Чужая невеста для дознавателя (СИ) - Никитина Полина

Бешено колотится сердце, а в груди клокочет ярость, когда я убеждаюсь, что это он.

Мой отец - Генрих Сторм.

Глава 48

“Брит, держи себя в руках”, - проговариваю снова и снова, но бесполезно.

Хочется кричать, требовать объяснений, а ещё - оттаскать Амалию за длинные блондинистые косы. И бантики на чулках ей оторвать. А папа-то! Хорош, гад! Жажда денег перевесила любовь к дочери? Если она вообще когда-нибудь была.

Делаю глубокий вдох, медленный выдох в надежде успокоиться, но нет! Кровь закипает ещё сильнее на отцовских словах:

- Значит так, Амалия: идёшь в дом и носа не смей показывать наружу. Ослушаешься моего приказа - не получишь ни жалкой монетки из обещанного вознаграждения!

- Сбавьте тон, господин Сторм, - капризно отвечает ему Амалия. - Мы с вами в равном положении. Если о нашем договоре узнает Алекс или его отец - выпнет под зад и вас и вашу дочурку-идиотку.

Это я идиотка? Сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони. Прикусываю нижнюю губу, чтобы не заорать: “Сама идиотка! Спуталась с почти женатым парнем!”

Очень сложно оставаться спокойной, когда из-за густой зелёной изгороди слышится такое. Сквозь небольшой просвет в нижних ветвях наблюдаю, как ладонь отца стремится вверх и вот-вот обрушится пощёчиной на сердитое личико Алексовой любовницы. Она лишь вскидывает подбородок и с вызовом шипит ему:

- Давайте, бейте! Только не забывайте о последствиях.

Отец злобно сплёвывает в траву, прячет руки за спину и цедит сквозь зубы:

- Нам обоим следует успокоиться. Иди в дом, а я попробую ещё раз нанести визит моей Брит. Начальник той сыскной конторы, куда она устроилась в надежде обрести финансовую независимость, испугался за свою шкуру и обещал её уволить. Жалкий, противный тип.

Жалкий, противный тип сейчас перед моими глазами. Последние тёплые чувства к отцу медленно исчезают, оставляя в душе горькую обиду.

“Видела бы тебя сейчас мама, - кусаю губу ещё сильнее, пока не ощущаю металлический привкус крови на языке. - Она бы никогда не простила тебя за то, как ты хочешь со мной поступить.”

Амалия, проворчав что-то неразборчивое, уходит в дом, громко хлопнув дверью.

Отец смотрит ей вслед, выдаёт грязное ругательство и спешно покидает двор.

Надо уходить!

Пользуясь тем, что моя макушка не достаёт до верха живой изгороди, а значит, меня не заметят, я рывком поднимаюсь на ноги, делаю шаг и чуть не падаю обратно вниз. Ноги затекли и противно гудят. Снимаю туфли, остаюсь в одних чулках и со всей доступной мне скоростью пытаюсь убежать, в любой момент ожидая гневный отцовский крик мне в спину. Спасительный угол уже близко! Свернув вправо, я бегу по выщербленному, перекошенному тротуару, сжимая в руках туфли. Мелкие камушки впиваются в стопы, вырывая из груди жалобный писк.

- Ай, больно! - вскрикиваю я, наступив на особо острый экземпляр.

Резко взмахиваю руками и теряю равновесие. В спину доносится суровое отцовское:

- Бриттани Сторм, только посмей сбежать!

Каким-то чудом остаюсь на ногах и снова перехожу на бег. Каменная крошка больно впивается в кожу, в боку начинает колоть, становится трудно дышать. Пряди волос прилипли к взмокшему от спешки и волнения лицу.

- Стоять! - гневно рычит мой отец.

Шаги за спиной приближаются, я делаю последний рывок…

Уже на ровном месте спотыкаюсь и лечу вперёд, выставив перед собой ладони. Кайла нет рядом, чтобы мне помочь, поэтому приземление выходит жёстким. Из груди выбивает остатки воздуха, кожа на пульсирующих ладонях содрана в кровь!

Отец грубо хватает меня за воротник и рывком дёргает вверх.

- Пусти! - кричу я в отчаянии. - Помогите, кто-нибудь! Грабят! Убивают! Сразу же прилетает мощная затрещина и у меня всё темнеет перед глазами.

Сжав руками мои плечи, он трясёт меня как тряпичную куклу и на щёки приземляются капельки слюны, брызжущей из его рта:

- Бесполезное создание, а не дочь! Прибил бы и жил себе спокойно, если б ты не была мне так нужна!

- Что? - спрашиваю я, едва шевеля непослушными губами.

- Идёшь со мной! - приблизившись к моему лицу, орёт он, срываясь на хрип. - Только попробуй сбежать, ноги переломаю! Испуганно смотрю в его глаза и с ужасом понимаю - он не врёт.

Ненависть отца ко мне настолько сильная, что я ему верю - переломает.

- Шевелись, - он грубо толкает меня в спину, и я едва не падаю. - Завтра с утра едем в местный храм и выдадим тебя замуж за сопляка-Харриса. А если посмеешь выкинуть что-то, что мне не понравится, или позвать на помощь ублюдка Беннета - к демонам сожгу ваше “Инкогнито”, поняла?

Глава 49

Стиснув зубы до скрипа, позволяю отцу отконвоировать меня в дом за живой изгородью. Папа ведёт меня молча, не говоря ни слова, и это даёт мне возможность обдумать услышанное.

“Завтра меня насильно выдадут замуж за Александра, - думаю я, в надежде, что папе не придёт в голову меня обыскивать, и он не найдёт спрятанный в кармане артефакт. - Значит ли это, что Генрих Сторм и Роберт Харрис заодно? Но если он хочет спихнуть меня под венец, зачем ему Амалия?”

Мысли разрывают мне голову, в висках начинает стучать, и я едва не прохожу мимо дома, у которого отец обсуждал свои грязные делишки со своей подельницей.

- Куда пошла? - его крепкая, сильная рука рывком дёргает меня назад, едва не вывихнув плечо.

Шиплю от боли, но подчиняюсь. Иду по узкой, неопрятной дорожке мимо высокой, нескошенной травы к двухэтажному домику с облупленной от времени грязно-жёлтой краской. Поднимаюсь на крыльцо по рассыхающимся, скрипящим ступеням, в любой момент рискуя провалиться и поранить ноги, но тут же отец рычит:

- Стоять.

Нагретая солнцем древесина приятно согревает пораненные ступни в порваных чулках. Стараюсь дышать медленно, ровно, чтобы не сорваться в истерику и лишний раз не вывести из себя чудовище, которым стал мой родной папа. Он встаёт перед обшарпанной дверью неопределённого цвета, что-то шепчет, после чего тянет её на себя. С протяжным скрипом она распахивается, и я могу рассмотреть бедно обставленную веранду.

- Амалия! - кричит отец и на его зов спешит Алексова любовница.

Завидев меня, она замирает на месте, сжимает пальцы в кулаке и, прищурившись, выплёвывает:

- Дрянь! А она здесь чего забыла?

- Не твоё дело.

Отец явно не собирается рассказывать нахальной блондинке свой план. Толкает меня в её сторону и приказывает:

- Отведёшь на чердак. Глаз с неё не спускать! А ты, поганка, не вздумай сбежать.

- Почему это? - я уже знаю ответ, но не упускаю случая дать понять, что быть покорной пленницей не собираюсь.

- Потому что высоко, - снисходительно поясняет Генрих Сторм. - Ноги переломаешь. Для завтрашнего дела калека мне не нужна, поняла? А если сбежишь - калеками станут все твои друзья: и твой ублюдок-сосед, и рыжая ведьма с бывшим дознавателем и ваш идиот-начальник. А ещё, они вмиг станут безработными, и им не на что будет оплачивать лекарские счета.

Решаюсь сделать шаг ему навстречу и, протянув руку вперёд, подманиваю его к себе пальцем. Отец насмешливо скалится, но всё же подходит ко мне.

- Зачем ты так со мной? - шепчу, глядя в его пронизанные ненавистью глаза.

- Хочешь знать правду? - приподнимает густую бровь.

- Да.

Я готова услышать любой ответ. Начиная с того, что он мечтал о сыне, но получил дочь, заканчивая тем, что я ему неродная. Вместо этого слышу:

- Твоя мать обманом забеременела от меня. Я не хотел детей. Более того, я их терпеть не могу, до сих пор. Дал ей денег, чтобы избавилась от плода. Она пропала из виду, а через год принесла тебя в подоле и поставила меня перед свершившимся фактом. Поэтому будь добра, хоть раз в жизни сделай что-то полезное за то, что я не выгнал твою мать туда, откуда она пришла.

У меня чувство, будто по голове с размаха ударили чем-то тяжёлым. В глазах потемнело, а рёбра сдавило так, что я не могу дышать. Хватаю ртом воздух, как рыба и без остановки щипаю себя за запястья, в надежде, что это всего лишь кошмарный сон.