Скандал в Академии монстров. Жена для чудовища (СИ) - Вересень Мара

Розовая пакость старательно замотала хвостом и вывесила язык, демонстрируя полное отсутствие мозгов. Что делал дракот в приемной? Хотела бы я знать. Рано утром я встала и открыла ему дверь. Он мне полголовы соскреб, так мне казалось от проникавшего через закрытые ладонями уши и одеяло с подушкой, под которыми я прятала голову. Двери уж точно не поздоровилось. Он не только ее скреб, по виду – пробовал на зуб и лизал.

– Не гадить, не греметь когтями, не скрестись, не грызть туфли, не лезть в постель, не распускать слюни и паразитов, – строго выговорила я, угрожая пальцем дракотьему носу, за которым тварька следила скосив глаза, и отправилась досыпать размышляя, бывают ли паразиты у паразитов.

Не знаю что оно там усиливает, но по пробуждении, а случилось это обидно скоро, у меня усилилось только раздражение и ощущение недосыпа.

– Ы-ы-ы, – выдала я обнаружив дракота в шкафу, свившего гнездо из стащеных вниз платьев. Про шкаф я ему не запрещала. Указала рукой “отсюда мухой”, уныло подняла измятое то, в чем собиралась пойти и пошла в другом, бордовом. Оно казалось мне унылым и слишком строгим, но село удивительно хорошо. Это было единственное платье из подаренных Илантэ, которое я еще ни разу не надела.

Потом были полчаса на остальные сборы и завтрак. Дракот таскался следом как привязанный и совсем не гремел когтями. Втянул? Как кошка? Но я не до такой степени была к нему расположена, чтобы хватать за лапы и проверять куда делись царапалки.

В администрацию он за мной поплелся без приглашения. Частично по кустам, частично невидимкой. Иногда действительно – частично. Забывал, что ли? И я видела то тонкий хребет с выпуклыми косточкам гребешком, то болтающиеся в воздухе розовые уши, то тощеватый зад с куском хвоста, то крылья, по одному ири разом. Эффектнее всего была дракотья зубастая ухмылка, когда самого дракота как бы нет. Бр-р-р… Тут без подсказок к целителю побежишь. Неужели оно не боялось Ашти? Тогда вон как резво улепетывало. Но я этой зверушке не мать, итак уже впустила и накормила. Попадется – ее проблемы.

Так что хождение по пятам продолжилось. А когда я сидела за столом, дракот сидел под столом. Пробовал улечься мне на ноги, но я его гоняла – горячий, а мне и так было не прохладно в платье из плотной ткани.

Был момент, когда я испугалась. Тварька разминала крылья, выбравшись из-под стола и тут Ашти вошел. Дракот тут же растворился в воздухе, но ректор даже мне не кивнул. Он был так сосредоточен, что наверное и варавана в приемной не заметил бы не то что дракота размером с небольшого пса.

Тварька юркнула под стол, под юбку и прижалась к ногам. Голым. Да, я опять была без чулок. Платье и так теплое. Тварька… боялась. Я слышала, как боится. Обвившийся вокруг одной из щиколоток хвост мелко дрожал кончиком.

– Брысь, – шепотом сказала я куда-то в колени. – Уходи, пока не поймали. Чеши отсюда. Чеши? Что? Чешуя? Моя чешуя? Нет у меня чешуи. Что за бред? Маленькая чешуя? Почесать маленького? Мою чешую маленько почесать? Если я от тебя чесаться начну или чешуей покроюсь…

“...К полному удовлетворению.”

Опять!

Я замерла столбиком. Но больше ничего не слышалось. Отвлечься. Срочно отвлечься. Я как раз занималась тем, что занималась. Готовилась к семинару по истории магии на понедельник. Конспект писала, вот и продолжу.

– И никакой чешуи, – одними губами сказала я под стол. – Не мешай. Понял?

В ответ об меня почесали чешуйчатую щеку. Дракот был не лысый, как я еще дома рассмотрела – в мелкую мягкую чешуйку. Состояние сосредоточения пришло на удивление быстро. Я понимала, что читаю и что записываю, мысли были очень четкие и откуда-то пришла уверенность, что даже перечитывать не придется – и так прекрасно запомнится. Но я все равно по давней привычке проговаривала прочитанное.

“...К лицу этот приглушенно бордовый… Чудесные волосы. Очень мягкие… Хорошо смотрелись бы… на голых плечах, очерченных теплым светом ночной…”

Я ошеломленно уставилась на дверь ректорского кабинета и тут она открылась. Ашти решительно подошел к столу и я напряглась. Во-первых, у меня паразит под юбкой к ногам жмется своей чешуей, во-вторых, мигом вспомнилось как меня за этим столом почти что поцеловали.

– Амантис, – сказал Райн, – пойдемте сейчас со мной.

А потом объяснил про тест и… Вот демон! На обед пригласил! И руку подал, а я взяла и взяла. Одумалась быстро. Сама из-за стола встала, но прикосновение было и от него было… волнительно, приятно и немножко стыдно. В особенности от мыслей Ашти про локоны.

Глава 2

В голове был полный сумбур. Мои собственные мысли мешались с тем, что я слышу от Ашти. Думал он, в основном, про тест и лишь мельком – про ночные лампы. Потом стихло. Райн думать перестал? Скорее, виновник мысленного хаоса остался под столом. Всякий раз, когда у меня в голове объявлялся ректорский голос дракот вертелся поблизости.

Очень сомнительное свойство – слышать чьи-то мысли. Хорошо, если тебе добра желают или вот про локоны, а если ты, к примеру, к человеку расположен, а он тебя из вежливости терпит?

И что теперь делать? Это же… Это… Это мне ужасно нравилось. Мне ужасно нравилось, что Ашти так обо мне думает. А идти на обед с ректором, если я на него работаю, это прилично? Или смириться и, как Эль-Силь сказал, все равно слухи ходят?

За раздумьями я даже не заметила, как мы вышли из административного корпуса, и прошли по дорожке наискосок к зданию, где располагались отделения бытовой магии и артефакторики.

Профессор Кристл оказалась эффектной дамой в крупных серьгах. У нее были большие темные глаза и крупные губы, смуглая оливковая кожа и подвижные руки с маленькими кистями. На запястьях профессор носила много тонких браслетов, они приятно шуршали и позванивали, когда она двигалась.

– Присядьте мисси, руки положите на шар, – глубоким грудным голосом проговорила профессор.

Артефакт для определения уровня дара был гораздо больше того, которым я пользовалась перед экзаменом. Этот шар было бы сложновато долго держать в руках. Я немного волновалась.

Индикатор на подставке был не бусинкой, а кольцом, мои руки лежали на гладкой поверхности шара, который постепенно нагревался от ладоней и кольцо начинало тлеть. Налилось розовым. Мигнуло. Протлело фиолетовым и погасло. Я, продолжая касаться шара, беспомощно оглянулась на Ашти. Тот стоял позади, сунув руки в карманы, и чуть мечтательно улыбался, глядя на мои ладони. Я вдруг обратила внимание, что верхняя пуговица на его рубашке легкомысленно расстегнута, а удерживающая волосы заколка потерялась по пути сюда и часть гривы очень привлекательно лежит на широком плече…

– Все в порядке, мисси. Не волнуйтесь. Это проба. Артефакт к вам привыкает. Терпение. Расслабьтесь. Думайте о приятном и дышите спокойно, – размеренно, даже будто нараспев, сказала женщина.

Бросила короткий взгляд на Ашти и принялась ворчать:

– Каждый год одно и то же… Давно говорила, нужно хорошенько перепроверить и откалибровать все тестовые определители. Там половина работают, как хотят. А потом начинается беготня и переводы с факультета на факультет, потому что среди бытовиков вдруг обнаруживается некромант или наоборот, и у них то суп оживет, то из неживого сделается суп. А мисси? Ваша?

– Очень на это надеюсь, – со странным выражением произнес ректор.

– Где нашли?

– Она сама нашлась.

– Очень благоразумно, мисси, что вы не стали дожидаться казусов, – сказала профессор. – А вот и оно. Вы правы, ректор Ашти. Действительно – ваша.

Кольцо индикатора горело насыщенным лиловым. Даже внутри самого шара светилось. Не таким ярким и с розоватым оттенком.

– Руки с шара на раз-два-три, мисси. Три!

Я отдернула руки – четкий, будто карандашом обведенный след от моих ладоней остался на поверхности. Профессор поглядывала на шар, посекундно загибала пальцы на руке и одновременно проставляла галочки в затейливом бланке. На счете “девять” рисунок ладоней пропал. Лиловое кольцо еще светилось, но тоже начало меркнуть.