Взять Чумазого! - Белянин Андрей Олегович

– Как я понимаю, никаких документов при мне не нашли? – тяжело вздохнул я, лишний раз подтверждая этот факт для самого себя. – Поэтому ваши и бездействовали до сих пор?

– Обидно слышать, что вы называете нашу работу бездействием, – улыбнулся Висконский. – Но вы правы, никаких бумаг, паспорта, водительских прав или любого иного удостоверения личности у вас нет. Иначе зачем бы мне тогда было важно ваше имя.

– Мало ли. – Я не стал продолжать, просто не хотел.

Зная склонность персонала этой клиники к проверочкам и составлениям неких психологических портретов… дьявол его знает! Может, Висконский также лишь проверял, что я о себе помню?

– Но теперь, зная, кто я и как меня зовут, необходимо связаться с полицией, так?

Баггейн наигранно закатил глаза, полагая, что я не вижу этого.

– Непременно. Но чуть позже. Всё же подождём, когда побочный эффект от приёма препаратов сойдёт на нет.

– Почему не сейчас?

– Потому что, как ваш лечащий врач, я обязан в первую очередь заботиться о вашем здоровье. – Висконский продолжал упёрто стоять на своём. – И я говорю: позже. Всё позже.

Разговор отнял у меня много сил и уже начинал давить в печёнках. Казалось, я бился головой о железобетонную стену непонимания, а баггейн вежливо, но твёрдо отстаивал позиции научной медицины. Я гулко выдохнул, потом похлопал себя по щекам, успокаивая пошатнувшиеся нервы. Не знаю уж, каким чудом баггейн стал врачом, но мне вынужденно приходилось с этим считаться.

– Послушайте, доктор, я лейтенант ночградской жандармерии, следователь отдела по борьбе с организованной преступностью, и я требую, чтобы ты связал меня с моим же начальством немедленно! Так понятнее?

Каюсь, нечего было устраивать весь этот балаган и ходить всё это время вокруг да около. Мне следовало сразу прояснить ситуацию. Врач крайне спокойно выслушал мои слова. То есть не перебивал, не лез с расспросами, но свои позиции не сдавал.

– Что ж, я понимаю ваше беспокойство, офицер Видич, и уверяю вас, что мы займёмся вашим вопросом в самое ближайшее время, – мягко пообещал Висконский.

– Ты не расслышал? – яростно зарычал я. – Зови главного, соединяйте меня с начальством немедленно! Я требую перевода меня в подведомственный полицейский госпиталь, в конце концов!

Мне удалось кое-как поднять лапу и врезать кулаком по матрасу. Подействовало. Перепуганный баггейн подскочил, попятился и заблеял какие-то обещания. Однако, видя, что принятое лекарство крепко действует на меня, оборотень остановился. Расправил чёрный халат, храбро выдохнул и подошёл к стенду, где висела моя «история болезни».

– Ну уж нет, вы однозначно не в себе, дорогой мой Деян, – задумчиво прошептал он. – Тогда скажу вам всё так, как есть. Если бы на пике Панчича проходила какая-то тайная спецоперация и в ней пострадал сотрудник столичной жандармерии, так в нашу клинику давным-давно бы пришёл запрос о вашем состоянии! Но поскольку никакого запроса нет, это, знаете ли, наводит на определённые мысли о правдивости ваших слов…

С невозмутимым видом доктор Висконский принялся перебирать снимки. После его слов мне стало совершенно не по себе. А ведь действительно, по факту никто в родном отделе не мог подать обо мне запрос. Я отправлялся сюда одетый по гражданке, по подписанной увольнительной, к тому же оплатив билет не своей картой, а личными средствами майора Кадича, а значит, фактически был не на службе…

Хреново же обстояли дела!

– Допустим, я поверю вам, что вы жандармский офицер, – не отрываясь от чтения отчётов, продолжил баггейн. – Я даже могу позвонить куда следует. Вот только в Ночграде с меня потребуют ваши бумаги, а у вас нет ни удостоверения личности, ни какого-либо служебного удостоверения…

– Оно у меня было!

– О, неужели? – С невозмутимым видом доктор принялся перебирать снимки.

– Мне нужен всего один звонок, – сдался я.

– Сами знаете, что в районе пика Панчича серьёзные проблемы со связью, и наша клиника не исключение. Боюсь, что прямо сейчас удовлетворить ваш запрос невозможно, – равнодушно пожал плечами оборотень.

Не хотелось до конца слушать весь этот бред. Висконский на полном серьёзе утверждал, будто бы в этой самой клинике Лисича не ловила связь, а виной тому была отдаленность пика Панчича от благ цивилизации. О сотовых операторах в этих краях никогда не слышали, в чём я успел убедиться лично, не спорю.

Но чтобы от внешнего мира отрезало целую больницу? Да ещё нашпигованную самыми современными медицинскими штучками? Вот этот вариант представлялся крайне маловероятным.

– Как же вы связываетесь с внешним миром, где заказываете лекарства? – удачно, как мне показалось, съехидничал я.

– Ну вас опять не в ту степь понесло, офицер. Понятно, что мы и препараты заказываем, и чертей записываем, как без связи-то? – равнодушно пожал плечами врач. – Кто бы устраивал тогда здесь больницу? Связь-то есть, мы общаемся с внешним миром через «Чербские железные дороги». Поездом нужные препараты получаем, да и обычную почту в наше время ещё никто не отменял!

– А как же спутниковая телефония? – удивился я.

Уж не знаю, как баггейн, но лично я чувствовал себя без мобильника словно без лап.

– Должно быть, вы давненько не получали счета за спутниковую телефонию? У самого Люцифера шерсть дыбом встанет, прости за наезды и недоверие! – хмыкнул Висконский. – А между собой мы и по внутренней линии отлично общаемся. Ничё так, всё работает, никто не жалуется.

Я покосился на непробиваемого доктора, но промолчал. Так, значит, придётся поверить Висконскому на слово. Изолированная дыра, говорите…

Хотя «дырой» клинику доктора Лисича можно было назвать с большущей натяжкой. Судя по здешней технике и персоналу, это настоящая больница. Вот только спрашивается – для кого? Чтобы пересчитать местных, хватило бы пальцев обеих лап.

Федеральный проект развития медицины в регионе? Наше правительство никогда ни с кем особо не церемонилось, поэтому в глубинке медицина начиналась и заканчивалась вотчинами захудалых докторов, некогда заваливших выпускной экзамен в медакадемии.

Неужто на клинику раскошелился Петко Ивич, который, как заверял леший, получил от правительства зелёный свет на развитие этого региона? Я озвучил свои мысли Висконскому, но тот лишь шутливо отмахнулся.

– Клиника имеет хороший, стабильный доход, никакие дотации или гранты нам не нужны, – заверил баггейн. – Местных мы лечим постольку-поскольку. В клинику доктора Лисича обычно съезжается богатенькая нечисть со всех уголков Чербии и Бесогории, свежий воздух пика Панчича благотворно влияет на организм. А ещё в нашей клинике работают лучшие специалисты. – Грудь Висконского выгнулась колесом от гордости. – Ваш покорный слуга в их числе!

Я кивнул, беззлобно улыбнулся. Ныли плечи, словно уговаривая прилечь. Видимо, действовала шипучка, подсунутая мне медбратом-упырём. Однако, несмотря на внешнюю умиротворённость, внутри меня бурлило яростное несогласие. Мозг боролся с лекарством…

Доктору Висконскому не удалось убедить меня ни в чём. Я по-прежнему не верил ни единому сказанному в палате слову. По-хорошему, мне бы стоило выписаться из клиники как можно скорее. Нечего прохлаждаться на больничной койке, когда Чумазый и Жорик могут разгуливать на свободе.

Вот только прямо сейчас у меня даже не было сил подняться с койки и попытаться уйти. Да и куда, кстати? Я находился на пике Панчича без документов, без оружия и без гроша в кармане…

– Прошу вас, наберитесь терпения, Деян, – вздохнул доктор-баггейн. – Я обещаю вам, что, как только пройдёт последствие побочных эффектов, мы свяжемся с вашим отделом, составив максимально полный запрос. Поймите меня правильно, но сейчас всё это может быть лишь плодом перевозбуждённого воображения. Было бы у вас служебное удостоверение, а так… – Доктор развёл лапами, вновь перейдя на «ты»: – Мы просто потеряем время, поскольку твой запрос никто не станет рассматривать, если он не будет официально оформлен.