Наши бабки и зелье в кадке (СИ) - Северная Елена

В прохладном вестибюле каждого из путников встречал степенный служащий отеля. Ко мне тоже подплыл немолодой мужчина в форме и с лёгким поклоном позвал за собой.

Лифт с солидным урчанием доставил на … держитесь крепче…123(!) этаж. Ух, ты! В жизни не забиралась так высоко! Кажется, мои внутренние органы слегка отстали.

Служащий передал меня с рук на руки молоденькой горничной, и также степенно пожелав «Приятного отдыха», растворился в коридорных далях.

Номер выделили… наш президентский отдыхает. Хотя… я и в президентском -то ни разу не была, только по телеку и видела в кинофильмах. Пока разглядывала свалившееся великолепие, горничная быстренько разобрала багаж и застыла у двери. Она явно собиралась что-то сказать, но не решалась.

– Что-то нужно? – пошла я ей на встречу.

– Леди, – несмело пролепетала горничная. – Ваша соседка, леди Вероника, она …очень нервничает…и…

Стало понятно, что куколка и тут всех достала.

– Говорите быстрее! У меня тут адаптация к высоте простаивает.

– Да-да! Она просто в бешенстве и…

Ясно. Что делают молоденькие избалованные мисски в припадке ярости, я представляла. Представила и сейчас, прониклась сочувствием к персоналу отеля. Эта ж фря белобрысая, вероятно весь номер разгромила! Или только начала громить.

– Где её поселили?

Нерешимость с горничной слетела в один момент и она с живостью, сравнимой со скоростью кошки, что гонится за мышью, устремилась в коридор.

Я оказалась права: Вероника бесилась, словно только что пойманная тигрица в клетке, которую туда запихнул охотник. Увидев меня, даже препираться не стала. Её личная горничная тряслась в уголке.

– Вон пошла, безрукая! – вопила помятая графская невеста, чуть ли не топая ногами.

Обе горничных перепуганными мухами скрылись в недрах коридора.

– Ну как ты себе представляешь? – театрально заломив тонкие белые руки, возопила куколка совсем очень даже натурально.

В настоящее время я представляла только одно – бедные горничные будут тут часа два выгребать черепки и обрывки, а графу придётся раскошелиться и оплатить ущерб отелю. Весёленькое начало.

– Мои платья? Моя косметика? У-у-у, варвары! – потрясала она кулачком, грозя неизвестно кому.

Чтобы разобраться, что ж так расстроило Веронику, пришлось пройти в гардеробную и проинспектировать содержимое двух(!) шкафов, где горничная уже развешала господские наряды. Ничего подозрительного не нашла. Ну, помялись немного, так это легко исправить. Главное – иметь под рукой утюг. А у горничных он является одним из рабочих инструментов.

Неожиданно, в номере стало тихо. Вот это уже действительно был повод для беспокойства. Когда истерящая дамочка замолкает, то тараканы в её голове уже разработали коварный план действий. И я была уверена, что он мне не понравится. Покинув гардеробную, обнаружила куколку в спальне. Она как раз заканчивала выкладывать свою косметику на туалетный столик.

– Гады! Мужланы! Солдафоны вонючие! – бухтела она себе под нос. – Всю магию уничтожили! Как теперь без неё?

Нехорошее предчувствие царапнуло душу.

– Вероника?

– Ты ещё тут! – зло огрызнулась девица, обернувшись на секунду. – Пошла отсюда!

В глаза бросились яркие конопушки на бледном лице белобрысой. Они весёлыми капельками застыли на носу и щеках. Мда. Совсем не аристократическая кожа у куколки-то. И вот это точно не по статусу графской невесте. Невеста графа Логенберга должна быть утончённой воздушной аристократкой с ангельской внешностью – это слова маменьки Вероники, между прочим. А о какой утончённости может идти речь, когда нос сверкает крестьянскими отметинами? Это в нашем мире на веснушки смотрят как на украшение, а здесь – это клеймо низших сословий. Аристократки всеми правдами и неправдами, мазями, притирками и другими средствами скрывали сей изъян внешности. Вероятно, Штоги отвалили кучу денег на косметику дочери, приправленную магией иллюзии. А после прохождения арки вся эта магия уничтожена. Да-а-а, куколке осталось только посочувствовать. Понятно теперь, почему она так взбесилась.

– Кому сказала? – угрожающе рыкнула девица.

А я что? Я отошла «отсюда» и устроилась на кресле в гостиной, наблюдая за Вероникой через открытую дверь. На всякий случай. Вдруг опять начнёт громить номер.

– Впрочем, как хочешь, – пожала она плечами. – У меня и без браслета магии пшик! Это все знают. Но не все знают об одном средстве, которое на несколько минут может её усиливать.

С этими словами она достала из чемодана-косметички небольшой футляр. Назвать огромный баул с дамскими штучками просто косметичкой было бы оскорблением для изделия кожевенных дел мастера, поэтому да, чемодан! В футляре оказался кинжал с тонким лезвием. Куколка быстро задрала юбку и резанула себе бедро, поймав некоторое количество крови на лезвие кинжала. А потом… она облизала это лезвие! Звонкий металлический щелчок, с которым подпольная ведьма расстегнула браслет, прозвучал словно выстрел. Ведьма! Она ведьма! А магия у ведьм совсем другая!!! Её арка, настроенная на классическую, просто не смогла обнаружить! Но всё равно – это ведь магия…

– Ты что делаешь? – онемевшими губами произнесла я. Ведь казнят дуру белобрысую!

– Заткнись! – зашипела она. Красивые губы искривились в усмешке. – Я не собираюсь отдавать Тамира никому!

Ладони Вероники вспыхнули кровавым светом, она привычным, словно проделывала это сотни раз, отточенным движением направила его на своё лицо. Алый свет рассыпался на множество мелких искорок, и они тут же устремились к своим жертвам, пожирая с голодным урчанием такие миленькие несчастные веснушки. С последней конопушкой всё стихло.

– Ты с ума сошла! – икнула я.

– Почему это Я? – усмехнулась довольная виконтесска. – Это у тебя снова произошёл необъяснимый выброс магии.

Она подняла браслет, вновь надела его и щёлкнула замком. А мне показалось, что с таким звуком за моей спиной закрывается камера смертников.

Вероника горюет над своей косметикой, лишённой магии.

– Ты пришла устаивать со мной разборки, разозлилась и вот результат!

– Вот ду-у-ура, – простонала я.

– И я о том, – тряхнула она белокурыми локонами. – Дура ты, Дашка. Так тебя твои бабки называют?

Зеркало на туалетном столике отражало вновь ставшее чистым нежное бледное личико. Это последнее, что я заметила перед тем, как за окном оглушительно прогремел гром.

А потом начался сущий ад.

Удары грома следовали один за другим, сверкающие кроваво-алым светом молнии раскололи небо на несколько частей, воздух стал горячим и тяжёлым. Отель наполнился звуком сирен.

– Все вниз! – заорал появившийся в открытом портале Тамир.

Показалось, что звук его голоса перекрыл даже вопли сирен. А куда вниз? Прыгать, что ли? Так у меня крыльев нет, если что!

Куколка хлопала глазами и с ужасом взирала на творящийся за окном хаос. Логенберг, сообразив, что от двух бестолковых девиц толку мало, схватил свою невесту на руки и швырнул в портал. Надеюсь, на том конце её никто не поймает, и приземление будет для этой гадины жёстким. Зуб даю – свой, родной, что мама с папой запроектировали, – это она виновата в том кошмаре, что сейчас творится! Сказано же было – магичить нельзя!

– А ты чего застыла? – рявкнул граф, метнувшись в мою сторону.

Сейчас он мало походил на того сдержанного аристократа, что постоянно избегал встречи со мной. Сейчас он походил на монстра: увеличившись в плечах и росте, объятая чёрным пламенем, его фигура вселяла ужас. Это была машина для убийства. И, казалось, он шёл убивать единственного виновного. Меня. Стало страшно. Очень. И я зажмурилась.

В следующий миг меня оторвали от пола и куда-то бросили. Не сдержавшись, я заорала.

Перемещение закончилось быстро.

Шмяк! – это я упала на что-то упругое.

– Твою ж бездну! – послышался знакомый голос. – Дарина! Опять твои фокусы с неопознанной магией! Трудно помолчать?