– Мы на ней никогда не женимся! – выдал Кысь.
– Нам не нужна дева, не способная отличить благородного кота-скакуна от “кошечки”, – не затыкалась пушистая мелочь.
– Идем, блох отмоем, а потом раздавай указания, – едва смог выдержать его грозный взор без смеха. Тут взгляд уперся в тушку зачинщика ситуации.
– Кысь. Присмотри за девушкой, – ткнул ошалевший рыжий комок в руки Рите.
– Он блохастый! Что ты мне его суешь? – возмутилась та, держа его на вытянутых руках. Тем не менее не осмелилась отпустить. Минус сто баллов тебе в карму, милая. И падение рейтинга ниже подвала в глазах недоскакуна.
– Тренируйся, Ритуля. Представь. Это наш будущий ребенок, – вызвал я ступор у обоих, подходя к лежащему мужчине. Мне надо было занять их, переключив внимание друг на друга. И посмотреть, что с мужиком.
– Мальчик! – припечатал не оборачиваясь вдогонку, предупреждая кошачье словоизвержение.
– Брось его. Пошли скорее, – не выдержала подруга, продолжая подозрительно разглядывать кота. Видимо девичий мозг отказывался ассоциировать насупившийся комок шерсти и неприязни с собственным чадом.
– В лесу бы так и сделал. В городе можно огрестись, – озвучил очевидное. С облегчением нащупал пульс на шее лежащего. Подхватил под мышки, чтобы усадить поудобнее. Тяжелый, плотный и сбитый. Не удивлюсь, если в прошлом имел дело с армией. Главная ударная сила алкоотряда подворотни войск была бережно переведена в сидячее положение. Добрая стенка послужила надежной опорой для поверженной спины. Тушка всхрапнула. Хороший признак.
– Котик теперь мой, – сообщил забирая Кыся, так как понял, что не понял от кого предложила в срочном порядке избавиться моя самаритянка.
– У тебя вся куртка изгваздана, – снова переключил внимание девушки, вызвав аханье. Теперь до самого дома у нее есть занятие. Это позволило найти сумку и определить в нее меч. Второй, после быстрого осмотра, не нашелся.
Сколько пробыл в том мире? Примерно год. По ощущениям целую эпоху. Свежое восприятие всего, как у ребенка неотступно удивляло всю дорогу до ритиного дома. Заходя в слишком освещенный автобус поразился количеству людей. Много тщательно игнорирующих друг друга незнакомцев в одном месте. Куча запахов сшибала с ног. Свет. Много света. Как днем. Витрины, реклама, фонари. Меер бодро вертел головешкой порою приглушенно ахая и отпуская комментарии. “Ты ж смотри! Приблуда. Без портков идет.” “Ридер. Это ж баба!”. “Куда у баб портки девались?”. Так изводил меня Кысь, словно я лично был ответственен за массовое исчезновение штанов в городе. Рита была занята оттиранием несуществующих пятен с куртки, подслеповато щурясь. Понял, что и у нее зрение не ахти. А очки не носит по своим, женским понятиям о красоте.
– Солнышко. Меня неделю не будет. Нашим в институте скажешь? Буду душевное равновесие восстанавливать и кота к горшку приучать, – коротко чмокнув ее в щёку перед дверью подъезда сообщил. Чем вызвал возмущенный фырк шерстяного. Она немного подалась навстречу. Застыдилась и буркнув “хорошо”, скрылась в парадной. Мне же надо было тупо отмыть загар. Обнять родителей. Увидеть Тоху. Снова обнять маму с папой. Понял, насколько не позволял себе скучать по дому. Готов был расцеловать каждого встречного. Даже Антонину Игоревну с первого и ее скандалистую чихуа. Заново открыть для себя блага цивилизации. Год без горячей воды! И да… с горшком тоже вопрос открытый.
Рита давно ушла. Легкая изморось с неба. Неверный желтый свет подъездного плафона. Бодрящий воздух осеннего города. Влага, проникающая через все поры. Задремавший за пазухой меер. Я все стоял и смотрел, желая продлить этот момент счастья и возвращения. Мой родной дом! Мой мир. И такая родная душа из того мира рядом. Надеюсь, с Варном все будет хорошо. Пусть Кысю понравится его новый дом. И кто знает, может я научусь свободно ходить между реальностями.
Глава 18. Афтошок или мир воинов не отпускает.
Подхватил ее. Шизофрению. Не думал, что передается воздушно-капельным. Все время мерещатся шумы и шорохи. Хотя прошло полгода. Диплом на носу. Может тоа надышал? Или слюной ядовитой обрызгал? Орал то славно, когда летели. Храните, блохи, его душу. Вот не лез бы ко мне и, глядишь, живее был бы. То есть совсем не мертвым. Короче, сожалею, что так вышло. Время меча и топора жуткое и сантиментов не терпит.
Крыша тихо шифером шурша собирается в полет. Кукуха пакует чемоданы, а я к ней привык. Какие еще образы применить? Однако, есть подозрения, что дело не во мне. Почему Антоха перестал заходить, предпочитая, чтобы я к нему заглядывал? Или зачем Рита на днях бутыль со святой водой приперла?
Мои размышления прервало приятное покашливание. Так воспитанные люди привлекают внимание прежде, чем заговорить. Но если ты в одиночестве сидишь на горшке, то культурность обращающегося под вопросом.
– Смею заметить, последняя леди, была вовсе не леди, – прозвучало над ухом.
– Джентельмен? – что за бред несу-то? Меня оправдывает только сосредоточенность на конвульсивном натягивании штанов. Диалог без штанов это, как бы помягче… уже не то.
– Хм. Она в шкафах лазит прямо теперь. Пока вы, досточтимый, медитируете тут, а фамильяра неосторожно на балконе закрыли.
Даже отсюда слышался вой кота. Ритм некой боевой песни скандинавов улавливался в том вое. Вырублю ему интернет на хрен. Насмотрелся. Кысь ночами торчал за компом. Это ему еще с мышкой трудно обращаться. Захват у лапок не тот. Так бы сутками пропадал. Поэтому у меня в ночной тиши квартиры раздавалось не нормальное котячье тык-дык, а инфернально цивилизованное клац-клац когтяшками по клавиатуре.
Победив молнию на брюках, распахнул дверь ванной. “Мягким шагом” неслышно скользнул в зал. Бесшумному передвижению научил Остога, имея свои планы. Через секунду материализовался за спиной увлеченной Риты, чтобы с любопытством заглянуть той через плечо. Гм. Действительно роется. В шкафу.
– Милая, найдешь что ценное - сообщи, – шепнул нежно.
И стоило так орать? Зато искренне и от души. Сразу понимаешь, что человек выложился. Когда отдача от звуковой волны чуть поутихла в голове, перестав резонировать, переспросил:
