— Извините, но я помню все отрывками… как холодный металл обжигает мою шею… кажется, это был нож… чувство обреченности… яркую синюю вспышку… затем я уже осознаю себя у подъезда и понимаю, что надо бежать к Катерине, что есть шанс выжить, — боль в висках вернулась с новой силой так, что слезы выступили.
— Алексей, ну что же Вы, неужели не видите, как ей тяжело это вспоминать? — накинулась на него Катя.
— Екатерина, я понимаю, правда, — в примирительном жесте вскинул руки он, — но посмотрите, как много Светлана смогла сегодня вспомнить! Вы понимаете, что она могла погибнуть в тот день, а ее потенциальный убийца до сих пор совершенно спокойно ходит по улицам нашего города?
И я поймала себя на мысли, что совершенно точно была в тот момент за городом, но промолчала, потому что, ну, бред же… Как бы я смогла тогда добраться до квартиры и не сдохнуть по дороге?
Постепенно я начала возвращаться к привычной жизни. Алексей частенько навещал нас, сначала под предлогом «а вдруг я вспомнила еще что-то» по собственной инициативе — дело о нападении на меня осталось не раскрытым и было приостановлено, но молодому парню верилось, что однажды я вспомню события того вечера, и тогда он сможет разобраться в этой загадочной истории. Но вскоре я заметила, что между Катюшей и Алексеем пробежала искра — от меня не укрылось то, что любовь Кати к детективным книгам нашла горячий отклик в нашем госте, и все чаще он после формальных вопросов о восстановлении моей памяти они переключались на жаркую дискуссию о творчестве Агаты Кристи, Рекса Стаута и прочих мэтров данного жанра, а затем и на более приземленные вопросы из серии — как прошел день и какие планы на выходные…
С Катериной мы пересмотрели договор, и теперь она снимала у меня не квартиру, а комнату — за еще меньшую, символическую сумму. Но при этом взяла на себя все бытовые вопросы, ухаживая за мной так, как будто у меня не рана на шее была, а, как минимум, перелом обеих ног. Странное дело, мне казалось привычным то, что кто-то готовит и занимается прочими хозяйственными вопросами, хотя я точно помнила, что предыдущие годы сама была той еще Золушкой.
Еще одной странностью был богато украшенный камнями и вензелями браслет на моей руке. Он не снимался, плотно облегая запястье, но при этом он совершенно мне не мешал. Более того, про его существование я вспоминала только тогда, когда Катерина, чуть ли ни пальцем указывая, спрашивала, почему я до сих пор не снимаю его. И почему-то эти вопросы меня безумно раздражали, из-за чего я начала носить одежду с длинными рукавами.
Когда я восстановила банковские карты, оказалось, что весь этот год я получала весьма внушительные ежемесячные переводы, которые, после долгих размышлений и воспоминаний, вызвавших очередной приступ боли в висках, я идентифицировала как зарплату. Этих денег хватало на несколько лет роскошной и безбедной жизни, и я решила устроить себе длительный отпуск и пожить в свое удовольствие, как и мечтала после развода. Покупку небольшой квартиры или даже крохотного домика у моря я решила отложить, а вот спа-уход стал неотъемлимой частью моих будней. Кроме того, я решила осуществить давнюю мечту и съездить в Париж, пока нет необходимости пополнять собой ряды среднестатистических трудоголиков. Но туристическая поездка в составе шумной группы и вид на французские улочки из окна большого автобуса — совершенно не то, чего бы мне хотелось. И я записалась на курсы французского, чтобы организовать самостоятельное путешествие мечты и не подстраиваться под расписание гида, параллельно подготавливая документы, необходимые для этой поездки.
Что происходило со мной весь этот год — оставалось для меня загадкой, которую я решила не разгадывать. Потому что, во-первых, каждое воспоминание оборачивалось многочасовой мигренью, а во-вторых, если я чудом избежала смерти, то может это знак, что нужно перевернуть страницу? Из серии меньше знаешь — крепче спишь. Катерина, в нашем доверительном разговоре, призналась, что считает аналогично:
— Ох, Светк, понимаешь… И платье, и туфли, и особенно украшения… Это ОЧЕНЬ дорогие вещи. Вот явно ты вращалась в кругах непростых людей. И то, что тебе еле живой чудом удалось сбежать оттуда… — задумчиво рассуждала она, — Возможно, это и к лучшему, что не помнишь, а? От хорошей жизни с ножевыми ранениями не сбегают…
— Да, Катюш, тоже так думаю, — тяжело вздыхала я, признавая ее правоту.
Глава 15.1
Александр
После их диалога с Эмилем он вернулся к гостям, а его товарищ без лишних прощаний покинул особняк. Напряженная атмосфера, царившая в парадной гостиной, лишь усилилась, когда он, растерянно оглянувшись, спросил у лакея, проходящего мимо подноса с шампанским:
— Хозяйка не возвращалась?
— Нет, Ваше Сиятельство.
Александр прикрыл глаза, пытаясь почувствовать Дом, но из-за большого скопления гостей ему не удалось определить местонахождение Светланы в особняке. Вновь уходить в кабинет, чтобы воспользоваться зеркалом, было моветоном, и потому, скрепя зубами, он продолжил прием, решив, что после пережитого она, скорее всего, захотела уединиться.
К счастью, гости оказались понятливыми, и вскоре, после небольшого промежутка времени, продиктованного скорее даже любопытством, чем правилами приличия, под благовидными предлогами постепенно покинули особняк.
Александр побежал в покои Светланы, но там ее не оказалось, а ее пудель тихонько скулил за закрытой дверью. Подхватив его на руки, гонимый дурными предчувствиями, он ворвался в свой кабинет.
— Покажи мне Светлану, — потребовал он у зеркала. Но оно лишь потемнело.
Он помчался к Семену и без предисловий спросил:
— Где Светлана?
— Она не возвращалась в особняк, Ваше Сиятельство, — как всегда размеренно ответил дворецкий.
— Как давно она вышла? Одна или с графиней? Во что была одета? О чем они говорили? — он боролся с желанием взять Семена за грудки и трясти, чтобы тот говорил быстрее.
Когда внимательный к деталям дворецкий рассказал ему про какую-то записку и про то, что они вышли поговорить, Александр застонал так, будто у него заболели одновременно все зубы: «От Виолетты можно ожидать чего угодно! — корил он себя, — зачем я вообще согласился на этот прием!». Он выбежал в сад, осторожно опустив пуделя на землю, и тому даже не потребовалось что-либо командровать — сам побежал с лаем в сторону одной из беседок. Александр бросился за ним.
Увидев залитую кровью беседку, он молча сполз на землю и заплакал от осознания того, что случилось что-то непоправимо страшное и он больше никогда ее не увидит, а пес Светланы сел рядом и завыл.
Там его, сгорбленного и сидящего на земле, и обнаружил Рафаэль, вернувшийся в особняк, чтобы в отсутствии остальных обсудить произошедшее в целом и поведение Эмиля в частности.
— Дружище, что… что произошло? — пораженно прошептал он, заглянув в беседку.
— Светлана… она пошла вместе с Виолеттой сюда… И больше не возвращалась в Дом… — механически шевелил губами Александр.
— У тебя же на руке браслет Пары? Он цел? Не потускнел, не открылся?
Александр невидящим взглядом посмотрел на Рафаэля, но постепенно до него дошел смысл сказанных им слов, и он, срывая запонки, торопливо задрал рукав, обнажив браслет. Тот сиял, как ни в чем не бывало.
— Она жива, друг, — Рафаэль незаметно выдохнул и поспешил помочь ему встать, — все остальное решаемо. Пойдем скорее в Дом, нужно организовать поиски, найти и допросить Виолетту… Пойдем!
Александр почувствовал, что лед, сковавший его сердце, постепенно отступает, и с благодарностью принял помощь друга. Они вместе нашли валявшуюся в углу беседки десятилетней давности записку, в которой в самых изысканных выражениях Виолетта приглашалась в особняк Лунодворского, и проследили путь, обозначенный багряными каплями, от беседки до гаража, где обнаружили водителя Дома Лунодворских, оттирающего салон одного из автомобилей, предназначенных для гостей.
