Потому что он невольно проводил аналогию со своим миром. Его Темнейшество был готов поспорить на что угодно, но в далеком прошлом на Земле жили магически-одаренные люди, а возможно даже и твари, сотканные из элементарных частиц чистейшей магии.
Жили, но вымерли, либо выродились, уподобившись своим низшим собратьям.
О них не сохранилось исторических свидетельств, только легенды, сказания и редкие артефакты.
Чем больше Дамиан сканировал магический фон окружавшего мира, тем больше мрачнел.
Две цивилизации. Такие разные и одновременно такие похожие. Просто развивающиеся, на разных витках вселенной. И любое развитие всегда может превратиться в упадок, так как не бывает ничего вечного, даже во вселенной.
А еще Повелитель остро чувствовал огромную потерю энергии. Словно окружающий его черный лес, сам по крупице вытягивал ее из демона.
Парадокс: они пришли на Землю, что бы выжить, а Земля пытается вытянуть последнее, восполняя потерю, за счет их личных резервов.
Что это? Круговорот частиц в природе?
Дамиан неспешно летел над густым хвойным лесом, припорошенным богатыми снежными шапками и острым глазам всматривался в белоснежное пространсво, словно что-то выискивая.
Что он искал?
Понять было сложно. Неведомое шестое чувство манило и тянуло его именно сюда уже вторую ночь подряд. Сначала он решил, что это охотничий инстинкт, но загон кабана не охладил его пыл. Мертвый лес манил магнитом и Повелитель, мягко спланировав на снег, сложил за спиной мягкие кожаные крылья.
Поляна, на которой оказался демон, оказалась прилюбобытнейшым местом.
Оказавшись вблизи редких, почти занесенных снежным покрывалом кустарников, Повелитель довольно быстро понял, что они обожжены. И ни чем-то, а его родной родовой магией.
Нехорошая догадка больно кольнула затылок, и Повелитель щелкнул пальцами, спуская довольно простое заклятие.
Магический поток сформировался, подчиняясь воле заклинателя и взметнул в воздух тонны снега, что застилали поляну на добрый десяток метров вокруг.
Белоснежны вихрь закружил над темной фигурой Повелителя, образуя воронку и осел на ближайших деревьях, прикрыв их густым мерцающим полотном.
— Вот ведь дохлый раанин! — выплюнул ругательство мужчина, немного растерянно, оглядывая открывшуюся ему картину.
Это были Врата.
Самые настоящие. Запитанные, его родовой магией.
Не идентичные конечно. Немного топорные, но в целом очень похожие на оригинал и вполне себе функционирующие, если можно судить о функционале по количеству выпитой у Повелителя энергии.
Вот что тянет из него силу. Не лес и не мифическая земная материя, а Врата.
Дамиан вошел в телепартационный треугольник, параллельно пытаясь считать информацию о последних перемещениях. Взлом контура портала, не занял много времени и оказалось, что Вратами очень даже часто пользовались до недавнего времени.
Повелитель с нарастающей яростью гладит чуть нагретый, после сканирования камень и напряженно думает.
Кто посмел?
Кто предал?
Как осмелился?
Нужно ли говорить, что после вот таких открытий назад на кладбище Дамиан вернулся злой, как тысяча голодных Гетов.
Сам еще не до конца понимая, что делает, он быстро поднимается на второй этаж, где Эля уже наверняка готовит ужин и в растерянности замирает посреди пустой кухни.
Напрягает истощенное ментальное зрение и понимает, что девушки и вовсе нет на кладбище.
В груди демона ворочается едкий червячок ревнивого недовольства, но он душит его на корню, приказывая себе остановиться.
Вредная маленькая поганка только и ищет лишний повод его позлить и поиграть на нервах.
Игнорирует, провоцирует, откровенно дерзит.
Она просто сводит его с ума…
Умом понимает, но не сердцем.
Есть ли оно у Повелителя?
О, да…
И оно, придурочное, несет его в ее спальню, где простыни еще хранят тонкий аромат ее тела.
Дамиан опускается на постель и откидывается на подушку, где еще утром, покоилась светлая головка.
Лежит и понимает, что как дурак улыбается, а голову кружат сладкие, еще свежие воспоминания.
Сорвался…
Как дикий голодный зверь, тоскующий по своей паре.
Не выдержал и пришел к ней ночью.
Сначала просто посмотреть на ее тихий сон, а после погладить рассыпавшиеся на подушке волосы.
Он же не виноват, что нежные бледные губы, с некоторых пор кажутся самым вкусным во всех десяти мирах лакомством.
Не слышно спустив с пальцев сонное заклятие и ощущая себя гадким извращенцем, он не мог отказать себе в удовольствии гладить и ласкать это миниатюрное, удивительно нежное тело.
Она была такая теплая, такая послушная в его мечтах. Без привычных колючек, которые выставляла всякий раз, стоило Дамиану хоть на полшажочка приблизиться.
Хотел ли он остаться?
Хотел.
Просто так. Уснуть рядом, в обнимку, едва касаясь кончиками пальцев, тонкого стана.
Но демоны почти не спят, и как бы Дамиан не пытался прикинуться, человеком ему не стать.
Нужно смотреть горькой правде в глаза — у них с Элей нет будущего.
Эта правда горечью отравляет все его мысли.
Совсем скоро он будет вынужден вернуться в свой мир, к обязанностям Повелителя, а она останется здесь тщательно охраняемая его незримым оком. И только в глупых мечтах, он украдкой будет наведываться в ее спальню, чтобы исподтишка полюбоваться на эту бледную, хрупкую красоту.
Дамиан шумно выдыхает, стараясь сбросить это безумное наваждение.
Кто сказал, что любовь это дар небес?
Наверное, тот, кто сам никогда не любил или думал, что любит?
Мог ли сам Повелитель предположить, что будет гореть заживо, съедаемый этим коварным чувством?
Он, всегда относившийся к противоположному полу, как к приятному дополнению в своей жизни.
К супругам Дамиан относился ровно, без всяких эмоциональных всплесков.
Да, они были красивы. Той роковой, яркой красотой, которая бывает только в высокородных демониц.
Да, они все были хороши в постели. Но, как оказалось, секс — это просто механическое действо, если нет чувств. Теперь-то он точно знал разницу, ощутив, что значит умирать от простой потребности прикоснуться к желанному телу и не иметь возможности это сделать. Воровать эти краткие мгновения у ночи, пока Эля спит.
И знать, что желанная женщина, никогда не ответит тебе взаимностью.
Это в своем царстве он бог и каждая, на кого он взглянет, будет его, а для Эли он чужак, иномирец, которого она боится. Как бы она не храбрилась, Повелитель прекрасно чувствовал ее страх, через который иногда…очень редко пробивался женский интерес. Едва различимый, но именно он сносил ему крышу, пьянил похлеще Славиковой самогонки.
Раздался негромкий стук в оконное стекло, разрушая тонкое очарование момента, когда Дамиан, развалившись на Элином одеяле, жадно его обнюхивает.
Демон нехотя отрывается от своего увлекательного занятия и с нескрываемым недовольством смотрит на виновника неприятного звука — ворона из его стаи, которого Эля присвоила себе в статусе верного друга.
— Кыш отсюда! — рычит на птицу Дамиан, но та только яростнее начинает бить о стекло.
И тут Повелитель замечает в клюве у ворона маленький огрызок бумаги и, приоткрыв створку, пускает явно озябшего и нахохлившегося Карча в тепло.
— Давай сюда, — протягивает руку Повелитель, ожидая, что птица безропотно исполнит приказ.
Но не тут-то было. Ворон глянул на него своими наглючими глазами и демонстративно уселся на импровизированный насест, что соорудила для него Эля. Кивнул на пустую тарелку и выжидательно уставился на Его Темнейшество.
— Сначала еда, а потом послание? — складывает руки на груди Дамиан.
Ворон кивает черной головой и глаза бусинки, прищуриваются, словно издеваясь над Повелителем.
— А не много ли ты хочешь, для ворона дворцовой стаи? Давай сюда послание.
Ворон чуть хлопает крыльями, словно говоря «ага, размечтался».
