Скуф. Маг на отдыхе 5 (СИ) - Злобин Максим

Серое марево, которое принесло Риту Смертину в воспоминания Лича, не заставило себя ждать. Спина трудовика исчезла, исчез актовый зал, исчезли актёры, и Карина тоже наконец-то исчезла. Начались спецэффекты.

Наблюдая за пляской серого на сером, Рита без сомнения радовалась, но помимо этого ещё и думала…

Что за урок она должна была усвоить? Если бы она накормила ребят беляшами, а они за это приняли её в свою комьюнити — то ладно. Можно было бы приплести мудрость вроде: «не суди по одёжке», «надо быть добрее» или что-то около того.

Но… вот так?

Как сформулировать мораль? «Плохие люди должны дристать» — так что ли? Или: «для достижения цели все средства хороши»? «Надо будет потом рассказать Василию Ивановичу, — подумала Рита. — Он мужчина мудрый и опытный. Наверняка поймёт».

А серые узоры тем временем — вжух! — рассеялись, и Смертина оказалась на чердаке. В теле! В настоящем, так да эдак, теле! Дело за малым! Надо срочно предупредить всех о том, что Лич сбежал!

Так вперёд!

Перепрыгивая аж по три ступеньки, Рита спустилась вниз и начала бегать по дому. На кухне пусто. В гостиной пусто. В комнате Василия Ивановича тоже никого, но отчаиваться нет причин, потому как из покоев Вильгельма Куртовича доносится суровый, бескомпромиссный храп. Как будто вековая секвойя заваливается.

Не теряя ни секунды, Рита ворвалась в комнату к Кузьмичу.

Оказалось, что камердинер Скуфидонского подходил ответственно вообще ко всему на свете — и в особенности ко сну. У Кузьмича было аж три одеяла! Одним он укрывался, второе подтыкал под голову, а третье очень мило обнимал во сне.

Шапочка для сна, ночнушка, масочка. На тумбочке рядом с кроватью аж два будильника, стакан с водой и баночка с рассолом. Воображение само пририсовывало к этому натюрморту вставную челюсть, но всё же Кузьмич: а) был ещё слишком молод и б) на своё жалованье вполне мог позволить себе самые козырные виниры.

— Вильгельм Куртович, — аккуратным шёпотом позвала Рита. — Вильгельм Куртович, проснитесь.

— А? — подал признаки жизни Кузьмич. — Чего? — и сел на постели. — Кто здесь?

— Это я, Рита, — честно призналась Смертина. — Мне нужно вам кое-что срочно рассказать. Дело в том, что…

Но тут Кузьмич снял с себя маску и:

— ААААА-АААА-ААА!!! — заорал что есть мочи.

Никогда ранее Рита Смертина не вызывала у людей таких бурных эмоций, и уж тем более никто никогда не называл её:

— ПРИВИДЕ-ЕЕЕ-Е-НИЕ-ЕЕЕ-ЕЕЕ!

Тут вдруг альтушка поняла, что во время своего путешествия по дому успела побывать буквально везде, но дверь при этом ни разу не отворяла. А сюда — в логово Кузьмича — она вообще прошла сквозь стену.

Отшатнувшись от постели с кричащим камердинером, Рита нашарила глазами зеркало и внимательно всмотрелась в своё отражение. Во-первых, она почему-то была полупрозрачной, ну а, во-вторых…

Глаза…

Эти безжизненные пуговицы, которых она так сильно испугалась во время первой встречи с Личом. Теперь они красовались на её лице.

— Вот чёрт, — выругалась Рита…

Долбаный цирк!

С долбаными конями!

Стоило чуточку расслабиться, и всё опять пошло по известному маршруту.

Лич вырвался из заточения, моя подопечная заперта в его Короне, Державин с Мавриным уже подъезжают к Удалёнке, а самое главное — никто не понимает, что теперь со всем этим делать!

Так…

Ладно…

Тихо, спокойно. Раз уж речь зашла о Личе, то тут мы и не такое проходили. Я эту тварь раз победил, я её и повторно победю… побежу… аннигилирую ко всех херам!

— Оля, заходи сзади, — скомандовал я. — Буди альтушек, и будьте осторожны. Мы не знаем, на что эта тварь сейчас способна.

— Хорошо, Василий Иванович, — рыжая рысцой кинулась оббегать дом.

В том, что настоящая Рита тусуется у меня дома — а не наоборот — мы убедились почти сразу же. Потому что сцена, в которой мы спорили с полупрозрачной бабайкой была откровенно комична. Складывалось впечатление, что я попал в древний ситком про призраков из начала девяностых.

И… ну… где Лич, и где комедия? Насколько я помню, эта паскуда всегда относилась к себе крайне серьёзно.

Но не в одном этом дело. Логика в моих измышлениях присутствовала в больших объёмах, нежели чуйка.

После того, как мы немного поспорили и покричали друг на друга, Рита — как выяснилось, настоящая — начала набрасывать факты из своей биографии. Рассказала про то, как шаманка в первый же день своего пребывания в Удалёнке угнала машину. О том, при каких условиях нашла своё ружьё. Про демонов рассказала, про гандамов, про сыроварню, про застолье у клана Батхуяг…

С одной стороны, хороший менталист — а Лич — хороший менталист — мог без проблем выудить всё это из настоящей Смертиной так, что она бы ничего не поняла.

Однако.

Потом, чтобы лишний раз доказать нам, что она — это она, Рита рассказала про то, как побывала во временной петле. И вот тут, среди белиберды про беляши, сосиски и паркур, она вдруг открыла тайну становления Лича Личом.

— Нужно просто умертвить часть себя, — сказала Смертина, зависнув под потолком. — А потом поднять эту часть. Ну… то есть сделать зомби из самого себя.

Фонвизина после этих слов побледнела.

— Василий Иванович, — подняла на меня глаза Её Сиятельство. — Это как раз то, о чём я хотела вам рассказать прежде, чем мы побежали на крик Вильгельма Куртовича.

— Ну же!

Короче: после того, как альтушки притащили отогретую Смертину домой, все без сил рухнули спать, и Сиятельство в том числе. Но вот какая странность — посреди ночи Фонвизина проснулась от того, что её толкнуло «Алое Спасение».

Артефакт за ночь разрядился в ноль и затребовал подзарядки.

Почему разрядился?

Вот главный вопрос. Оля напитала свой красный шарик и начала наблюдать за домом. И очень быстро почувствовала, что у Риты Смертиной стремительно отмирает нога. Из-за нарушения кровообращения.

Фонвизина сходила к подруге, перевернула её на другой бок, но спалила, что простыня не просто намоталась на ногу, но и завязана узлом. Так что случайно такое событие случится не могло.

Развязала. Поняла, что дело странное, оставила красный шарик за старшего и сразу же пошла докладываться ко мне.

Во-о-о-от…

Тут же у меня всплыли в памяти слова целительницы о том, что: «ещё чуть-чуть, и пальцам настал бы звиздец». Это она, получается, специально их отморозить пыталась. До гангрены. И потому молчала, когда мы её искали. Утопиться Лич не мог — помер бы.

И вот опять!

Опять эту тварь сгубила тяга к лицедейству! Топиться он пошёл, ага. В полночь и при свете луны. Типа ритуал тёмный проводил. Ну-ну…

Посмотрим.

— Ирин, — набрал я сестру прежде, чем войти в дом. — Давай бегом ко мне домой, и сразу же на чердак. Бери костяную корону и начинай изучать что, зачем да почему. Если уж французские артефакторы справились, то ты тем более разберёшься. Всё, давай, мне некогда, — сказал я, но тут вдруг опомнился. — А-а-а, стой! Погоди! Долго объяснять, но у меня там призрак Риты Смертиной бродит, ты не пугайся, если что, он хороший. Ага. Ага. Добро.

Я сбросил вызов и тут же наткнулся на сообщение от Державина: «Уже подъезжаем, жди через пять минут».

Ну вот не раньше, блин, ни позже!

— Лич! — крикнул я и вошёл с парадного входа. — Дружище, ну ты где⁈

Глава 11

— Где он⁈

Спрятаться в Лёхином доме было особо негде. Чай, не дворец всё-таки задумывался, а скромная холостяцкая берлога.

Пока Её Сиятельство расталкивала сонных девушек и вводила их в курс дела, я быстро проверил весь первый этаж, не обнаружил Лича-Риты и бегом отправился на второй. Заглянул в ванну, потом в первую комнату и — наконец, — во вторую.

Ага!

Заперто!

— Ли-и-ич! — я с ноги высадил дверь. — Выходи! — ворвался внутрь и…

Никого.

Пусто.

Неужели разминулись⁈ Да как так-то⁈ От ужасной катастрофы весь мир отделяли всего несколько минут, и я их, кажется, упустил. Должен был сделать так, чтобы эта первая костяшка домино вообще не падала, но…