Джо 2 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

— Почему у целой кучи моих знакомых есть молодые девки, каждая из которых желает принести мне хлопот? — задрав голову, спросил я небеса, а заодно и Вермиллиона, доверительно сообщив последнему, — У одного тебя — мальчик. И не самый проблемный.

Ответа мне не последовало, но, когда я уже с котом был у выхода из Библиотеки, в спину раздалось суховатое напутствие призрачного архимага:

— Удачи, Джо.

— Да, она мне понадобится, — обернувшись, кивнул я другу и учителю.

Дельце предстояло… нешуточное. Да что там, прямо говоря — опасное.

Путь мой был далек и труден. Далек метафорически, потому что пространственной магии порталов и башен плевать на расстояния, а труден, потому что пришлось отдать пять золотых и собраться с морально-волевыми силами, чтобы отдать еще пять на обратный прыжок. Но да, это были отнюдь нелегкие пять минут, когда, в сумерках наступающего раннего вечера я оказался стоящим по колено в снегу перед большущей двухэтажной… избушкой, расположенной на отшибе небольшого городка. В робе и шляпе, прямо как настоящий волшебник.

Фазенда была полный атас. Старенькая, но невероятно крепкая, стоящая прямо у густого и высокого северного леса на отшибе у небольшого городка. С забором, пусть и уступающим моему уже зачарованному частоколу, но ненамного. В общем, заслуженный дом старого мага, окопавшегося здесь более двух сотен лет назад, а может, и дольше. Причем, не особо любящего гостей, если вообще приглашавшего их к себе домой. Сейчас, этим тихим вечером, у этой избушки таких гостей было аж двое.

— Ну что успел узнать? — поинтересовался я у вылезшего из сугроба Освальда, с шумом вытирающего себе нос рукавом.

— Снаружи все удивительно пристойно, — доложил он, — Обычная защита, хоть и несколько слоев, но без хитростей. А вот внутри… дом, особенно подвал — там всё куда сложнее, но отсюда не увидеть.

— Разберемся на месте, — кивнул я в ответ, — Давай подумаем о проникновении.

— Тут тоже плохие новости, Джо, — скис лицом прирожденный выпивоха, — Она-то ушла, но оставила пугнуса на хозяйстве. Этого мы не ожидали.

Вот дерь-мо…

Итак, что делают два таких парня как мы около дома Тиары Лонкабль в этих сумерках? Причем в момент, когда хозяйки нет дома?

Разумеется, мы собираемся вломиться внутрь. Нет, не для того, чтобы выставить бабульку на её лучшие панталоны, нас интересует её подвал. Нет, там не бухло, там архив. Самый странный и печальный архив волшебников, всего лишь одна книжка, куда переписаны отмеченные Пером Судьбы души тех, чьи Таланты и Причуды оказались слишком опасными и неприятными, чтобы давать этим волшебникам право на жизнь. Как вы уже, наверное, догадались — мы с Оззом нуждались в этих записях, чтобы получить более цельную картину о Причудах.

И нам мешает Крико, которого Лонкабль взяла и оставила на хозяйстве, у её гоблинов был отпуск, это я выяснил заранее. Осел, конечно, свой, почти дружище и все дела, но он долбанный фамильяр, а значит — абсолютно лоялен хозяйке. И что он делает?

— Читает книгу в левой гостевой комнате, — тут же доложил мне Освальд, отхлебывая из своей фляжки, — Ты кота не взял? Может…

— Нас тут не было, нет и не будет! — отрезал я, — Если бы ты знал, куда она отправилась, то…

— Прячемся! — внезапно прошипел Освальд, хватая меня за рукав, — Кто-то идет!

По узкой тропинке, явно натаптываемой лишь самой Лонкабль и её гоблинами, а также использованной нами, бодро топала толстенькая молодая мадам самого деревенского вида, лопая прямо по дороге парящую на морозе пшеничную лепешку. Та явно была очень вкусной, толстушка пожирала её, даже не особо глядя по сторонам. Вопрос, что здесь забыла крестьянка, не встал, так как она перла к бабкиным воротам без каких-либо сомнений, но вот раскрыл я рот, чтобы кое-чем поделиться с партнером по преступлению… слегка поздно. Голубоватая вспышка парализующего заклинания влетела в крестьянский обширный зад ровно в тот момент, когда питающаяся женщина раскрыла ворота!

Пока я офигевал, Озз кривоватым тормозным коршуном метнулся из сугроба, чтобы, вцепившись в толстушкины плечи, хищно вытащить её наружу, в дикую природу, ночь и мороз.

— Джо! У нас есть отмычка к главному контуру! — возликовал он, победно дыша на подошедшего меня перегаром, — Смотри!

— Ты болван, — уныло объяснил я, доставая палочку, — Мог бы хоть меня спросить. Это иллюзия, тупица.

— Эээ…

— А еще ты назвал моё имя.

— Ой…

— А еще, дебил упоротый, она теперь задыхается, потому что кусок лепешки застрял в горле.

— ААА!!! — впал в окончательную панику волшебник.

— Не ори, — буркнул я, — Смотри, что ты натворил.

Слабенькое развеивающее магию заклинание врезается в толстушку, позволяя иллюзорному облику стечь и продемонстрировать нам лежащую на снегу Саломею Дитрих Ассоль ди Кастроидес, верховную жрицу самой богини Лючии. С очень жирными губами и с очень испуганными глазами, имеющую свой реальный облик, но определенно сохранившуюся парализацию. Под придушенные стоны впавшего в неадекватное состояние Освальда, я опускаюсь на колени перед умирающей от удушья парализованной девушкой, приникаю к её губам в пылком поцелуе и… делаю резкий вдох. Чпок!

— Слушай, а реально вкусная лепешка, — делюсь впечатлениями с напарником, пережевывая добытый кусочек, — Надо будет закупить на обратном пути.

Ну, у меня есть определенный уровень уверенности в завтрашнем дне, несмотря на такое непредсказуемое событие. Он обосновывается знакомством с прекраснейшей и пушистейшей Сиффррой Хашисс и пузырьком зелья-забывайки в моем кармане. Мы дадим блондинке выпить, она всё забудет… И не надо на меня так смотреть, я тебя только что от смерти спас! И вообще у меня один пузырь, на осла теперь не хватит!

На этом моменте из меня попытались одновременно вытряхнуть душу, а заодно немного порыдать в робу.

— Спасиииитель! — радовался Освальд Озз, который, несмотря на острейший ум и алкоголизм, почему-то был очень жизнелюбивым существом.

— Но сначала попробуем узнать у неё, что она тут делает, — развил мысль я, доставая платок, чтобы вытереть нашей добыче губы, — Только сначала давай оттащим вон, в лес. И кляп какой-нибудь приготовь.

Нельзя сказать, что я не был обескуражен таким поворотом событий, был и еще как. Ну, хотя бы потому что верховная жрица Лючии — это лишь у нас в Школе как ленивая блондинка, мечтающая попортить мне кровь. В миру эта персона немногим уступает земному Папе, только минус прагматизм, плюс фанатизм и чуть пожиже уровень, но недостаточно жиже, чтобы уведомлять заранее какого-нибудь короля о том, что Саломея изволит нанести ему визит. Нанесет, когда ей (точнее, какому-то там синоду) будет угодно. Хоть ночью.

В общем, не обращайте внимание на слова, мысли и поведение Джо, он, во-первых, волшебник, во-вторых — святой, в-третьих — Джо. Ему можно. А Саломея вот эта, с очень жирными (и нежными) губами — очень важная персона!

Саломея, вернувшая себе подвижность, испуганно хлопала глазами, дрожала губками и просила не стирать ей память. На мой резонный вопрос «а как иначе?» она неожиданно проявила несвойственную блондинкам смекалку и резонно спросила «а какого лешего вы тут забыли?». На такой же вопрос в свою сторону, она прямо ответила, что здесь живет, каждое утро отправляясь в Школу из городской башни, после чего мы почувствовали себя идиотами. Ну да, где же еще жить жрице, как не у верующих? У ректора в кабинете, что ли? Или в башне?

— Вообще-то, это ты виновата, что мы здесь! — нашел я нужные слова, снова выбрасывая Освальда из адекватности, да так, что он чуть Саломею с собой не прихватил. Увидев полные тотального оху… непонимания лица, пояснил, — Ну мы просили тебя кое-что узнать у Лючии, та не ответила. Пришлось вот, идти к Лонкабль. В общем, слушай…

Донести свою версию событий до ошарашенной верховной жрицы было делом несложным, как и объяснить, зачем нам это надо. Конечно, я раздул проблему алкоголизма Озза до расовой беды всех волшебников, но, как оказалось, Саломею подобное не колыхало абсолютно, зато узнав, что её дорогая старушка Лонкабль периодически кокала некондиционных младенчиков, блондинка воспылала: