Джо 2 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

— Некоторые моменты откровенно преувеличены, — пожало плечами магическое существо с внешностью и характером лучшего ученика Школы, — Например, моя дружба с Вермиллионом. Он всегда был только на вашей стороне. Не так ли, Верм?

— Стопка книг и несколько лет непрекращающейся болтовни — это чересчур мало за мою лояльность, кукла… — брюзгливо отметил голубой четырехликий призрак, который, казалось, был совершенно не заинтересован в разговоре, происходящем под ним.

— Вот именно! — вытянул в его сторону два указательных пальца весьма свободно чувствующий себя голем, с лица которого уходила маска мрачности, заменяемая почти обычным живым и слегка хитроватым выражением лица оригинала, — Но не могу не признать, что определенные предпосылки в действиях Верма вижу. Жаль только, что они ошибочны.

— Я почти уверен в этом, — кивнул Боливиус, внутренне усмехаясь при виде расширившихся глаз искусственного создания, — Но могли ли мы рисковать? Мы не в том положении, Джо. Бум рождаемости, который ошеломил и продолжает ошеломлять нас, оказался лишь началом, Гильдии Магов предстоит огромное обновление, впереди огромные перемены. Нам вовсе не нужно, чтобы один, отлично устроившийся, паучок, сидя посреди этого всего, дергал за удобные ему нитки, порождая хаос, а затем используя его в свою пользу…

— А еще Солимвур и компания не хотят сидеть ровно и ждать своей печальной участи… — голем показал свои белые зубы в издевательской усмешке, — … поэтому вам, ректор, показалось удобным дать ему еще одну цель. Меня.

— Твой кот, к счастью, имеет дурную и опасную привычку не проходить мимо халявы, — мягко улыбнулся маг, — У тебя она тоже есть, Джо. И у Солимвура. А нам нужно воспитывать магов. Мы ответственны за них. В отличие от тебя, отказавшегося от подобной чести с удручающей меня легкостью. Ладно, мне пора заниматься делами, они не ждут. Хорошего рабочего дня, новый Джо.

Тем не менее, просто уйти у волшебника не получилось. У дверей его окликнул голос человека, который никогда больше не ступит на землю Школы Магов.

— Магистр Вирт, меня просили вам кое-что передать. Две вещи. Первая — она о драконе…

Боливиус резко затормозил, оглянувшись на голема, сделанного из крайне умного, увертливого и поразительно проницательного пройдохи, который ничем не показывал, что его обыграли. Как оказалось, не зря.

— О драконе по имени Умилла Корнблюк, — улыбнулся поддельный Джо, — О маленькой гоблинше, которая стала свидетельницей, как четверо магов высочайшей квалификации бросают, не сказав ни слова, свою бывшую ученицу, Мойру Эпплблум, преследуемую Хорнисом лон Элебалом. Преследуемую просто так. Если кто-то из вас просто появится около моей башни, то этот дракон сразу же будет спущен с цепи. Надеюсь, это понятно?

— Кхм… да, — едва удержал голос начавший вовсю проклинать себя (мысленно) ректор, — А что второе?

— Второе? — переспросил его поддельный Джо, — Второе — это простое человеческое спасибо. То, что вы сделали, магистр Вирт… оно было малоприятно, но… Это даровало мне свободу. А я, признаться, очень соскучился по этому состоянию.

Мороз вторично прошёл по спине опытного волшебника, принеся с марширующими букашками ясность и понимание, что он, перестраховываясь, ошибся. У Джо не было никакого плана. Парень просто собирался подзаработать. Под «несвободой» он имел в виду то, что должен был считаться с интересами других людей, тех, кого он считал товарищами, друзьями, напарниками, сотрудниками. Судя по тому, что сейчас услышал Вирт — это очень сильно ограничивало Тервинтера, но он шел на эти жертвы.

Ради них.

«Два дракона», — подумал Боливиус, закрывая за собой двери Библиотеки, — «И один уже свободен. Почти свободен. Сюда он не прилетит, а нам сейчас большего и не надо»

Пора работать.

///

Тем временем, в совершенно другом, значительно более бедном на магию мире, тоже происходили явления, никак не связанные друг с другом сейчас, но имеющие нечто общее в первоисточниках.

Где-то, в шикарном особняке, едва ли не светящемся от наложенных на него защитных заклинаний, сидело множество могущественных, уважаемых и богатых магов, вовсю обсуждающих происходящие события. Некоторые из них начали догадываться о подоплеке Аттестации, со страхом в голосе прогнозируя печальные события, которые то ли могут произойти, то ли неминуемо настанут. Пусть они были совершенно разными, да и относились друг к другу без малейшей симпатии, но их объединяло одно: понимание, что откровенное вмешательство богини в дела волшебников — отменить будет нельзя.

Где-то по полю шёл бывший деревенский жрец, возле которого ковылял болезненного вида осёл с опущенной к земле мордой. Эти два персонажа очень активно общались между собой, в результате чего пугнус (а это был именно Аргиовольд) постепенно, но с неизменным успехом обращал Хризантия в свою веру. Учение, что магия должна служить людям, отзывалось в пока еще пузатом теле удравшего от своего нищего прихода святого отца позитивными вибрациями и многочисленными обещаниями, первым из которых было уже данная Аргиовольдом клятва, что они идут туда, где работать будет не надо, а еды хватит всем и еще останется. Сам же осёл, временами замолкающий и погружающийся в себя, то и дело начинал скалиться, а в его глазах появлялся яркий и злой огонек обещания лютой мести некоему волшебнику.

Еще, куда как дальше от этих мест, многочисленное семейство бывшего эльфийского князя Нахаула лон Элебала готовилось сойти на землю. Крик впередсмотрящего был предвестником начала этих сборов, в которых активно участвовали три человека, попавшие в свиту знатного эльфа. Работали, правда, только двое из них, кряжистый могучий тип с очевидно крестьянским прошлым и сухощавый бывший солдат со взглядом опытного убийцы. Третья, юная белокурая девушка в тонком белом платье, играла на лютне, сидя около телохранителей Нахаула. Не то чтобы эльфам это нравилось, но она была, хм, одним из самых ценных активов, от чего ей и позволялось оскорблять уши перворожденных своей игрой.

И, наконец, последним стоит упомянуть… пиратов. Да-да, самый настоящий пиратский корабль, большую, буквально огромную, каравеллу, бодро рассекающую своим обширным телом морскую гладь при попутном ветре. Заполненную, конечно, пиратами. Очень несчастными пиратами, нужно сказать, ощущающими огромный дискомфорт и сильную тревогу за свои жизни, но это лишь по причине присутствия на судне одного пассажира. Его, этого одиноко стоящего на палубе эльфа, с заложенными за спину руками и гордо вздёрнутым подбородком, зовут Хорнис лон Элебал, и он плывет (на том, что подвернулось под руку) за своим братом. Его взгляд остер, его воля сильна, его пираты — услужливы, тихи и работящи. Они настолько запуганы, что лишь тихим шепотом и добрым словом вспоминают перед коротким сном те добрые времена, когда капитаном на их «Звезде Алускара» была приятнейшая гоблинша по имени Аранья Редглиттер…

Что же касается Хорниса лон Элебала, так… неужели вы думали, что он будет гоняться за мелкой человеческой волшебницей с весьма сомнительными достоинствами? Нет, он просто найдет кого-то еще, знающего то, что ему нужно.

Например пиратов.

Глава 16

Фанера над Парижем

Беззлобно фыркнув, чаевничающая Аранья шлепнула пальцем по щупальцам Игоря, скучающего у окна, а потом лениво протянула:

— Мне одной кажется странным, что две твоих гостьи, Джо, ни словом и ни жестом не воспротивились твоему уходу из Школы? Ммм…?

Я лишь индифферентно пожал плечами, налегая с Сансом на бутерброды. Мойра, нехило выложившаяся в работе над доппельгангером, теперь точно заслуживала убежища, а Саломею всё равно скоро заберут, она, всё-таки, не обычная блондинка, бегающая от эльфов. А пока не забрали, эта прекрасная девушка не только занимает болтовней Эпплблум, но еще и служит моей защитой от прихвостней Солимвура, которые обязательно появятся. С последним нужно что-то делать… хм…