыбнулся я и тут же примирительно выставил руки, заметив, как в глазах красоток вспыхнул образ зеленоглазой прошмандовки, пьющей кофе вместе со мной. Они явно считали, что я допустил ошибку, встретившись с ней. — Успокойтесь, успокойтесь. Я никого не хотел обидеть. А если всё-таки обидел, то мне просто повезло.

— Громов, ты невозможен, — выдохнула мулатка, сокрушённо покачав головой.

— Что ты теперь будешь делать? — требовательно спросила блондинка, пропустив мимо ушей мою остроту.

— Попробую докопаться до первоисточника слухов, — серьёзно сказал я, решив больше не шутить. А то Огнева уже готовилась закипеть, как чайник.

— А чего тут копаться? Жаров это всё устроил, — прошипела графиня, мстительно сощурив голубые глаза, полыхающие на аристократическом личике, остающемся спокойным.