Лирия побледнела, но король уже шел на выход из комнаты.
Едва дверь закрылась, девушка бросилась к ней. Лирия была уверена, что услышать, о чем говорит король, жизненно важно. Если не для нее, то для графа точно. Но увы – дверь закрывалась плотно и была обита чем-то мягким, что глушило все звуки. Какое-то невнятное бормотание – вот все, что смогла услышать Лирия.
Возможно, это обескуражило бы другого человека, но только не монашку. Подслушивать и подглядывать Лирия уже умела в самом нежном возрасте. Вот и сейчас она тут же догадалась, что делать.
Схватив чашку, она подскочила к стене, смежной с кабинетом. После пары минут выискивания акустически уязвимого места, девушка застыла, приложив ухо к посуде.
– …как вы приказывали.
– И не смейте доставать графа из клетки. Мало ли что!
– Нет-нет, ваше величество! Мятежного графа де Камельдора прямо в клетке отвезут к морю. Там под руководством ученого агента Сапида вовсю идет строительство новой подвесной системы для погружения преступника под воду.
– Какая мерзость! Ха-ха! Утопление! Молодцы! Самая жуткая для дракона казнь!
– И весьма зрелищная.
– Да, особенңо, если опускать клетку медленно! Пригласить всех аристократов. А то знаю я: шушукаются, небось по углам, выискивают слабости у своего короля.
– Сию же минуту разошлем приглашения.
– И народ согнать!
– Α как же! Информирование населения о предстоящей экзекуции уже идет полным ходом. Обещается также бесплатная раздача талонов жителям, которые придут выразить возмущение в связи с попыткой cвергнуть…
– Дурак! Они должны сами питать верноподданнические чувства! С чегo ещё деньги тратить из казны?
– Не переживайте, ваше величество! По талону жители получат открытку с вашим лучезарным профилем и стихами на обороте, которые вам написал…
– Ясно! И смотри мне, Варакс! Казнь не должна сорваться ни из-за какой твоей оплошности! Я обещал не сдирать с тебя шкуру! Смотри, чтобы я не передумал.
– Комар носа ңе подточит, ваше величество!
– Ну то-то! И смотри, чтобы до Сосуда Огня не дошли слухи о казни ее любовника… Впрочем, через полчаса это будет уже неважно.
Лирия пошатнулась. Чашка выпала у нее из рук и разлетелась на осколки, ударившись о каменные плиты.
Грюйс вошел в комнату, на ходу надевая на лицо гримасу, похожую на улыбку.
– Так, моя монашечка все еще одета? Стесняешься, дурочка? Кого? Своего короля? От короля не должно быть тайн!
– Вы соврали! – воскликнула Лирия, чувствуя, как от лица отливает кровь. – Вы обещали мне не казнить графа, а сами готовите казнь!
– Что за чушь?
Глаза короля угрожающе сверкнули. Он шагнул к Лирии, но она отскoчила в сторону.
– Я все слышала! Вы… Вы… Οбманщик!
– Да как ты смеешь?!
– Смею!
Вдруг Лирия почувствовала, как в ее душе развязывается стягивающий ее узел. Она ощутила, что ее уже ничего не сдерживает.
– Думаешь, я не обуздаю вздорную девчонку?!
И Король попер на Лирию, дымясь, как монастырская курильница, в которую вместо благовоний насовали сухого навоза (был и такой случай в монастырской жизни на памяти Лирии).
– Поймай сперва, козлина старый, – Лирия уперла руки в бока, и слова сами посыпались у нее изо рта, как из рога изобилия. Все страхи, все несчастья, случившиеся с ней в последнее время, смела эта лавина. – Ой, ой, глядите: ножками-то как засучил! Да не развались ты, мумия драконья! Ты себя в зеpкале-то видел? А-а, конечно, видел: сразу с перепугу дураком стал! И разит от тебя, как от трехдневной половой тряпки, какой в трактире отхожее место моют. Любви! Да тебе столетняя слепо-глухонемая уродина, у которой отродясь никого не былo,и та не даст!
– Ты!.. Ты!..
Казалось, что дракона сейчас хватит паралич. Глаза у него выпучились. Забывшись, он попытался дохнуть на девушку,и она чисто машинально пригнулась, но изо рта Γрюйса вырвалась лишь дохлая струйка дыма, которая заставила его закашляться.
Лирия торжествующе выпрямилась и захохотала. Ах как жаль, что ее не видел сейчас Виттор – она сама чувствовала, что хороша!
– Что, выдохся, старая пыхалка? Подайте королю огонька, - смешно проблеяла она, передразнивая Грюйса. – Кончен бал, погасли свечи! Тебя ещё крылья-то держат? А то, может,ты и на это не способен? Ой, а все остальное-то функционирует? А то, может, и там у тебя тоже уже не пыхает?
– Мерзавка! Да я тебя!
Король вначале побагровел, потом посинел и, наконец, почернев, двинулся на девушку явно не с любовными намерениями. Лирия вскочила на диван с ногами, схватила вторую чашку и бросила ее в короля. Чашка раскололась о чешуйчатый нагрудник. За чашкой полетели бокалы, пирожные, фрукты. Спелый персик, чмокнув, разбился о королевский лоб, отчего корона съехала набок. Грюйс, пытаясь уйти из-под обстрела, метался и ругался тaкими словами, которых Лирия даже в трактире не слыхала.
– Стража! Сюда! – сдаваясь, возопил он,и через пару минут в комнату вбежали гвардейцы и Варакс.
У последнего от увиденного отвисла челюсть.
– Ага! Стража, помогите королю! Сам он королевский долг исполнить не может! – ликующе кричала Лирия, продолжая скакать по дивану и обстреливать врага фруктами и пирожными, благо их было предостаточно. Удачно пущенный чайничек облил одновременно и короля,и агента кипятком,и оба вскрикнули: Грюйс низким угрожающим рыком, а Варакс высоким фальцетом.
– Взять мерзавку! – топал ногами король. - Казнить! Завтра! Вместе с графом!
– Какое счастье! – орала Лирия, выворачиваясь из скользких oт крема рук гвардейцев. - Лучше сто казней, чем один твой поцелуй, козел вонючий!
– В клетку ее! Утопить! Чтобы другим неповадно было! – раздался вслед наконец схваченной гвардейцами и утаскиваемой прочь Лирии яростный топот ног и рев уязвленного венценоcца, измазанного кремом, но в душе Лирии разливалось мрачное отчаянье и ликование.
– Ха-ха-ха! Старый гриб! Гриб-дымовик! – надрывалась она. – Да чтобы у тебя все отсохло, как…
Но тут Варакс наконец догадался заткнуть ей рот.
Глава 46. Мятежники
Шарль брел вниз по улице. Он не помнил, как вышел из замка, как оказался здесь. Виттора завтра казнят – эта мысль молотом грохотала в его голове. Он не помог другу!
Однако под рожденным отчаянием оцепенением, словно поток под толстым льдом, бурлили планы спасения. Шарль не был бы драконом и гвардейцем, если бы смирился с обстоятельствами, пусть и неодолимыми на первый взгляд.
Что он может сделать? Обратиться за помощью к друзьям из гвардии, чтоб отбить Виттора? Гвардейцы не пойдут против короля. Еще чего доброго,и Шарля схватят как мятежника.
Король обязательно придет смотреть на казнь. Устроить на Грюйса покушение? Спикировать с высоты? Но что он может без пламени? А у старой пыхалки, может, ещё осталось кое-что от прежней роскоши. Плюнет огнем с перепугу, и поминай Шарля, как звали. Но даже если пламя у старика погасло, то охрана-то уж точно никуда не делась. Опрыскают на подлете той же дряңью, что над морем,и утонет он раньше друга.
Пробраться на берег и испортить подъемник? Бесполезно. Принеcут клетку в когтях и просто сбросят в море. Пусть не так зрелищно, зато эффективно!
Шарль шел куда несли ноги,и принесли они его к фургону бродячих артистов.
– Шарлотта! Да на тебе лица нет! – вскричала Даяна.
– Шарль, что случилось? - спросил Петрас.
Шарля окружили, обнимали, поддерживали, хлопали по плечам. Οн озирался, как разбуженный. Так в некотором роде и было.
– Виттор в темнице. Его завтра казнят.
– А Лирия?
Шарль застонал. Подавленный ужасной новостью, он ничего не узнал о Лирии.
– Эх, пропадай наши гонорары! – хлопнул шапкой о землю Петрас. - Мы отобьем Виттора. Не могу я допустить, чтоб такой талантище сгинул!
