Я из ДМ (СИ) 7 - Калинин Алексей

Я поклонился в ответ:

— Хорошо, госпожа Мэдока. Я обязательно передам ваши слова. Мне кажется, что Кохэку наблюдает за вами и она искренне радуется, что вы нашли себе сына…

Мэдока смахнула слезинку, ещё раз поклонилась, подняла упавший тяван и вышла.

В это время кашлянул, привлекая внимание, сэнсэй:

— Ладно, на этот раз я вас прощаю. Характер мягкий, вот и пользуетесь этим, ушлепки малолетние. Скажите спасибо Мэдоке, она вам помогла.

— Обязательно скажем, — сразу же подхватил я. — Так это, мы можем идти? Нам ещё форму гладить, а то завтра появимся в невыглаженной форме и получим ещё больших…

— Заткнись, — оборвал меня сэнсэй. — Ты мне ещё нужен. Отдай ключи от комнаты Шакко — пусть она погладит. Ты, рыжая, чего смотришь? Да, ты должна погладить форму Изаму. Что тебе не так?

— Ну-у-у, — протянула Шакко. — Вообще-то он сам может…

— Он может, но сделаешь ты. Твой начальник Изаму Такаги и ты должна ему подчиняться. С этого момента он перестает быть твоим другом и становится только боссом. Всё поняла? — сурово сдвинул брови сэнсэй.

Шакко перевела на меня взгляд. Я молчал. Признавал правоту Норобу. Если хочешь быть справедливым для всех, то не стоит выделять кого-то одного и ставить его любимчиком.

— Всё будет исполнено, босс, — козырнула Шакко и добавила: — Благодарю за внеочередное указание на положенное мне место.

— Шакко… — начал было я.

— Изаму! — одернул меня сэнсэй.

Я сжал губы, помедлил с ответом. Шакко смотрела на меня, ожидая рождения мыслей.

— Будь добра, погладь мою форму тоже, — произнес я как можно мягче.

Она вспыхнула и пошла прочь, нарочито фривольно виляя бедрами. Прямо как гулящая женщина… Похоже, что таким образом она показывала своё отношение к происходящему.

Я же только вздохнул ей вслед.

Твою мать! Как же порой тяжело быть хорошим начальником, заботящимся о своих подчиненных…

Вроде и хочется потянуться к ним душой, но приходится держать на расстоянии. Чтобы потом не было мучительно больно ошибаться и расставаться. Жизнь может повернуть по-разному, а уж если я вступил на свой путь, полный напряжения и принятия порой неприятных решений, то невольно придется держать друзей на расстоянии.

Надеюсь, что в дальнейшем они поймут, что иначе мне нельзя было поступить.

— Слишком ты мягок со своими слугами, — проговорил сэнсэй.

— Шакко не слуга. Она моя… — я запнулся.

А кто она мне? Подруга? Любовница? Должница?

— Она твоя служанка. Ты ради неё рисковал жизнью. Ты спас её от верной смерти. Теперь прими это. Осознай это. Если раньше между вами что-то было, то теперь это осталось в прошлом. Ты сам захотел прогнуть этот мир, так что будь готов к тому, что можешь остаться в одиночестве.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, когда сэнсэй поднял тяван с чаем.

Норобу отпил, а после щелкнул пальцами и выпрямил руку. На его ладони появился иероглиф, обозначающий слово «правосудие».

— Ты должен быть справедливым и честным во всех отношениях с другими. Воины должны размышлять о том, что истинно и справедливо, и быть праведными во всем, что они делают.

Он крутнул ладонью, снова щелчок и уже новый иероглиф. Храбрость.

— Те, кто не смелы, совсем не живут. Жить смелой жизнью — значит жить полноценной жизнью. Воин должен быть храбрым и бесстрашным, но его следует сдерживать разумом, размышлениями и силой.

Новое движение и новый иероглиф. Сострадание.

— Истинный воин должен быть сильным и могущественным, но он также должен быть чутким, сострадательным и сочувствующим. Чтобы иметь сострадание, необходимо уважать и признавать точку зрения других.

Иероглиф. Уважение.

— Истинный воин должен уважительно относиться к другим и не должен чувствовать необходимости выставлять напоказ свою силу и власть над другими. Уважение к чувствам и опыту других, а также вежливость при общении с ними необходимы для успешного сотрудничества.

Щелчок и в воздухе затанцевал новый символ. Честность.

— Ты должен придерживаться того, что говоришь. Не надо пустых слов — когда ты говоришь, что что-то сделаешь, это должно быть сделано. Живя честно и искренне, ты сможешь сохранить неприкосновенность своей целостности.

Щелчок. Честь.

— Истинный воин будет действовать благородно не из страха перед осуждением других, а ради себя. Решения, которые ты принимаешь, и действия, которые ты выполняешь, должны соответствовать твоим ценностям и твоим словам. Так охраняется честь.

Щелчок. Долг.

— Воин должен быть верен тем, за кого он отвечает, и обязан защищать. Важно выполнить то, что ты обещаешь сделать, и нести ответственность за последствия своих действий.

Новый щелчок и снова иероглиф. Самоконтроль.

— Самоконтроль необходим для того, чтобы правильно следовать принятому пути. Нелегко всегда делать то, что правильно и нравственно, но, обладая самоконтролем и дисциплиной, можно идти путем настоящего воина.

После этого сэнсэй сжал руку и горящий иероглиф исчез:

— А вот как раз самоконтроль ты и потерял в той ситуации. Если уж мертвые начали предупреждать, чтобы ты не связывался понапрасну с этим бугаем, то ты должен был хотя бы чуточку прислушаться к этим мыслям.

Я чуточку помолчал, а потом произнес:

— Вот процитировал ты мне кодекс бусидо и что? Я тут же стану порядочным, буду держать самоконтроль и вообще — начну старушек через дорогу переводить?Помимо кодекса есть ещё и психологическая подоплека — если бы этот бугай смял меня в первый же день, то никогда бы мне не выбраться из-под этого унижения. Первое впечатление всегда самое важное. И я думаю, что пусть мы и опарафинились слегка, но лицо смогли удержать.

— Лицо удержали, — фыркнул сэнсэй, а потом хлопнул себя по лбу ладонью. — Кстати, о лице — что у тебя случилось в тот момент, когда ты едва не сломал хребет этому здоровому полудурку? Что ты ощущал?

Я вспомнил то самое победное чувство и то желание переломить позвоночник, чтобы окончательно добить придурка. И даже сейчас меня как будто окатило теплой водой из лейки душа. По телу побежали мурашки.

— Да хрен его знает. Вроде бы ничего серьезного не было. Просто понял, что этот аристократ пресмыкается под ногой хинина и я волен решить его судьбу одним ударом. Приятное чувство…

— Приятное? — покачал головой сэнсэй. — Что же, тогда нам надо кое-что проверить.

— Что проверить? Опять меня начнешь кодексами пичкать? А может потом ещё и тест заставишь сдать?

— Нет, не дождешься. Тестов тебе и в академии хватит. Мне нужно кое-что проверить из твоих боевых навыков. Давай, крикни кого-нибудь из своих босодзоку, нам нужно в лес смотаться.

— В лес? Ночью?

— Ты будешь за мной каждый вопрос повторять? — поднял бровь сэнсэй.

Я поклонился. Всё равно от этого вредного старика не дождешься пояснений до тех пор, пока он не сделает задуманного. Из босодзоку я выбрал Мрамора и ещё одного мотоциклиста. Объяснил им задачу, на что получил адекватный вопрос:

— На хера?

В ответ выдал не менее адекватное:

— Сэнсэй сказал, что надо.

При упоминании сэнсэя все вопросы отпали. Мотоциклисты кивнули и пошли заводить своих двухколесных зверей. Я невольно позавидовал — всё-таки умеет сэнсэй завоевать уважение. Если мне задали вопрос, то Норобу такие вопросы не задавали. Надо — значит, надо.

Через полчаса мы вырвались из насыщенного огнями Токио и остановились возле темного парка Аокигахара. Странное, мистическое место этот парк, скажу я вам. Земля тут из вулканической породы. Корни деревьев не смогли пробиться вглубь, и во многих местах выходят наружу, образуя причудливые переплетения среди кусков скальной породы, давным-давно выброшенных из жерла вулкана и уже покрытых вековым слоем мха.

Со стороны это выглядит так, словно кто-то огромный пытался выкорчевать лес, да только не довел дело до конца, оголив корни и бросив свою задумку. Это еще больше подчеркивается множеством пещер и расщелин: некоторые из них изнутри покрыты слоем льда, растопить который не под силу даже летнему зною.