Барон Дубов 9 (СИ) - Капелькин Михаил

Полицейский вздохнул и потёр переносицу.

— Ясно… Никто ничего не видел, ещё скажите, что никого не убили… Ладно, барон Дубов, я попрошу вас не покидать город, чтобы мы могли связаться с вами для дачи показаний.

— Конечно, — кивнул я. — Через моего адвоката.

Пускай отрабатывает свою комиссию и дальше.

— А вас, господин барон, — полицейский снова повернулся к Десятникову, — я попрошу показать мне всю вашу документацию. Давайте убедимся, что ничего не пропало… Иначе у следствия не будет полной картины, и мы не сможем найти тех, кто перебил вашу охрану. Вы ведь хотите получить надлежащие страховые выплаты, верно?

Вдоволь насладившись злобной харей барона, который, судя по взгляду, боролся с собственной алчностью, я взял под локоть Веронику и вышел на улицу, где мы оба сели в машину. Над синеглазкой постарался лекарь Акраповича, которого он вызвал. Ни следа синяков или побоев на моей служанке не осталось, если не считать испорченной причёски и напуганного личика.

Но оно быстро стало радостным, когда Вероника увидела Лизу, а потом ещё и Верещагина.

— Лёша, привет! — тут же обняла она его, когда они втроём уместились на заднем сидении. Хотя казалось, что активная синеглазка заняла его почти полностью сама.

А я тем временем удивился, как она его так быстро узнала. Видимо, хорошая память на лица. Но не на даты по Истории государства Российского…

— П-п-привет, — удивился Верещагин такому приёму. И его взгляд, ставший колким, немного смягчился.

— Я навещала тебя в больнице, но ты всё время был в коме.

— П-правда?

— Конечно! Ведь ты нас спас. Правда, Коля?

— Правда-правда, — откликнулся я.

Вдовина развернула машину, и мы покинули особняк Десятниковых. Заехали в гостиницу, где забрали наши вещи. Графиня, как оказалась, поселилась там же, только этажом выше. У Верещагина вещей не было, кроме тех, что на нём. А после я дал волю своему голоду. Мы заехали в пиццерию, где взяли несколько штук с собой. Италии не существует уже семь веков, а их кухня жива и поныне. И весьма неплоха.

Теперь мы держали курс во Владимирскую губернию, где прятался Розен.

— Так почему тебя и меня пытались убить? — спросил я Верещагина, обернувшись.

Я кормил графиню Вдовину пиццей со своих рук, потому что дорога за городом оказалась покрыта льдом и машину то и дело швыряло в разные стороны. Рыжая вцепилась в руль мёртвой хваткой, чтобы не дать нам улететь в кювет, но от идеи поесть пиццы так и не отказалась. Попросила помочь ей с этим. Я предложил ещё и пожевать за неё, но был уничтожен гневным взглядом. Ладно, мне не трудно покормить рыжую стерву, как маленькую девочку. Заодно и сам поем.

— М? — хмыкнул я, откусив кусочек, чем вызвал явное недовольство Екатерины. Это же её кусочек. По крайней мере, она наверняка так думает.

— Мой отец хотел получить твою землю, но это была не его прихоть, — говорил Верещагин. Он отвёл маску в сторону, чтобы поесть, но, смущаясь, отвернулся при этом к окну. — Он работал с очень влиятельным человеком, который хотел получить землю твоего рода. Зачем, я не знаю. Как не знаю и того, кто это был. Отношения с этим человек мой отец держал в строгом секрете от всех.

— И поэтому ты думаешь, что это кто-то влиятельный?

— Очень влиятельный. И кто бы это ни был, он решил зачистить все следы.

— Ясно… — потёр я подбородок и снова сунул пиццу рыжей.

— Ар! — куснула она и испачкала подбородок сырными волосками.

— Знаешь, Алексей, я тут подумал… Я твой должник, поэтому помогу спасти твоего отца. Но с одним условием… он расскажет, кто охотится за мной и моей землёй.

— Я знал, что по-другому ты не согласишься, — хмыкнул он. — Конечно, я не вправе говорить за моего отца, но я сделаю всё, чтобы он сказал тебе имя того человека.

На том и остановились.

Ночка вышла долгая и не собиралась заканчиваться. Хорошо, что я в поезде успел отоспаться днём ранее. На скоростном дирижабле такой роскоши, как полноценная кровать, нет. Он же скоростной, лишний вес его замедляет.

К тому же после отвара графини Вдовиной я чувствовал странную бодрость. Мана-каналы оживали, и мана струилась по ним, даря ощущения восторга и воодушевления. Хотя, может, это просто радость, что с друзьями всё в порядке. В том числе с баронетом Верещагиным. Хотя я видел, что нападение убийц, что его чуть заживо не сожгли, не прошло даром. Раны на лице зажили, а вот на душе… Тут ни один лекарь не справится. Как и с некоторыми шрамами.

Всех на заднем сидении сморил сон. Вероника шумно сопела, запрокинув голову назад. Лиза уронила голову ей на плечо, а Алексей упёрся лбом в маленькое заднее окно. Под носом на стекле появлялась и тут же таяла испарина.

Мы с графиней смотрели, как жёлтые фары выхватывают редкие снежинки и голые деревья, а небо впереди всё больше светлеет. До Владимира оставалось меньше часа пути.

Пока все спят, можно выяснить, кто такая эта графиня Екатерина Вдовина и что ей от меня надо. Но почему-то самому разговор начинать не хотелось. А Вдовина ехала молча, вцепившись в руль. Машину мотало уже куда меньше.

Если я сейчас полезу к ней с неудобными вопросами, велика вероятность, что она просто замкнётся. Надо её спровоцировать.

Я нарочито повернулся к ней корпусом, отчего кресло подо мной издало предсмертный скрип, и уставился на её грудь. Отличную, кстати, грудь. Уверен, даже без корсета она имеет идеальную шарообразную форму, упругость и мягкость. Бледная кожа в темноте казалась фарфоровой, а рыжие локоны — медной гривой. Платье чуть испачкалось. И как она умудрилась протащить моё тело от входа в цех в сам цех? Пусть это всего десяток метров, но для хрупкой девушки среднего роста протащить меня, весящего двести килограмм… Подвиг.

Наконец, она почувствовала мой взгляд и яростно зашипела, стараясь никого не разбудить:

— Эй, какого хрена ты делаешь⁈

— Ты? Разве мы перешли на «ты»?

— Да, ровно в тот момент, как ты начал нагло пялиться на мою грудь!

Я пожал плечами, ответив:

— Я предупреждал.

— Чёрт, — сжала она руль, покраснев, — если бы я знала, что у тебя, Дубов, такие хамские манеры…

— То что? — подтолкнул её.

— То десять раз бы подумала, стоит ли с тобой связываться!

Есть контакт! Посмотреть на сиськи девушки, чтобы её разговорить, всегда работает. Если, конечно, не начинать извиняться и лебезить, мол, меня не так поняли. Нет. Тут надо переть напролом!

— Я тебе не навязывался, — снова пожал плечами. — Это ты ко мне неровно дышишь. С той самой встречи в Духовном пространстве.

— Что⁈ — Её возмущению не было предела. Она посмотрела через зеркало заднего вида назад. Троица мирно спала. — Говори тише! Эта, с синими глазами, кажется, меня не вспомнила, да?

Я оглянулся на Веронику. Она сонно почавкала губами, будто услышала, что разговор идёт о ней, и снова засопела.

— Она видела тебя всего пару секунд и в темноте. Но достаточно того, что я помню. И помню, как ты вышвырнула нас оттуда.

— И чуть сама не умерла при этом, — зло буркнула девушка. — Во второй раз. А сегодня был третий. Точнее, вчера. Угораздило тебя здесь встретить…

— Кто ты такая?

— В смысле?

Я пристально посмотрел на девушку. Она явно чувствовала мой взгляд, но встретить его не спешила.

— Ладно, не хочешь — не говори, — хмыкнул я. — Сам угадаю. Ты — Саранча.

Она дёрнулась, и её лицо перекосилось, будто я ударил её по заднице плетью.

А? Да ладно? Неужели угадал?

Глава 11

Графиня повернулась и попыталась прожечь взглядом дыру у меня между глаз. Я даже подумал, что сейчас она снова запустит духовной иглой, и на всякий случай создал вокруг головы защитную сферу. Правда, при этом тело пронзила такая боль, что я сразу об этом пожалел. Лучше бы духовной иглой разок получил, чем это. Видать, мои мана-каналы, по которым протекала и духовная мана, восстановились не до конца.