Мой (не) любимый сводный (СИ) - Юраш Кристина

— Прости меня, — прошептал Вивернель, выдохнув в мои волосы.

— Накройся одеялом, — прошептала я, а мы сделали пещерку, в которой лежали рядом и просто обнимались. Я лежала у него на плече, чувствуя, что все еще очень слабая. Изредка моих губ касался легкий поцелуй, а кольцо цеплялось за одеяло, которое я неустанно поправляла.

Дверь открылась, а я услышала голос папы Альвера.

— Так, смотри! Мы тут с мамой посовещались и… — начал он, а мы зашевелились. Вивернель высунулся из-под одеяла. Я тоже приподняла голову.

— Понятно! — проворчал папа Альвер, разворачиваясь и закрывая дверь.

— Надо будет сказать Морису, — прошептала я.

— Он уже в курсе. А ты думаешь, почему папа такой злой? Ему восстанавливать башню! — заметил Вивернель. — В итоге мы разнесли башню, выслушали от бабушки Ирлы все, что она о нас думает. И Морис сказал мне, что если я причиню тебе зло, он лично убьет меня…

И тут я услышала шум крыльев.

— Драконы… — прошептала я. — Много…

Я вздрогнула, но Вивернель обнял меня.

— Какая коронация!!! — взревел на весь замок голос папы Альвера. — Дайте моей девочке в себя прийти! Я вас сейчас все в пропасть скину! Коронацию им подавай! Королеву!

И над замком разнесся грозный рев.

Эпилог

Коронация состоялась спустя месяц. Я помню, как все приветствовали меня, а я входила во дворец, который пустовал долгое время. Золотая корона опустилась мне на голову, а тысячи гостей взорвались ликованием.

— Ее величество королева Злата Эберхарт! И его величество король — консорт Вивернель Эберхарт! — объявил громкий голос.

Я чувствовала, что с этого момента моя жизнь изменилась навсегда. Яркое солнце светило в огромные окна, словно после долгой ночи наступил рассвет.

— Честно, мне немного страшновато, — прошептала я мужу.

— Без паники. Нет, а что не так? Твоя задача быть собой. Доброй, милосердной, любящей королевой, — заметил Вивернель. — А все остальное я возьму на себя.

— Что именно? — спросила я.

— Интриги, заговоры, убийства, — заметил Вивернель. — Без чего не обходиться ни одна власть. Ну, часть обязанностей на себя возьмет еще и папа. У него это отлично получится…

Я смотрела на ликующих людей, чувствуя, как сердце замирает. Мне предстоит возродить мир магии… И я боялась, что не справлюсь.

Как только я поправилась, Вивернель выполнил свое обещание… Я никогда не чувствовала столько нежности и любви. Иногда мне казалось, что все, что он скрывал, теперь обрушилось на меня, не давая мне даже шанса устоять…

Я сидела на троне, пока ко мне стекались люди, прося благословения. Вивернель стоял рядом, опираясь на его спинку.

— Сидеть в присутствии королевы разрешено только мухам. И то, пока их не казнили, — усмехнулся он, когда я спросила, может, ему стоит присесть. Я видела сияющее лицо мамы, видела лицо папы Альвера, который ужасно гордился мной. Видела, как Аурика висит на руке у Мориса, а он одергивает ее, потому что разносят шампанское. Он только что вырвал бокал у нее из рук, поставив обратно, а младшая сестренка надула губы…

— Я рад за тебя, — прошептал Морис, обнимая меня после коронации. — Я так рад…

Он сжал меня так, что у меня чуть корона не упала.

— Ты — самое дорогое, что у меня есть, — прошептал Морис. — И если он тебя обидит, ты сразу говори мне.

— Слышишь, Горыныч, — заметил Вивернель. — Ты успокоишься или нет?

— Дорогой Глист, — заметил Морис. — Я тебе еще морду за балкон не набил. И радуйся, что Злата тебя простила.

— Как ты там сказал? — спросила Аурика. — Кто у тебя самое дорогое? Почему она, а не я?

Маленькая ревнивица стояла в роскошном платье с бокалом.

— Так, а кто тебе дал бокал? — возмутился Морис, вырывая его из рук и пробуя.

— Я сама взяла! Мне сказали, что это сок! — невинным голосом заметила Аурика и подмигнула мне.

— Она хочет его споить. Надеется, что он ее поцелует, — усмехнулся Вивернель. — А ты думаешь, к кому она плакаться приходила всю Академию?

— Ты думаешь, у них что-нибудь получится? — спросила я.

— Не знаю, — заметил Вивернель. — Но, зная, чья она дочь, она обязательно своего добьется.

* * *

В сентябре, как полагается, Аурика отправилась в Академию, а Морис выдохнул с облегчением. Нет, конечно, мы поддерживали с ней связь. Мама родила братика, которого мы назвали Альвером. Он пока еще совсем маленький, но уже делает первые шаги и гадости, умиляя родителей.

— Ты ее совсем не любишь? — спросила я, глядя на Мориса. Тот вздыхал и смотрел на огонь камина.

— Честно? — спросил он. — Я люблю ее! Но она совсем маленькая! Как можно любить маленькую девочку иначе, как сестренку?

— Ну, она вырастет, — заметила я, понимая, что у них ничего не складывается.

Морис промолчал и вышел. А мне было искренне жаль Аурику, которая вот-вот должна была вернуться домой. Прошел учебный год, а мы все с нетерпением ждали ее возвращения. Бабушка Ирла даже испекла пирог.

Сначала появились чемоданы, а следом за ними красивая девушка.

— Ба, — заметил дедушка Белуар. — Ничего себе! За год, как вымахала! Считай, что уже невеста!

— Рано еще! — прорычал папа Альвер, обнимая дочь. Аурика почти догнала меня по росту. Это была уже не нескладная и угловатая девочка — подросток. Сейчас она казалась совсем другой. Ее фигура округлилась, движения стали более мягкими и плавными…

— Морис! — послышался голос деда Белуара. — Иди сюда! Дорогая, он просто спрятался! Морис!

Я увидела, как дверь открывается, и Морис застывает на пороге, видя Аурику, которая обернулась на него.

— Так, погодите, — произнес он.

— Ага, — заметил Вивернель с усмешкой. — Сейчас как начнем «годить»!

— Морис! — послышался радостный визг, а я увидела, как Аурика бросилась к нему. Он поймал ее и почему-то покраснел. Наверное, потому что у Аурики съехал на радостях корсет, показав то, что немного выросло за этот год.

Она слезла с него, стыдливо одергивая платье и вздыхая. Я внимательно следила за Морисом, который так и остался стоять в растерянности от увиденного.

— Бабушка испекла пирог! — намекнула бабушка Ирла, а я вздохнула, видя, как усмехается муж. — Всем к столу! Никаких слуг! Пирог я подаю сама!

Не прошло и трех дней, как Морис постучался ко мне в покои.

— Злата, — позвал он, а я обрадовалась, приглашая его присесть. — У меня к тебе серьезный разговор. Видимо, Аурика на меня обиделась.

— В смысле? — спросила я. — Мне кажется, что нет!

— Раньше она от меня не отлипала, а сейчас… — произнес Морис, вздыхая. — Она вот как-то сама по себе… И мне кажется, что она меня стала избегать…

— Странно, я не замечала! — произнесла я. — Ты хочешь, чтобы я с ней поговорила?

— Я не знаю, чем я мог ее обидеть, но она такая с самого возвращения из Академии… — заметил Морис.

— Хорошо. Я поговорю с ней, — озадачилась я. — Она как раз обещала прийти и похвастаться новым платьем. Погоди, тебе ведь она не нравилась никогда… Тебя раздражало то, что она к тебе льнет… Когда мы отправили ее в Академию, ты первый выдохнул с облегчением… В чем дело?

— Просто мне кажется, что у нее кто-то появился, — произнес Морис. И посмотрел на меня хмуро.

— А! Так ты ревнуешь? — спросила я. — Или ты просто привык к тому, что она за тобой бегает? И теперь тебе как-то некомфортно?

— Не знаю, — буркнул Морис. Я его никогда таким не видела. Честно!

— То есть, ты бы хотел, чтобы все было как раньше? — спросила я, глядя на Мориса.

— Да, я хотел бы, чтобы все было как раньше, — заметил он. — Понимаешь… Когда я ее снова увидел… Я… Я впервые увидел в ней… девушку… А она от меня шарахается и сторониться… В тот момент, когда я понял, что она мне интересна, что я… Как бы тебе сказать… Я не знаю, как тебе описать это чувство…

— Я поняла, — улыбнулась я. — Обещаю, что я с ней поговорю.

— Думаешь, стоит самому подойти к ней? Может, под предлгом подарка? — спросил Морис.