Как достать архимага (СИ) - Котляров Лев

Через каких-то десять минут возле кареты Шустова появились и лавочники, которые умудрялись продавать булки и квас по стаканам. С соседних улиц тоже начали подтягиваться люди, прислушиваясь к крикам про беспредел и выпечку со скидкой.

Лотки торговцев пустели с рекордной скоростью.

Какой-то добряк подкрутил светильники в фонарях, чтобы лучше было видно перекошенное лицо Шустова. Тот краснел, не переставая извергать проклятия, и шел за своей каретой, которая медленно двигалась по улице.

Если бы кто-то опросил свидетелей, то наверняка бы выяснил, что несколько минут назад один из гвардейцев передал вознице хрустящую ассигнацию, чтобы тот пустил лошадь шагом.

Вся процессия, набравшая уже не один и не два десятка наблюдателей, так и двигалась по улице в сторону дворцовой темницы. А до нее было четыре квартала по прямой.

Однако гвардейцы вели задержанного странным маршрутом, свернув зачем-то на Вишневую улицу. Но на это никто не обратил внимание.

Только когда впереди показалась главная площадь, сопровождающих стали разгонять, а Шустова, наконец, пустили в карету, и последние сто метров он провел сидя. Впрочем, сил, да и желания ругаться у него уже не было.

На пороге дежурки князя встретил лично сам господин архимаг. Увидев одно из самых известных — после императора, конечно, — лиц в столице, Шустов окончательно сник и добровольно спустился в выделенную ему камеру.

Гвардейцы, звонко щелкнув пятками, поклонились архимагу и растворились в темноте ночи.

— Господа, его сиятельство уже изволит почивать, боюсь, я не могу впустить вас в дом.

Мажордом графа Миронова вырос на пороге дома несокрушимой преградой. Он был уже немолод, его выправка и короткая стрижка говорили о военном опыте, широкие плечи почти целиком заслоняли дверной проем, а на его лице застыла маска холодной вежливости. Он прекрасно знал, что граф Миронов очень не любил, когда его беспокоят в столь поздний час, и не собирался впускать гостей дальше ступенек крыльца.

Однако даже при таких выдающихся внешних данных против шести гвардейцев и их начальника у него было мало шансов, пусть и с учетом того, что задания на штурм дома у них не было.

Впрочем, охрана графа тоже не осталась в стороне. Старший над бравыми бойцами, явившийся на помощь мажордому, долго и нудно выяснял цель визита императорских людей. Но на самом деле — просто тянули время, давая своему хозяину время надеть приличный костюм и лично во всем разобраться.

Все затянулось на добрых сорок минут, и когда уже не осталось никаких причин не пускать гвардейцев в дом, по лестнице, не торопясь, спустился сам граф. Он действительно успел привести себя в порядок и был готов со всем присущим богатым аристократам словарным запасом послать слуг императора ко всем чертям.

— Его сиятельство граф Миронов Сергей Сергеевич, вы задержаны по личному приказу господина архимага, — сказал начальник гвардейцев, — прошу проследовать за нами для последующей беседы.

— Вы должны были сначала уведомить моего юриста, прежде чем врываться ко мне в дом в середине ночи, — отозвался Миронов. — Господа, я буду вынужден подать жалобу.

На лице графа мелькнула скука. Она очень хорошо сочеталась с дорогой темно-серой тканью камзола, застегнутого на все пуговицы, с идеально белой сорочкой и зачесанными на правый бок седыми волосами.

— Ваше право, Сергей Сергеевич. Но сейчас вам лучше всего проехать с нами.

— Даже не собираюсь, — он лениво рассматривал свои ногти, а потом не менее лениво глянул на своего мажордома. — Иннокентий Аркадьевич, вышвырните этих людей из моего дома.

На это гвардейцы сильно обиделись и решили объяснить графу на простом языке силы, что он неправ и должен поехать с ними. Они кучно вошли в просторную гостиную, отодвинув мажордома в сторону, и застыли напротив графа.

А это уже не понравилось охране Миронова. Словесное противостояние плавно перетекло в обмен суровыми взглядами. Миронов и Иннокентий Аркадьевич отступили, чтобы не мешать людям работать. Через минуту рядом с ними встали и старшие над обеими группами бойцов.

Одно неуловимое глазу движение, и вот уже началась схватка: бравые бойцы против не менее бравых сотрудников охраны. Победителю этой драки и должен был достаться хозяин дома.

Никому доподлинно неизвестно, кто первый это начал, однако действо захватило внимание всех присутствующих. Граф активно подбадривал своих людей, мажордом сетовал на бардак, супруга Миронова вопила от страха, а на фоне этого двенадцать человек активно дубасили друг друга. Вход шли кулаки, предметы мебели и изредка, бранные, но очень крепкие слова.

В этой массовой драке не участвовали лишь двое начальников с обеих сторон. Они ранее были знакомы и сейчас втихую обменивались взглядами, на пальцах показывая свои ставки. Счет пока шел ровный: ни одна, ни вторая сторона не брала верх, даже несмотря на численное превосходство гвардейцев.

На звук ломаемой мебели и задорного треска дорогих штор высыпала вся прислуга, что находилась в доме. От созерцания сильных и в некоторых местах даже красивых мужчин, активно демонстрирующих свою силу, девушки впали в транс. Когда они отошли, то спешно начали создавать заклинания магической почты, дабы их подружки позеленели от зависти, что не видят это вживую.

Вскоре новость о ситуации в доме Миронова разлетелась по всем ближайшим домам. Слуги и уже даже их хозяева живо обсуждали новости, не скупясь на подробности. А уже через полчаса почти весь район был свято уверен, что графа и его семью захватили враги, которые после Миронова они примутся за остальных.

Магические конверты с просьбой вывезти ценности, вещи и любимых отпрысков за считаные минуты разлетелись по адресам доверенных возниц.

В районе стремительно нарастала паника.

Задержание стало выходить из-под контроля. Это понял и начальник гвардейцев, когда в окне увидел наспех одетых людей, которые шли в сторону дома графа с активными заклинаниями. Они готовились брать штурмом захватчиков.

И даже если гвардейцы сейчас выиграют схватку с охраной графа, они вряд ли выстоят против разгневанной толпы. Однако безмолвный спор и хитрые подмигивания со стороны старшего этой самой охраны, заставлял начальника задуматься. Он все еще надеялся выиграть схватку и сорвать банк.

В конце концов, начальник слуг империи сдался и сделал единственное, что было правильным, хоть и запоздалым, решением — направил срочное письмо в адрес господина архимага. Каждое слово давалось ему с бесконечным чувством стыда за возникшую ситуацию. Фразы никак не складывались и выглядели как оправдания. А если оправдываешься, значит — виноват.

Через минуту магический конверт с сиротливым: «спасите!» улетел в адрес архимага, и начальник глубоко вздохнул. Его бойцы вот-вот должны выиграть.

Десять минут хватило господину архимагу, чтобы добраться до дома Миронова, рыкнуть усиленным магией голосом и разогнать встревоженную толпу — и все это он сделал, еще не приземлившись на вытоптанную до земли лужайку.

В тот же момент последний человек из охраны графа упал без сознания на мраморный пол. Победа осталась за гвардейцами.

Миронов, увидев, кто появился возле его дома, сильно побледнел и предпринял попытку к бегству. Но тут в события вмешался счастливый случай, и он споткнулся о ногу начальника собственной охраны. А то, что он подмигнул знакомому после этого, никто и не заметил.

На этой ноте задержание графа и закончилось.

Задержание известного картежника и повесы Зайцева Никиты Сергеевича должна была произвести малая группа гвардейцев в количестве пяти человек, включая назначенного впопыхах старшего офицера.

Казалось бы, что могло пойти не так?

Первым делом гвардейцы нагрянули в игорный дом, где виконт имел обыкновение бывать, но там лишь развели руками. И только, когда шуршащая ассигнация исчезла в бездонных карманах улыбчивого хозяина заведения, была получена информация, что виконт засел в родовом поместье. Причем не просто засел, а по личной просьбе его брата — его сиятельства графа Олега Сергеевича Зайцева.