Ведьма и темный инквизитор - Принц Джулия

Герцогиня же, видимо, решилась слушаться меня во всём, и мы поехали на представление.

В театре давали оперу (честно признаться, не люблю её, очень тягостно и засыпательно это, мне по душе больше народные песни, они кровь веселят). Но у меня было готово своё представление, более, так сказать, бодрящее.

Магические люстры сияли в большом зале, освещая не менее блестящую публику. Блестящую во всех отношениях: и по статусу, и по нарядам, и по драгоценностям.

Точно знаю, что многие из этой почтенной публики ходят сюда не из любви к искусству, а чтобы себя показать и на других посмотреть.

И вот свет погас, бордовый занавес дрогнул, открыв нам декорации южного городка. Давали «Магический цветок» – оперу, раскрывающую историю любви Великого Инквизитора к простой девушке рыбачке.

На мой взгляд, глупость несусветная: так как инквизиторы всегда были очень честолюбивы (уж мне ли не знать!) и никогда связей с обделёнными магией не имели. Жениться им разрешалось, но исключительно на магически одарённых. А любовные интрижки с простыми смертными этим высокомерным снобам были не интересны – ниже их достоинства. Вдруг такое драгоценное семя не в то лоно упадёт.

Тут нужно объяснить, что в инквизиторы брали только сильных светлых магов. И со школьной скамьи объясняли про их исключительную ценность. Грубо говоря, Церковь Света, чьими служителями и воинами они были, занималась селекцией.

А похотливые мысли у них искореняли (особенно к простым смертным) чуть ли не с младенчества.

Потому мне так и было интересно их соблазнять. Ведьм-то они и вовсе ненавидели. Но презирать не могли: если ведьма сильная, она такой отпор дать может, что не останется от этого благородного инквизитора даже пепла.

Но опера – это не реальная жизнь, а сказка. Потому и слушали зрители тоскливые песни о любви, которой никогда не было.

Мы с леди Марианной сидели в ложе, которую заказала я, и она не принадлежала семейству Гилфорд, ведь в их ложе сидел герцог и заворожённо слушал эту чушь. Ну как заворожённо? Он чуть не заснул, пока на сцену не вышла полногрудая блондиночка в сарафанчике (коротеньком и открывающем стройные ножки), которая и изображала из себя прекрасную рыбачку – любовь Великого Инквизитора.

Вот тут герцог наш оживился и стал внимательно следить за представлением. Особенно за пышным декольте и за ножками оперной дивы. И как я заметила, не он один.

Как только начался антракт, я проскользнула в ложу к герцогу. И, конечно, я по-прежнему была под личиной служанки, сопровождающей свою госпожу.

Увидев меня, тот не особо обрадовался. Так как на этот вечер его цель была понятна, а на двоих старикана не хватит, он и сам это наверняка понимал.

– Ты что тут делаешь? – нахмурил седые брови герцог.

– Ах, господин! Решилась вас предупредить – здесь леди Гилфорд!

Министр вздрогнул и заозирался по сторонам.

– Могу вам помочь? – я скользнула ближе к министру, и глядя тому в глаза с придыханием, прижав руки к декольте (дабы оно не избежало мужского внимания) проворковала: вы такой интересный мужчина, не удивительно, что ваша жена ревнует.

Похвала пересилила испуг, а вид на моё декольте сверху добавил ему мужества.

Рука министра обвилась вокруг моей талии.

– Ах ты, птичка! – толстые губы потянулись к моей шее (мол не на всё, а хоть на что-то его хватит и со мной).

Но мне быть на разогреве у его певички не улыбалось и я, надув губки, проворковала:

– Сначала серёжки! И можно? – я изогнулась в его объятиях, делая вид, что кокетничаю, но на самом деле в стремлении избежать встречи моей шеи с его губами. – Можно камешки побольше?

Тот рассмеялся и, достав коробку от ювелира, приоткрыл её:

– Если хочешь такие же большие камешки, то тебе придётся хорошо постараться, детка. Очень хорошо, – просмаковал он последнее и с вожделением уставился на мой рот.

Вот же гад старый! Наказание его будет намного жёстче, чем я изначально задумала.

Внезапно дверь открылась, и в ложу вошла Шанель де Пити, та самая певичка и разлучница.

Выражение милого восторга от встречи с любовником, при виде меня, быстро сменилось на лицо скандальной девки из кабака.

И «милое создание» всё ещё в откровенном сценическом сарафанчике «рыбачки» разразилось отборной портовой бранью. Некоторые выражения даже записать захотелось, за все свои шестьсот лет такого не слышала.

С другой стороны, её можно понять: она приходит вся такая красивая к старому любовнику за подарком (видимо, так не терпелось, что не стала ждать, когда он сам зайдёт к ней за кулисы после окончания спектакля) и видит сцену, где этот самый любовник обнимает другую, да ещё и её ожерелье предлагает.

Жадность наказуема. Я планировала лишь зачаровать ожерелье, сделав девице неприятный сюрприз, но так вышло даже лучше. Наложить проклятие я успела, а любовников теперь ждёт скандал.

От появления своего предмета обожания и от открытия её удивительных познаний в лексиконе, герцог выпустил меня из своих рук. А я решила тихонько улизнуть, оставив их скандалить вдвоём.

Прекрасная Шанель попыталась вцепиться мне в волосы, но я, ловко увернувшись, шепнула ей:

– Будь осторожнее, милая, тут герцогиня в соседней ложе.

И хотя это была не совсем правда (мы сидели в ложе на другой стороне), разгневанная певичка этого не знала, и хвост поджала. Всё-таки законные жёны – страшная сила. Особенно, если они из высокого сословия.

Оставив любовничков разбираться, я скромно пошла по галерее, где меня ожидала герцогиня. Я спокойно лавировала среди разодетой знати, когда мой взгляд упал на мужчину впереди: знакомая копна каштановых волос, едва усмирённая в длинный хвост, зацепила моё внимание.

Неужели это он?! Что этот гад в столице делает? Не видела человека двести лет, а ненависть вспыхнула при первом же мимолётном взгляде.

Я присмотрелась: действительно он! Мой заклятый враг – Дэнис Верлицкий или попросту Тёмный инквизитор. Враг и перебежчик.

Единственный тёмный в Церкви Света.

Строго говоря, никаким перебежчиком Дэнис Верлицкий не был.

Просто в семье Великого Инквизитора шестьсот лет назад родился тёмный маг. И может быть к матери и были бы вопросы у Церкви Света, но так случилось, что мать эта была любимой дочерью того, кто занимал на тот момент пост главы церкви.

И если её муж, князь Верлицкий, и желал расспросить супругу, как так вышло, то отец, дабы соблюсти честь семьи и церкви, во всеуслышание заявил, что то была воля Светлых богов и дали они нам (то бишь инквизиции) оружие против тьмы. Ибо тьма способна победить тьму.

И отдали ребёночка этого в инквизиторы. Быстро повзрослев, юный Дэнис был суров с братом нашим (тёмными магами и ведьмами), всеми силами доказывая правоту деда.

У меня было несколько стычек с этим типом. Но ни женские чары, ни ведьмино колдовство не помогли с ним справиться. Так он стал пятном позора на моей ведьминской чести: ни соблазнить, ни победить его не вышло.

К счастью, славы или правительственных наград он не искал, и последние годы не часто появлялся на публике. Чем он занимался в мирное время, мне неизвестно, да и не интересно было.

И вот сейчас я вижу это чудо чудное прямо перед собой, в театре, мило беседующим с главой имперской службы безопасности сэром Персивалем. (Тоже, ещё тот тип – маг Света, сухарь и педант, предвзято относящийся ко всем). Видимо, у Тёмного инквизитора с ним много общего.

Проходя мимо, я от всей души наступила на ногу своему врагу.

А что? Я в образе простой служанки и ничуть на себя не похожа. Личина моя крепким зельем создана, никто не узнает. А связываться со слугами безупречный инквизитор Дэнис Верлицкий посчитает ниже своего достоинства.

Но где-то я прогадала. Едва исполнила свою маленькую месть, как мою руку взяли в крепкий захват.

– Что это за дерзость такая? – на меня смотрели строгие шоколадные глаза Тёмного инквизитора.