Спецкурс магической ботаники (СИ) - Елисеева Валентина

«Советую тебе не отвергать безверием свой редкий дар, а развивать его», – наставляла Лиера. Пора проверить пределы своих способностей? Эмпатия не раз позволяла ей заметить то, чего не видели другие.

– Прикажи гвардейцам прекратить облёты территории. Пусть пойдут пообедают подальше отсюда, – попросила она.

Неизвестно, как целая плантация хищных кустов отреагирует на её попытку пообщаться. Первое правило эксперимента – уменьшить число потенциальных жертв неудачи.

Как и прежде, Левитт не счёл указание уйти относящимся к его персоне. Над полем воцарилась тишина, нарушаемая лишь трелями птиц высоко в небе: спускаться ближе к когтям страсти пернатые не рисковали. Присутствие зеленоглазого ощущалось как никогда остро, но Кэсси отодвинула на второй план всё, что мешало концентрации на поставленной задаче, и закрыла глаза.

– Что ты делаешь? – не утерпел зеленоглазый.

«А ты что делал в моём городке и кто довёл тебя до предельного истощения резерва?» – завертелось на кончике языка, но Кэсси ограничилась выразительным взглядом, призывающим молчать и не вмешиваться.

– Прости, ты порой кажешься мне волшебницей, способной разговаривать с цветами и деревьями, – тихонько рассмеялся маг, – а я давно разлюбил сказки и утратил веру в чудеса.

– Ты сейчас высказываешься, как мой отец о ремонте лавки: «Нам нужен вау-эффект, но в рамках бюджета». Ты тоже хочешь чуда, но в рамках строгой науки, – хмыкнула Кэсси. – Не волнуйся, научность я тебе обеспечу, а чудо обещать не могу. Помолчи.

Она ушла в себя и настроилась на чувство дружелюбия и симпатии. Протянула руки к солнцу, наслаждаясь даруемым им теплом, и постаралась «транслировать» умиротворение и довольство. Похоже, ей это удалось, поскольку ответная реакция в виде возмущения, то кто-то тут подселился на занятое поле и пользуется чужим солнышком, источал явно не королевский кузен. Порой она жалела, что не способна так же ощущать эмоции людей, но чаще – радовалась. Душа разумных существ должна быть недосягаемой зоной для других, иначе рискуешь утонуть в мире чужих демонов. Чувства растений такой опасности в себе не несли, они жили проще людей: не копили в себе грехи прошлого, не тревожились страхом будущего, воспринимали как данность настоящее.

Поле когтей страсти ощущалось как единый организм. Северный край восстанавливался после битвы с боевиками: там молодняк азартно занимал освободившиеся просторы, а пострадавшие кусты тянули к небу отращенные свежие веточки. Прибыв сюда, Кэсси увидела эти процессы, а сейчас прочувствовала их, как прежде боль пленника боевиков.

Недовольство незваными чужаками, умыкнувшими себе часть угодий, тоже не проходило и ощущалось. Улыбнувшись, Кэсси опустила руки и пошла вокруг поля, уже не стараясь изобразить из себя поглотитель солнечных лучей. Когти страсти перестали воспринимать её как соперницу за ресурсы, и теперь в отношении себя она ощущала исключительно плотоядный интерес. Настрой на восхищённое любование цветочками и яркой листвой направленность интереса ожидаемо не изменил: кустики горделиво распушились, но аппетита не утратили.

– Может, полетаем? – с затаённой тоской спросили её. Видимо, великий маг в красках представил себе пеший обход поля и перспективы оценил отрицательно.

– Хорошо, только медленно.

Ничего настораживающего Кэсси при облёте не заметила, но при возвращении в исходную точку она снова ощутила недовольство вторжением чужаков. Тут растут особо привередливые кусты, или... раздражение вызвано вовсе не их визитом?!

– Приземлись, – скомандовала она и присела на корточки, разводя в стороны широкую траву и рассматривая землю у края поля. Вытащила из рабочего рюкзака большую лупу и внимательно изучила мелкий мох, растущий под травой узкой полосой, уходящей в дебри когтей страсти. Прошлась подальше – и больше такого мха нигде не обнаружила.

Левитт послушно следовал туда-обратно за ней попятам, ни о чём не расспрашивая. Встав на полосу серовато-белёсого мха, Кэсси порылась в рюкзаке и вооружилась флаконом обездвиживающего зелья. Выставила распылитель на максимум, надела поверх жилетки металлизированный защитный каркас и прикрыла глаза плотно прилегающими очками.

– Ты же не вздумала залезть в ядовитые и злобные кусты? – проворчал за её спиной насторожившийся маг.

– В злобные и ядовитые – нет, но обезопасить себя не помешает, – лукаво усмехнулась Кэсси, взбудораженная приятным предчувствием разгадки тайны. – Наблюдай и не вмешивайся без повода.

Поправив на спине рабочий рюкзак, она отважно двинулась в глубь зарослей, ступая строго по сероватой указующей полоске. Отошла на пару десятков шагов, двигаясь в поросли, низко наклонилась и погладила шипастые ветки. Затем развернулась к Левитту и весело помахала ему рукой.

– Видишь, меня никто не трогает. Иди ко мне! – позвала она.

– Хм-ммм, у меня нет уверенности, что эти гады и меня не тронут. Царица растений у нас только ты! – крикнул в ответ маг, но всё-таки двинулся следом. Когти страсти колыхали вокруг него цветущими ветками и словно бы не замечали присутствия вкусного и питательного человека. – В чём секрет фокуса?

– Мох, который ты видишь, никогда не растёт под когтями страсти. Рядом – может, но прямо под кустами – никогда: у него с ними, скажем так, конфликт интересов, и мох в этом конфликте всегда оказывается проигравшим. Зато он является частым спутником и симбионтом другой разновидности магических растений.

– Какой? – не выдержал её напарник многозначительной паузы. – И при чём тут утрата агрессивности когтями страсти?

– Притом, что здесь нас окружают вовсе не когти страсти, – подмигнула Кэсси. – «Галлюциногенум мимикрус» – слышал о таком кустике? Предпочитает произрастать вблизи зарослей опасных хищных растений и маскироваться под грозных соседей. Безобидные, беззащитные виды флоры и фауны активно используют стратегию подражания грозным и токсичным собратьям, галлюциногенум мимикрус поступает аналогично. Цветы и листья этого магического растения источают дурманящий разум аромат, вынуждая любого зверя, птицу, человека видеть не скромный миролюбивый куст, а его коварного могучего соседа, в дебри которого он затесался. Протяни руку к кусту и ощупай его ветки: ты ощутишь не колючки и вытянутые тонкие листья когтей страсти, а мясистые, округлые и гладкие листья галлюциногенума. Он ведь создаёт чисто зрительную иллюзию, отпугивающую врагов, а тактильные ощущения тебе не солгут. И тут ты обнаружишь, что он ещё и ниже когтей страсти! Высота этих кустиков – тоже иллюзия, в реальности они тебе по колено.

Помянув всю нечистую силу бестиария империи, Левитт убедился в верности утверждений своей верной советчицы и так красноречиво замолчал, сложив руки на груди, что Кэсси не выдержала и отвела взгляд от проницательных зелёных глаз. Помощь магам вечно подводит её под монастырь! Могла бы сказать, что ничего не нашла, но нет – она упорно наживает себе неприятности.

– Под густой травой мох незаметен, а ты целенаправленно начала его искать именно в этом месте – почему? Периметр у поля ого-го какой, – задал он логичный вопрос, на который следовало дать столь же логичный ответ без упоминаний типа: «Да ерунда, тут растения слишком чужаков невзлюбили, вот и решила глянуть, что же тут за чужаки».

Маскировку под научность следует тренировать: придумать объяснения, если удастся выдрессировать скалолаза, будет куда трудней.

Прикинув так и этак, Кэсси рассудительно ответила:

– Ты рассказывал, что шпион бежал к северному краю через центр поля, а при задержании и его резерв, и накопители магии оказались полностью разряжены. На что он надеялся, бросившись в чащу когтей страсти? Даже если бы ты не рискнул последовать сюда за ним, он бы вряд ли выбрался из них живым, если б где-то в центре поля не имелось безопасного островка и пути выхода к лесу с северной стороны. Поэтому там и начала искать.

– Обеспечиваешь мне рамки строгой науки? – прозорливо усмехнулся Левитт. – Я полагал, он несётся к схрону с запасами артефактов и накопителей.