Во-первых, Тересе действительно удалось с помощью кота привести помощь, хотя Джозеф считал вероятность этого события равной нулю. Как у неё получилось? Он смирился с тем, что девчонка умна, смирился с тем, что привлекательна. А теперь, что, придётся признать, что его мелкая заноза ещё и сильный маг? Джозеф неожиданно испытал по отношению к Тересе чувство, которое ему абсолютно не понравилось, потому что подозрительно напоминало восхищение её способностями.
И это были далеко не все сюрпризы. Ещё одной неожиданностью стало то, что помощь прибыла совершенно неординарная. Кто бы мог подумать, что подруге Тересы под силу сдвинуть стену? Но и это оказалось не последним удивлением. Вместе с Валерией помогать застрявшим прибыл Ян. А он-то как здесь оказался? Джозеф, конечно, быстро сложил два плюс два, и у него получилось четыре — в том смысле, что Ян готовился сегодняшней ночью к свиданию со своей тайной невестой и вот, видимо, эта отчаянная девчонка с магией Ольшанских и есть его тайная любовь. Ну что сказать? Джозеф и так сочувствовал брату, что тот увлёкся студенткой. А сейчас сочувствовал втройне. Потому что был наслышан о взрывном темпераменте представителей семейства Ольшанских.
Правда, сам Ян несчастным не выглядел, а даже, наоборот, светился от удовольствия — видимо, остался под впечатлением, как его невеста снесла стену.
Подруги радостно обнимались. И Джозефу тоже захотелось пожать брату руку за то, что так быстро примчался на помощь. Только сначала не помешало бы одеться. Джозеф быстро натянул рубаху и верхнюю одежду и подошёл к Яну.
— Потом всё объясню, — бросил он брату во время рукопожатия.
Наверняка, у того тьма вопросов, но Джозефу хотелось отложить разговор до более подходящего спокойного момента.
Не медля ни минуты, вся компания пошла вызволять ещё одну пару пленников — Энтони и Тиена. Невеста Яна на этот раз обошлась тем, что эффектно снесла дверь.
Джозеф переживал, что вторая пара жертв эксперимента безумного учёного пострадала больше, чем сам Джозеф и Тереса. Они, конечно, оба мужчины, но холод — вещь довольно неприятная. Однако выскочившие из плена Энтони и Тиен замёрзшими не выглядели. Наоборот, на щеках обоих горел румянец. Видимо, чтобы не переохладиться, они активно двигались.
— Вы как? — спросил Джозеф больше для проформы — видел, что с ними всё в порядке.
Братья обменялись парой фраз.
— Знаю, что вам есть, что рассказать, — усмехнулся Ян, — но мне надо отвезти девушек до общежития. Я на мобиле, — пояснил он. — Позже пообщаемся.
Вместе с девушками быть подброшенным до общежития попросился Тиен. Ян возражать не стал. А Джозеф и Энтони отправились домой на мобиле Энтони.
Всю дорогу до профессорского коттеджного городка братья разговаривали об инциденте. Джозеф расспрашивал Энтони и отвечал на его расспросы, но при этом мысли были заняты другим — он предвкушал встречу со Стець-Йемским. Хотелось поскорее избавиться от порчи и узнать имена виновников.
Джозеф планировал заявиться к Остену сразу по приезде. Проклятийник ведь сам сказал: как только порча вызреет, не мешкая ни минуты, тут же на приём. А то, что ещё даже не рассвело, — не меняло дела. Остен — холостяк, и неожиданное появление непрошенного гостя посреди ночи не потревожит его несуществующую жену и маленьких детей. А сам проклятийник одну бессонную ночь переживёт.
С этими мыслями Джозеф не заметил, как мобиль домчал до профессорского городка.
Уже через несколько минут он настойчиво дёргал дверной колокольчик коттеджа Стець-Йемского.
— Вызрела! — коротко объяснил он причину визита, когда сонный Остен в пижаме и ночном колпаке открыл ему дверь.
— Я чувствовал, что это должно произойти скоро, но не думал, что речь о нескольких часах, — впуская гостя внутрь, удивлённо изрёк хозяин.
— Следовал твоему совету — быть поближе к раздражителю.
— Ночью? — снова удивился Остен. И тут же похвалил: — А вот это мудро. Как говаривал мой учитель Антонио Антонетти, не откладывай на утро то, что положено делать ночью. Идём, — он кивнул, приглашая следовать за ним.
Как и в прошлый раз, Остен привёл в пристройку и усадил на кушетку.
— Рассказывай, — велел он, а сам полез в шкаф и достал какие-то склянки.
— Ты оказался прав, — сразу начал с основного Джозеф. — Порча касается дел амурных. Похоже на венец любовной несдержанности.
— Непреодолимо тянет к девицам? — уточнил Остен, смешивая в сосуде несколько жидкостей.
— Не совсем.
Джозеф пока до конца не понял, как порча действует на его организм. Кроме того наваждения, в котором он позволил себе вольности в отношении Тересы, других проявлений пока не было.
— А как ты понял, что порча вызрела? — озадачил новым вопросом Йемский.
— Метка начала адски болеть, и я потерял на несколько секунд сознание.
Остен довольно кивнул:
— Замечательно. Значит, действительно вызрела.
— Я даже догадываюсь, чьих рук дело, — продолжил Джозеф. — Мне вспомнился один эпизод. Некоторое время назад одна молодая вдова начала проявлять ко мне повышенный интерес. Я не сразу понял её намёков… Сам знаешь, как это бывает… В общем, я ей отказал… Старался быть предельно корректным, чтобы не обидеть. Сослался на то, что подобные отношения мне не интересны в принципе, а не конкретно с ней. Но видимо, она всё же затаила обиду…
— Хм… — Остен разглядывал на свет сосуд с мутной субстанцией. — Хуже обиженной женщины, только две обиженные женщины…
— …как говорил твой учитель Антонио Антонетти? — продолжил за Остена Джозеф.
— Да нет, — отмахнулся Йемский. — Это у нас, у проклятийников, так говорят. Профдеформация.
Он подошёл к Джозефу и выдернул у него из шевелюры волос.
— Сейчас всё узнаем, — пообещал Остен, окуная волос в сосуд.
Содержимое поменяло цвет и тут же начало булькать и пениться. И даже искры из горлышка посыпались. Джозеф не знал, хорошо это или плохо, но смотрелось эффектно.
— Хм… — снова многозначительно хмыкнул Йемский. — Я ещё никогда не сталкивался с подобной порчей. Но одну скажу точно — она не связана с амурными делами.
— Как не связана? — удивился Джозеф.
— Никак. Порча нацелена на твою карьеру. Если не снять, будут неприятности по работе.
— По работе? — Джозеф продолжал удивляться. Даже какая-то досада проскочила. Новая информация никак не хотела укладываться в голове. — Но ты ведь говорил, что девяносто девять процентов всех порчей связано с делами амурными. Разве не так?
— Так-то оно так, — согласился Остен. — Но раз в год и грабли стреляют.
— Про грабли — это профдеформация? — Джозеф потёр подбородок, силясь понять сленг проклятийника.
— Нет, так говаривал мой учитель Антонио Антонетти. Мудрый был человек. Он на грабли трижды не наступал, — уважительно выдал Остен и вернулся к насущной теме: — Вспоминай, кого ты обошёл, когда должность проректора занял.
— Кроме меня, насколько знаю, ещё трое претендовали, — задумчиво произнёс Джозеф, — но, постой, при чём тут моя должность? Когда порча вызрела и я сознание потерял, у меня было видение. И совсем не производственное, а амурное.
— А почему ты решил, что видение навеяно порчей? Вызревшая порча вызывает боль и обморок — всё. А увидел ты то, что у тебя в подсознании.
— Не может быть! — возмутился Джозеф.
Йемский снял свой ночной колпак и накрыл им всё ещё бурлящий сосуд.
— Ничто так не пугает, как собственные тайные желания, — усмехнулся он. — И это тоже слова моего мудрого учителя Антонио Антонетти.
Глава 38. Такие вещи лучше сообщать при личной беседе
Для снятия порчи Стець-Йемскому потребовался ещё один волос Джозефа. Проклятийник проводил с ним сложные манипуляции — погружал в сосуды с разными жидкостями, подпаливал над пламенем свечей разных оттенков. Делалось это, чтобы определить, чего боится порча и как именно её можно снять.
— Ну что сказать, — выдал Остен вердикт, когда закончил исследования, — порча сложная, многофакторная. Использовался сильный артефакт. Для снятия нужно время. Сегодня проведу первый сеанс, чтобы её локализовать и не дать разрастаться. А для окончательной нейтрализации потребуется ещё как минимум три сеанса.
