Хозяйка гиблого перевала (СИ) - Самойлова Александра

Резко прижав ладони ко рту, а всхлипнула, чувствуя, как из глаз вмиг брызнули слёзы.

– Нет… – прошептала, бросаясь вперёд и ловя Градимира, грузно бухнувшегося на колени, сражённого подоспевшим на помощь мечом. – Градимир… – прошептала я, падая на спину под тяжестью тела мужчины и с трудом укладывая его набок.

– Злата… я не хотел… – услышала я тусклый голос Всевластушки, хватаясь за его рукоять и до ужаса легко вытаскивая его из тела Горыныча. Бросив меч тут же, я перевернула Градимира на спину, убирая с его лица пряди волос и дрожащими руками касаясь его.

– Градимир, нет… прошу… только не умирай, – чувствуя, как тело сотрясает мелкая дрожь, пыталась я сообразить, что делать. Как его спасти. Но в голове было пусто. Я будто находилась в каком-то оцепенении.

– Я так спешил к тебе, Злата… – услышала я в ответ тусклый голос Градимира, а после почувствовала, как он с трудом пододвигает ко мне свёрток, из которого торчит край золотой ткани. Платье… – Так спешил… Я ведь успел?

– Конечно, успел, – всхлипнув, прошептала я, дрожащей рукой забирая дары для меня и прижимая их к груди. – Конечно… – повторила дрожащими губами, с ужасом, наблюдая, как по земле расползается кровавое пятно. – Это я виновата… я… – прошептала. – Я такая глупая…

– Ты такая красивая… – прошептал он в ответ, медленно прикрывая глаза. – Злата…

Кажется, в этот момент время остановилось. Я будто со стороны наблюдала за тем, как прижимаю к пробитой насквозь груди Горыныча свои руки, пачкая их в его крови. Как кричу что-то Кузьме, прося о помощи. Как он с сожалением мотает головой, отвечая, что помочь здесь не в силах. Как кикимора с Яриной стоят рядом и рыдают. Как Всевластушка с сожалением и болью извиняется. Но разве можно же было его винить. Всё произошло за какие-то мгновения, когда на месте старосты оказался Градимир. Оказался в неподходящий момент.

Кажется, я готова была умереть прямо здесь и сейчас. Вместе с Градимиром, который умирал прямо на моих глазах. Сердце разрывалось от боли и сожаления, оно кровоточило так же сильно, как и рана Градимира, которую было не в силах ничего заживить. Почти ничего…

В какой момент что-то изменилось? Яркий голубой свет озарил тело Горыныча, окутал его, осветил меня, даря странное тепло. А после прямо на моих глазах рана в груди Горыныча начала затягиваться.

Подняв свои глаза, я пыталась сквозь пелену слёз понять, что происходит, и не сразу осознавая, что свет исходит из камня Всевластушки. Как он тускнеет, как трескается прямо на моих глазах и рассыпается на мелкую крошку, превращая меч Всевластия в простую железяку.

Казалось бы, моё сердце не может разбиться во второй раз. Но это происходит в тот момент, как Градимир делает первый вдох, а Всевластушка замолкает, отдавая свою жизнь, свою душу во спасение того, кого я любила больше своей жизни.

Время замирает во второй раз. Слишком большое потрясение для меня. А после я ощущаю, как перед глазами плывёт. Падаю в тот момент, когда Градимир приоткрывает глаза и произносит моё имя. А после пустота.

Глава 19

Злата

Проснулась я резко. Распахнула глаза, пытаясь понять: смерть Градимира, а после, гибель Всевластушки просто сон или ужасная реальность? Я трудом подняла себя с кровати, села, оглядываясь. Прекрасное золотое платье висело у стеллажа, давая понять, что всё, что было - реальность.

В груди было больно. Но я до последнего надеялась, что, выйдя в соседнюю комнату, увижу меч в уголке и услышу его вечные стенания.

Переступила порог с тревогой, я тут же наткнулась на опечаленную морду Кузьмы, поникшую Ярину и кикимору, которая в кои-то веки отложила своё вязание, уткнувшись взглядом в пол. Один Федя будто на автомате разливал чай по чашкам на краю стола. А посередине лежал Всевластушка. Без камня…

Не помню, как приблизилась. Как подошла, с трудом присаживаясь на табурет и не в силах отвести взгляд от меча. Будто снова находясь в оцепенении.

Протянув руку, я коснулась пальцами пустой оправы, проводя ими по самому ободку и делая судорожный вдох.

– Градимир отправился искать грозовой самоцвет. Сказал, не вернётся, пока не найдёт. Весь мир перевернёт, но добудет для Всевластушки его… – неожиданно подарил слабую надежду Кузьма. Я даже появившиеся в глазах слёзы утёрла, беря себя в руки.

– Где его найти? Как?.. Он редкий? – спросила кота.

– Ну так-то да. Растёт в корнях цветочка алого, чей аромат сладко-приторный.

– Да, говорят, настолько приятен, что может с ума свести того, кто его ищет, – поддакнула кикимора, а я нахмурилась. Почему мне это знакомо? Сладкий аромат?

– Эх, хотя раз бы понюхать цветочек этот, – вздохнула Ярина. – Но говорят, он почти никому и не показывается. И даже непонятно, как выбирает того, перед кем предстать может. Слышала стебель у него толстый, сам бутон большой и яркий и запах, да. Очень сладкий.

– Погодите-ка… – пробормотала я, резко вскакивая с места и понимая, что знаю, о чём они говорят. Тот цветок, который был проткнут кинжалом Градимира на перевале. Это же они про него?

Без лишних слов я бросилась прочь из дома.

– Злата, ты куда? – успела я слышать вопрос Кузьмы, прежде чем выбежать наружу и помчаться во весь опор к тому месту, где когда-то я забрала себе кинжал.

В тот момент я не думала. Я не знала, есть ли там камень, ведь цветок тогда исчез. Но бежала, не чувствуя ног, с большой надеждой!

То место я помнила смутно. Пришлось чуть пометаться по перевалу. Даже Кузя успел прибежать, наблюдая за тем, как я пытаюсь вспомнить, где именно нашла кинжал.

– Злата, что ты делаешь? – спросил кот.

– Кинжал, Кузь. Я его забрала откуда-то отсюда. Он протыкал цветок, о котором вы говорили!

– Протыкал? – удивился кот. – Но почему тогда Градимир об этом не вспомнил?

– Ты же сам сказал, он показывается не всем. Может, Градимир и не знал, что своим зачарованным кинжалом, присваивая себе перевал, нечаянно проткнул этот цветок. Здесь! – воскликнула я, чуя, что место нужное. Оглядевшись, я схватила небольшой камень, начиная рыть землю. Кузьма тоже кинулся мне на помощь, вспахивая землю лапами. Спустя ещё мгновение к нам присоединилась и Ярина с кикиморой. Все будто обезумели в этот момент, обретя надежду на благоприятный исход событий.

Глубже. Ещё. Будто каждый миг последний. Пока в какой-то момент дальше уже рыть не имело смысла.

– Нет, – растерянно произнесла я. – Но как же так… – прошептала, оглядываясь и пытаясь понять, не ошиблась ли я с местом?

– Злата, тут, кажется, что-то есть, – вдруг произнесла Ярина, которая ощупывала нашу ямку. – Кажется, что-то твёрдое, – добавила она, заставив всех снова присоединиться к раскопкам.

Синий край показался почти сразу же. Пару мгновений и камень оказался у Ярины в руках, бережно удерживаемый.

– Он? – спросила я у Кузьмы, который немигающим взглядом смотрел на самоцвет.

– Он, – кивнул кот, а я, схватив драгоценную вещь, вскочила на ноги и побежала обратно домой. Не передать словами, в каком стрессе я находилась. Как спешила, на ходу вытирая грязные края, чтобы камушек стал ещё краше. А после, с каким содроганием помещала его в оправу, затаив дыхание. Но… ничего.

– Души-то нет. В Градимире она теперь, – подсказал Федя, протягивая мне чашку с чаем. – Успокойся, хозяюшка, присядь. И дождись своего суженного. Как вернётся, посмотрим, сможет ли что-то сделать или нет. А пока, сделай глубокий вдох. И давай решим, что со старостой-то делать будем? Как наказывать? Он в бане сейчас заперт. Под присмотром банника. Надобно что-то с ним бы сделать.

– Безжалостно будем наказывать, – выдохнула я. – Что там люди говорили? В чём меня обвиняли? Прямо сейчас пойдём выяснять, кто на самом деле повинен в болезнях, – решительно заявила я. – Ты, Федя, за Всевластушкой пригляди. А я старосту отведу в деревню. И там с ним и разберусь! Кузьма, зови на помощь своего друга Потапыча! Поможет нам старосту отвести!