Осуждаю, конечно. Не пристало взрослому мужчине пускать слюни на статуи. Но в его оправдание могу сказать, что сделана скульптура была весьма филигранно. Словно живая гарпия застыла во времени.
Живые статуи…
Я оглядел и остальные. Да, у всех них была одна черта и особенность — они все были слишком детальны. Слишком.
За свою жизнь в прошлом мире я повидал очень много различных тварей. Так что могу судить о том, насколько мелкие детали учтены у каждой из них. Черт, да даже чешуйки на хвосте у гидры — это же слишком тонкая работа, чтобы суметь ее выполнить.
Даже я, архимейстер алхимии, мог при прошлом объеме своих магических сил изменять саму структуру камня, но и то, я не смог бы воспроизвести все эти мелкие детали в каждой из скульптур.
Мысленно хлопнул себя по лбу. Лабиринты под зданием, пантеон и скульптуры. Мог бы и сам догадаться.
Неужели в роду у Серебряковых были архитекторы? Ну, да. Кто иначе мог создать все это?
Восхитительно. Просто восхитительно!
— Ай! — меня отвлек вскрик Архипа.
Повернулся к нему и увидел, как он стоит посасывая засунутый в рот указательный палец.
— Порезался, — виновато повел он плечами не вынимая палец изо рта. — Острая зараза.
Он кивнул на наконечник короткого копья, что держала статуя какого-то людоящера. С острия по лезвию стекала капелька крови.
— Вот и нахрена трогал? — строго посмотрел я на слугу.
Тот виновато потупил взор.
Я отвернулся от него, продолжив изучение статуй.
Так, и о чем это я?
Архитекторы. Или кто-то еще. Спроектировали это место. Создали его. Именно таким, именно здесь. Зачем и почему? А затем, чтобы…
— Ваше благородие?.. — послышался за спиной взволнованный голос Архипа.
Затем, чтобы что? Бли-и-ин. Ну вот опять я с мысли сбился.
— Данила Петрович?…
Вот же неугомонный какой. Видит же, что я занят сейчас.
— Данька, мать твою! Да отомри ты!
Нет, спокойно подумать он мне точно не даст.
— Ну, что еще⁈ — зло прорычал я, поворачиваясь к нему.
Архип, вжавшись спиной в стену, косил глазами и тыкал в этом же направлении пальцем, явно привлекая мое внимание к чему-то.
Проследил за его жестом.
Увидел на песке куски какой-то потрескавшейся керамики. Странно, ведь здесь ничего не валялось до этого.
Поднял глаза повыше и встретился взглядом с…
— Ш-ш-ш! — прошелестел длинный раздвоенный язык, извиваясь в зубастой пасти.
Людоящером⁈
— Не понял, а ты здесь откуда?
Вместо ответа людоящер атаковал, выбросив вперед руку с оружием.
Фатум, какого хрена⁈
Только и успел подумать я, уворачиваясь от летящего мне в лицо копья…
Глава 11
Храм Свидетелей Пришествия Светлоликого. Центральная Келья.
— Да… да… вот так… хорошо…
Модест Иванович Полёвкин с блаженной улыбкой на своем лице сидел, откинувшись в кресле, а возле него на коленях трудилась юная служанка.
Двигаясь плавно, девушка касалась его тела, и Модест Иванович довольно похрюкивал, получая удовольствие от ее стараний.
— Вот так… Да… Вот так… — шептал он, сбивчиво и возбужденно сопя.
Его ладонь легла на голову девушки, пухлые пальцы скользнули по белокурым локонам.
Служанка вздрогнула. Ей было не очень приятно здесь находиться, но она не могла отказать, ведь в таком случае Модест Иванович мог поставить крест на всей ее дальнейшей карьере.
Как бы ей не было противно, как бы ей не хотелось сейчас оказаться где-то совершенно в другом месте, но она продолжала. Продолжала совершать плавные, но настойчивые движения своими тонкими женскими ладошками, закусив от напряжения нижнюю губу.
Полевкин закатил глаза, вытягиваясь в кресле, словно довольный кот. И вдруг, практически в самый пик удовольствия, дверь в келью резко распахнулась от сильного удара.
Мужчина дернулся от грохота, сбивая объемным рыхлым пузом с ног девушку, стоящую возле него на коленях.
Та упала, испуганно взвизгнув, и по выложенному кафелем полу покатился, звеня, перевернутый тазик с водой, в котором она совершала омовения ног своего господина.
— Модест! — прогремело громким эхом по келье.
Полевкин весь вжался в кресло. Но, быстро взяв себя в руки, вскочил, замерев по стойке смирно.
— Ваше Светлейшество… — губы его дрожали от страха. Он весь сжался, не зная, чего ожидать.
— Вот ты где? — вошедший был явно недоволен.
— Мессир, Ваша Светлость, — подобострастно выкрикивая слова, зашлепал босыми ногами по мокрому от разлитой воды полу Модест к внезапному посетителю. — Что привело вас в мою скромную обитель в этот час? — Заискивающе спросил он.
Не в силах совладать с волнением и поднять глаза, стоял возле мессира, склонив голову.
— Скажи мне, Модест, — каким-то безучастным и холодным тоном произнес тот, проходя дальше в келью. Сделал два шага и остановился. Прошелся пальцем по слегка пыльной полке у стены, на которой стояли несколько книг, а также замысловатого вида бронзовый подсвечник с огарком свечи зеленого цвета. — Как обстоят дела с южным форпостом?
Он вдруг резко обернулся и приподнял бровь, глядя прямо на Модеста.
Не ожидавший такого, Полевкин сжался от пристального взгляда. Тело его трясло от волнения и страха.
— А-а-а… а что не так с форпостом? — начал он заикаться.
Мессир обратил свой взор на служанку. Та все еще стояла возле кресла, пытаясь собрать тряпкой разлитую воду обратно в таз.
— Милочка, вам лучше удалиться. У нас будет серьезный разговор с падре.
Модест замахал рукой и зашипел на девушку, давай знак, чтобы та поскорее убралась отсюда. Служанка подхватила с пола тазик, разливая остатки воды по полу и, прижав его к груди, быстро выбежала из кельи.
— Так что, Модест? Что ты мне скажешь? — произнес мессир, когда они остались в келье вдвоем.
Он прошел, уселся в удобное кресло и, вытянув ноги, посмотрел на своего визави.
— Мы… я… — начал мямлить пухлый священнослужитель, теряясь под пристальным взглядом мессира.
Этот жилистый, худой мужчина буквально насквозь просматривал душу и всегда вызывал у Модеста оторопь.
Но и возразить ему он ничего не мог. Ведь знал, какие последствия могут после этого его ожидать.
Поэтому он попытался взять себя в руки. Совладал кое-как с дрожащим голосом и, подойдя ближе, начал задавать наводящие вопросы, пытаясь выяснить, чем же вызвано недовольство хозяина.
— Мессир, я уверяю вас, что когда мы уходили, все должно было быть решено в течение буквально получаса. Мне давали гарантию, что весь ритуал, — он изобразил руками кавычки, — пройдет на лучшем уровне. И никто из ордена не подкопается. Как мы и планировали, на объекте уже побывали наши люди из инквизиции. Я лично поручил это Гаврилину.
— Так почему, Модест, — голос мессира был наполнен льдом. Настолько тонким, что Модест чувствовал, как тот вот-вот лопнет, и на него вырвется что-то по настоящему гневное и страшное. — Почему, если, как ты выразился, все прошло отлично, и ты поручил это Гаврилину… Почему первой на объекте оказалась эта белобрысая с*чка?
— Что? Как⁈ — растерянно заморгал Модест. — Не может быть. Я же… Я лично… Гаврилин… Он…
— Первой там оказалась Белова, — отрезал мессир. — И более того, они ничего там не нашли. Согласно отчетам, полученным главой ордена, там все хорошо и никаких тварей из червоточины или каких-либо следов скверны они не обнаружили. Это полностью чистый объект.
— Не понимаю, как такое возможно? — Модест покрылся испариной, а его крысиные глазки испуганно забегали по сторонам, опасаясь встретиться взглядом с мессиром.
— Из-за этого мы не можем законсервировать объект под видом очищения от скверны. У нас просто нет оснований, — зло процедил сквозь зубы посетитель кельи. — Но самое плохое не это, Модест. А знаешь что?
— Что? — перепуганный пухляш громко сглотнул подступивший к горлу ком.
Казалось, что невозможно посмотреть взглядом более зло, чем мессир уже смотрел на Модеста, но тому это, кажется, удалось.
