– Я понимаю, что ты злишься…
– Нет, не понимаете, – возразила я, пытаясь мягко отодвинуть морду ее байланга.
Но собака ткнула меня в плечо и едва не сбила с ног. Я потеряла мысль. Поэтому махнула рукой и сказала:
– Давайте закончим этот разговор, прежде чем вся Академия проснется. Что вам нужно от меня?
Герцогиня остановилась передо мной и попросила:
– Откажись от состязаний в Лабиринте, Анна. У тебя есть такое право. В Академии Стражей ты учишься всего ничего. Подай прошение ректору, он не посмеет тебе отказать, я обещаю. Вест пропустит этот сезон, а Рихард, мой муж, не тронет тебя. Он даст тебе возможность доучиться и вернуться на Запад. Альбин заботился о тебе все это время, он устроит твою жизнь…
Нет, ну какая наглость все-таки! Она спокойно жила все эти годы, даже не вспоминая обо мне. Отец позаботится обо мне? Позаботится обязательно. Замужество с Гольдбергом сделает счастливым всех -- и отца, и мать, и герцога Родена! Всех, кроме меня.
Я почувствовала, что начинаю закипать, и упрямо покачала головой.
– Это все, что вам от меня нужно на этот раз? Убрать Ве… Куратора Ааберга с состязаний?
Меня понесло куда-то не туда. Надеюсь, оговорки она не заметила.
Глаза герцогини сверкнули.
– Как и в прошлый раз, я желаю сохранить тебе жизнь, – заявила она.
Я набрала в грудь побольше воздуха и уже собиралась высказать все, что думаю по этому поводу. Как вдруг холодная мужская ладонь накрыла мои губы. Всего на миг, но я замолчала и ощутила, что Вестейн стоит у меня за спиной, совсем рядом.
– Время, – многозначительно произнес он.
Герцогиня тут же сникла и пробормотала:
– Да, ты прав. Мне пора. Рихард ждет, он не должен узнать... Подумай над моими словами, Анна…
Тут ее взгляд упал на мои руки. Правительница удивленно моргнула. Ее брови неумолимо ползли вверх. Я поняла, что она заметила кольцо, и сунула руку в карман черной куртки. Но было поздно. Герцогиня тихо потребовала:
– Что это у тебя? Покажи!
Я нехотя вытащила руку из кармана и протянула ей.
– Откуда это у тебя? – изумленно выдохнула герцогиня.
– Не важно, – ответила я. – Это подарок. Случайный.
– Это кольцо создала моя мать, – безжизненным голосом сообщила она.
Тут внутри меня взыграло любопытство, и неожиданно я поправила:
– Одно из колец. Их было два. Где второе?
Вест укоризненно вздохнул за моей спиной. Показывать глубину своих знаний было глупо. Но как ни странно, герцогиня не стала ничего спрашивать. Только прищурилась и ответила:
– Да, было… Второе… После смерти матери я не видела его. Возможно, горцы забрали. Но эти вещицы совершенно бесполезны.
Она говорила это с какой-то напускной небрежностью. А затем как будто спохватилась и настойчиво произнесла:
– Подумай над тем, что я тебе сказала. Так будет лучше для всех. Ты уже взрослая и должна это понимать.
Я стиснула зубы и упрямо мотнула головой. Вестейн стоял за моей спиной, и мы вместе наблюдали за тем, как герцогиня садится в седло и улетает. Затем я повернулась к куратору. Он вздохнул и сказал:
– Вижу, нормального разговора у вас не вышло.
– Она предлагала мне отойти в сторону, – сообщила я. – Написать заявление ректору и не идти в Лабиринт. Тогда мне дадут доучиться и убраться восвояси. Я отказалась.
Вест задумчиво кивнул, а затем со злостью произнес:
– Анитра… В своем репертуаре. Онавсегда плыла по течению. Да и сейчас плывет. Что будешь делать?
– В каком смысле? – не поняла я. – Зелья сварены, до пятницы надо еще один порошок приготовить. Только инструменты у Бакке одолжу.
Тут я широко зевнула и взмолилась:
– Если уж с разговорами покончено, можно идти спать?
Куратор молча кивнул и направился в сторону общежития преподавателей. А я поплелась в комнату. Еще немного сна… и куча дел, которые нужно сделать перед состязаниями. И об одном из них Вестейн знать не должен.
– Это что, шутка?!
На лице Хеймира смешались удивление и недоверие. Парень переводил взгляд с большого вытянутого свертка на меня и обратно. Снежинки таяли на бурой ткани, которая в ночной тьме казалась черной. Берег озерца освещала луна. Посреди ровного, засыпанного снегом круга, темнела квадратная прорубь.
Неужели кто-то из преподавателей любит зимние купания? Интуиция даже подсказывала, кто это может быть…
Трое байлангов расположились в снегу неподалеку. Стужа снисходительно взирала на возню Зоркого и Ласточки, а Тира стояла за плечом Хеймира и с не меньшим удивлением таращилась на сверток.
– Нет, это и есть твой груз, – сообщила я, поглубже натягивая капюшон. – Ты обещал, что возьмешь с собой одну вещь. Вот она.
Парень опустил край ткани, а затем обескураженно спросил:
– И что я должен с этим делать?
Я терпеливо пояснила:
– Взять с собой и держать открытым, пока мой отряд не выйдет из Лабиринта. Ах да, еще никто не должен это увидеть.
– Сначала его нужно в общежитие занести так, чтобы никто не увидел, – протянула Тира.
– Ну так потому мы и выбрали ночь. И неприметное место, – напомнила я.
Сомнения не спешили покидать лицо парня, и я попыталась дожать:
– Ты должен мне услугу. И ты уже согласился, отступать поздно, послезавтра вылет.
– Уже завтра, – пробормотала Тира, взглянув на небо.
А затем она погладила плечо Хеймира. Парень обреченно посмотрел на свою подругу. А Тира… Эх, вот бы мне так уметь. Тира ласково смотрела ему в глаза, будто уговаривала: “Ну, сделай то, о чем просит эта дурочка, что тебе стоит”. Все-таки ее нужно как-то отблагодарить за помощь. Раны, платье, притирания, и сейчас помогает. Интересно, с чего вдруг?
Хеймир накрыл ладонь девушки своей и вздохнул:
– Ладно. Давай возьмем эту штуку и попытаемся впихнуть в мой багаж.
Их байланги тут же перестали кататься по свежевыпавшему снегу. Встряхнувшись, они подбежали к своим хозяевам, и Хеймир взвалил сверток на загривок своего пса. Слитный удар крыльев вознес старшекурсников в небо. Я повернулась к озеру и снова задумчиво оглядела квадратную прорубь.
“Купается он тут, купается, – хихикнул Мистивир. – Усмиряет плоть. Сейчас особенно часто. Чья-то красота покоя не дает.”
– Откуда тебе знать? – вяло отмахнулась я. – Сочиняешь, Мист!
“Про купания все знают. А остальное можно додумать”, – снисходительно ответил меч.
Ну, если вспомнить, как Вестейн плавал в ледяном озере после нашего первого поцелуя… Может быть, Мистивир и прав. Поэтому я не стала ему отвечать и протянула руку, чтобы погладить Стужу. Собака подошла ко мне и обеспокоенно сообщила:
“Свейт возвращается из ночного облета.”
Я застонала. Ну что за невезение, почему так рано? Они должны были появиться ближе к утру. Специально же ночь выбирала! С этими мыслями я вскарабкалась в седло, и Стужа рванула в небо.
На подлете к загонам я приметила клин байлангов. Вместо того чтобы приземлиться на дальнем плацу, псы летели в нашу сторону. Кажется, я снова влезла в неприятности.
Стужа спланировала в свой загон.
Я стянула с нее седло и заглянула в миску. Чистая вода у собаки была. Тогда я поспешно распрощалась со своей питомицей и выскользнула за ворота. У меня оставалась слабенькая надежда на то, что в темноте нас не заметили, а Свейт свою подругу сдавать не будет. Главное — удрать в комнату до того, как стражи покинут своих псов.
Но не тут-то было! За воротами я сразу оказалась в круге света. Большой магический шар освещал бледное лицо Вестейна, кривую улыбку Багрейна, которую он пытался спрятать, и хмурые брови ректора. Байланги стояли за их спинами, и от Свейта пришла волна беспокойства.
Тут все взгляды обратились ко мне. Куратор выдавил:
– Что ты здесь делаешь?
Я тут же изобразила самое искреннее раскаяние и доложила:
– Стужа удрала из загона. Пришлось возвращать ее на место.
Откровенное вранье мою собаку не взволновало и не удивило никого из присутствующих. После того как она прилетела на разбирательство, от моей красотки ждали чего угодно.
