Мастер Гравитации 5 (СИ) - Ангор Дмитрий

Государю важно было разнести это место почти легально, не марая рук — аристократы вокруг как осы на мёд слетаются, каждый его чих может вызвать бурю негодования.

В имении Розинских взрывчатки было как у военторга на распродаже, оттого так и бабахнуло. И что она делала в пригороде столицы? Для чего готовили? Хотя это головная боль Императора, у меня своя война есть — не менее увлекательная.

Пора возвращаться домой и подумать об увеличении моей гвардии. Работаю над этим постоянно, как трудоголик над отчётами, но дальше будет только веселее — надо набирать обороты.

На примете есть пара-тройка человечков, которых ещё не завербовал. Стоят они как крыло от космического корабля, моя жаба уже в обмороке, но оно того стоит… Теперь, с новыми деньгами, могу хоть на год их законтрактовать. Пожалуй, так и сделаю!

Императорский дворец

Петр Александрович радовался, как ребенок, получивший новую игрушку, хотя времена стояли тревожные и беспокойные.

— Ну что, Глебка, принеси-ка мне медовухи: надо отметить такое дело, — государь стукнул по столу так задорно, будто собирался не государственные дела обсуждать, а анекдоты травить.

В кабинете со старинными часами, которые тикали так громко, словно отсчитывали последние минуты чьей-то политической карьеры, находились только они вдвоем.

— А я ведь говорил, что парень справится, — продолжал император, пока Глеб Михайлович, похожий на суетливую наседку, возился с кувшином, подыскивая подходящую посуду. — Такое важное дело сделал, и комар носа не подточит. Наливай больше! Не на похороны собрались!

Имение Рогазинских давно находилось под наблюдением спецслужб. Виконт хранил там столько оружия, что хватило бы для серьезного государственного переворота или очень шумной свадьбы.

Рогазинские полагали, что никто об этом не догадывается, как страус, спрятавший голову в песок. Но служба безопасности работала исправно, да и сам Петр Александрович был человеком неглупым.

— Вот, государь, — Глеб подал полный кубок, едва не расплескав содержимое на свой щегольской камзол. — Только рано радоваться: народ сейчас неспокойный. Много знатных семей, которые метят выше своего места.

— Думаешь, я этого не понимаю? — государь нахмурился и отпил половину. — Эти негодяи считают, что Империя ослабла, но они ошибаются, — он сжал подлокотник кресла так, что тот сломался. — Вот незадача, уже третий за неделю, — буркнул он.

Армия Империи была сильной и хорошо оснащенной, но одна ее часть стояла на границе с беспокойным соседом, а другая воевала с кочевниками, которые никак не могли решить, где им окончательно кочевать.

Если вернуть войска назад, это принесет больше вреда, чем смена правителя. А Петр Александрович заботился прежде всего об Империи, а уже потом о своей власти — прямо как заботливая мамаша, которая сначала накормит всех детей, а потом уже сама поест.

— Самое обидное, Глебка, — император смотрел в пустоту, разминая ладонь, — что сейчас такое время: даже явных заговорщиков вроде Рогазинских нельзя наказать за хранение оружия, хотя все понимают, для чего оно им.

— Знаю-знаю, государь, — опустил голову советник и налил себе медовухи так аккуратно, будто это была последняя бутылка на свете. — У этих негодяев с документами всё в порядке, как у примерного ученика перед проверкой. Они хитро придумали: оружие записано на разные семьи. И те в любой момент подтвердят, что это их поставки. Не придерешься никак.

Михайлович хотел выпить из кубка, но император остановил его руку и поставил кубок на стол с такой скоростью, словно тот был раскаленным.

— Теперь того имения и склада с оружием больше нет, значит одной проблемой меньше, — Петр Александрович усмехнулся. — Можно работать дальше, а в рабочее время не пьют, Михайлович.

— А вы, Ваше Императорское Величество… — советник внимательно посмотрел на него.

— А что я? Я император: у меня нет выходных, отпуск только во сне снится, так что правила на меня не действуют. У меня свои законы: хочу пью, хочу нет, — хотя, конечно, жена думает иначе, — но государь тоже отставил свой кубок и больше к нему не прикасался. — Иди, Михайлович: дел еще много, а то скоро придворные опять начнут жаловаться, что им скучно без интриг.

Проводив советника взглядом, он с грустью подумал, что казна незаметно уменьшилась, а у Добрынина появилось еще больше врагов. Хотя казалось, куда уж больше — скоро придется выпускать справочник «Кто есть кто среди недоброжелателей Добрынина»…

Что-то пробормотав себе под нос (кажется, что-то про «вот были времена, когда все решалось парой дуэлей»), Петр Александрович встал и подошел к портрету на стене. Оттуда смотрел мужчина с добрыми глазами, но строгим лицом, чем-то похожий на него самого — только без мешков под глазами от бессонных ночей за государственными бумагами.

Император смотрел на портрет и мечтал избавиться от убийств среди аристократов. Только он пытался навести порядок в Империи, как все снова начинали воевать друг с другом. Прямо как дети в песочнице, только вместо лопаток — шпаги, а вместо песка — земельные владения.

Отец Петра Александровича тоже сталкивался с этим и часто говорил, что проще ничего не делать, а ждать, пока все ослабнут в борьбе друг с другом. Тогда можно их легко подавить и править спокойно — классическая тактика «пусть сами себя замучают».

Но у нынешнего государя был другой характер, поэтому он решил действовать сразу, но чужими руками. Чем сейчас и занимался, периодически посмеиваясь над донесениями о очередных дворцовых интригах.

— Да ведь не одним Добрыней мы сильны, — проговорил он в задумчивости и усмехнулся, — хотя иногда кажется, что он один работает за целое министерство.

Хотя если тот доживет до конца (а парень он крепкий, как дубовый шкаф), то займет важное место в Империи: ей всегда нужны были молодые сильные лидеры, еще не испорченные жаждой власти и не прогнившие внутри. А сейчас и в будущем после войн это требовалось как никогда — не все же старой гвардии в креслах просиживать штаны…

Кто вообще придумал такие маленькие пуговицы? Наверное, тот же садист, что изобрел инструкцию к сборке шкафа. После того как я обработал и перевязал руку, пытаюсь надеть рубашку. Мои пальцы просто не могут ухватить эти крохотные пуговки. Да, я большой человек, но эти пуговицы явно делали для муравьев-модников. Пришлось применить гравитацию, чтобы они сами прошли сквозь отверстия, иначе бы долго возился.

— Тук-тук, босс, можно? — раздался голос Дмитриевича сзади.

— Зачем говорить «тук-тук», если ты уже постучал? Может, еще и «Кто там?» спросить? — съязвил я.

— Ну я это… А… Э…

— Б, — вздохнул я. — Зачем пришел? Говорить ты не мастер, так что давай коротко и ясно.

— Мы купили еще четыре дома в этом районе, — сказал хрипло начальник моих наемников и дал мне папку. — Здесь все бумаги и чеки, босс. Мы уже начали готовить дома к заселению и занимаемся остальными делами по вашему поручению.

Я быстро просмотрел документы и задал ему несколько вопросов про подготовку и про мои дополнительные задачи.

Забавно, что соседи не хотят жить рядом со мной, хотя я такой приятный и дружелюбный человек. Подумаешь, пару раз помял чей-то газон или устроил пожар или перестрелку — я же просто защищался. В конце концов, кто не устраивал случайный апокалипсис на районе?

Но это даже хорошо и для них, и для меня. В столице уже все забыли о спокойной жизни, а спальные районы теперь только называются спальными — скорее уж «районы вечного бодрствования». Многие уезжают из Москвы, в том числе и торговцы: никто не хочет терять товар или жизнь. Когда идут бои, лучше быть подальше, а не надеяться только на закон. Если случайная пуля убьет, уже не до законов будет.

Пока другие уезжают, я с удовольствием покупаю все, что мне нужно. Всегда надо помнить, что может не повезти и тебя серьезно прижмут. Для таких случаев нужно иметь места, куда можно быстро убежать — как говорится, готовь запасной бункер летом.