Французский полтергейст (СИ) - Криптонов Василий

Разумеется, мы помогли ей подняться. Я и Диль. Татьяна была чересчур растеряна, однако пришла в себя, когда увидела плачевное зрелище, которое являла собой Полина.

— Возьмите, пожалуйста, — протянула она платок, которым час назад промокнула слёзы. — Он чистый.

Голос Таньки дрогнул. Неудивительно. Фактически, она повстречалась наяву с героиней любовного романа. Я ведь держал свою невесту в курсе происходящих событий. Потому что очень ответственный человек. Последовательный и надёжный, будто бетонный блок.

Татьяна прекрасно знала, что пару недель назад, когда я пытался что-нибудь наврать родителям окаменевшего Барышникова, а у меня ничего не получалось, в кабинет с воплем: «Это моя вина!» — ворвалась Полина.

Может быть, закричи она «Это я виновата!» — всё сложилось бы иначе. Однако мозг мой работал на повышенных оборотах, пытаясь сгенерировать враньё. Он легко принял подачу и запустил процесс, остановить который было уже невозможно.

— Демьян! — поднялся я, глядя на Полину увесистым взглядом. — Ты всё же решился?

Папа с мамой озадаченно посмотрели на меня, потом на Полину, которая, в их понимании, ни коим образом не могла быть Демьяном. Ну, это пока что. Сейчас ваше мировоззрение начнёт меняться.

— Я?.. — также удивилась Полина, готовая к чему угодно, но только не к тому, что она — Демьян. Который к тому же на что-то там решился.

— Ты очень храбрый мужчина, Демьн, и я обещаю, что скоро мы докажем это миру. — Я обошёл стол и обнял ошалевшую абсолютно Полину за плечи. А обняв, изловчился шепнуть ей на ухо: «Подыгрывай, или в кандалах отсюда выйдешь!» После чего повернулся к господам родителям и вывалил на них ужасную правду.

— Магия мельчайших частиц — опасная наука, требующая от человека хирургической, ювелирной точности. Ваш сын делал огромные, я бы даже сказал, выдающиеся успехи и, боюсь, они вскружили ему голову. Он проявил неосторожность, ставя на себе опасный эксперимент. И результат вы можете лицезреть…

Первой освоилась мама. Она медленно поднялась, бледная и дрожащая.

— Демьян?.. Дёмочка!

Несчастная Полина вынуждена была ответить на объятие под моим мстительным взглядом. Вот, мол, тебе! Не будешь впредь столь вопиюще врываться во взрослые дела вообще и мои гениальные проекты в частности.

— Это как же возможно? — поднялся и отец, держа на лице выражение скепсиса.

Выражение удержал, а вот монокль выронил и даже не заметил.

— Гендерная трансмутация, — развёл я руками. — Ошибка буквально в одном звуке заклинания… Есть и хорошие новости: теперь благодаря вашему сыну мы знаем заклинание трансмутации. Он внёс существенный вклад в развитие науки. Я полагаю, что теперь вашему сыну изготовят памятник из камня и назовут заклинание в его честь.

Полина, услышав про памятник, расплакалась.

— Гормоны, — вздохнул я и протянул ей платок. — Полная перестройка организма… Никак не привыкнет. Вы простите, я пытался вас как-то подготовить, но Демьян не выдержал, всё вышло скомканно. Понимаю ваши чувства…

Сцена была продолжительной и душераздирающей. Мама и сын, внезапно ставший дочерью, обнимались и ревели. Отец бушевал и сомневался. Я убеждал без особого успеха, однако мне на помощь пришла мать. Она посмотрела на супруга и буквально зарычала:

— Да ты не видишь разве⁈ Это ведь он, он! Наш Дёмочка! Одно лицо ведь!

У Демьяна лицо было вытянутым и туповатым, на мой вкус, хотя в целом укладывалось в классические пропорции. Мордашка Полины была кругленькой и обещала если не интеллект, то хотя бы некую изюминку. Может, и зря обещала, однако отец на этом заявлении сломался и обхватил голову руками.

Так Полина сделалась Демьяном. Она проводила много времени с родителями, пыталась их утешить и заверяла, что я обязательно найду способ её расколдовать. Фёдор Игнатьевич смотрел на меня как на опасного психопата, сбежавшего из скорбного дома строгого режима, но помалкивал. Танька хохотала до слёз, потом плакала от жалости к Барышникову. По академии ползли туманные слухи. Полина жаловалась мне, что её норовят переселить в мужское крыло общежития, однако мужское крыло её не приемлет. Начались разговоры о том, чтобы выделить специальный этаж для студентов и студенток, оказавшихся в таком вот неоднозначном положении, но от принятия инициативы всех удерживало лишь то, что прецедент единичный, и неизвестно, будут ли повторения.

Наша команда продолжала штудировать магические источники знаний. Мы готовы были цепляться за любую соломинку. И на свою беду уцепились. Может, и не стали бы, если бы Полину «родители» не увезли в деревню, чему не видели никаких препятствий, поскольку разрешение на академический отпуск господину Барышникову я подписал. Стало ясно, что нужно что-то предпринимать, и мы провели очень сомнительный ритуал, который вовсе едва не привёл к массовым смертям. Благо, мы его провели поздним вечером, когда академия фактически пустовала. На беду именно в этот момент Танька решила посмотреть, как у меня идут дела, взяла с собой напросившуюся Даринку и вернулась в альма матер. Она уже тянулась к дверной ручке, когда из моего кабинета послышался наполненный тревогой голос Леонида:

— Господа, это уж что-то совершенно не то!

А вслед за этим дверь с треском пробил каменный кулак, остановившись в каком-нибудь сантиметре от Танькиного носа.

Глава 49

Думать как статуя

Наверное, у Таньки были какие-то скрытые комплексы, связанные с некими детскими переживаниями, о которых она мне не говорила. Должно быть, воспоминания эти вообще были похоронены на самом дне бессознательного и не понимались даже самой Танькой, что не мешало им, тем не менее, дёргать за ниточки управления её организмом. Во всяком случае, когда она увидела выломившуюся из моего кабинета каменную статую, она резким движением задвинула Даринку себе за спину и завизжала так громко, что располагавшееся неподалёку окошко брызнуло осколками.

Может запросто быть, что я привираю. События разворачивались очень уж быстро, неожиданно и совершенно не в том русле, в котором хотелось всем участникам процесса, так что отследить их строгую последовательность, не обладая записями с камер видеонаблюдения, было весьма и весьма проблематично. В виду чего остаётся всё же вероятность, что стекло разбил стремительно нас покидающий каменный гость — он как раз в ту сторону помчался, громыхая каменными ножищами.

— А, Татьяна Фёдоровна, — сказал я, высунувшись в коридор. — Вы ко мне? У меня не прибрано, да и чайник, признаться переехал в другой кабинет. Видите, какая жизнь-то пошла…

— Надо его ловить! — Это в коридор выскочил Вадим Игоревич. — Рад приветствовать, Татьяна Фёдоровна. Эта тварь тут чёрт-те что натворить может, она же неадекватна.

— Вадим Игоревич имеет в виду статую, — счёл нужным уточнить я.

— Вы что сотворили⁈ — отмерла Танька.

В глазах Даринки, высовывавшейся у неё из-за спины, читалось одно огромное: «Ого-го!»

— Здравствуйте, Татьяна Фёдоровна! — вышла из кабинета Кунгурцева.

— Приятно лицезреть-с, — кивнул Леонид.

— Привет-привет, — добавились к вышеперечисленным Боря со Стефанией.

— Куда он мог побежать? — задумался вслух кто-то.

— Туда! — показала пальцем Даринка.

Все помчались туда. В общем-то, проследить маршрут бегущей статуи было не так уж и сложно. Статую штормило, она врезалась по пути в стены, а может, специально била их кулаками, вымещая непонятную простым людям каменную злобу.

— Меня тревожит логика! — пропыхтел на бегу Леонид. — Ну хорошо, каменный голем оживает. Но как он двигается? Для движения нужны суставы, или хотя бы известная пластичность материала. Как движется камень? Не наносит ли он себе непоправимого урона, разрушая сочленения?

— Меня, Леонид, больше беспокоит, как бы он не нанёс непоправимого урона кому-то ещё, — ответил я. — Сильно не люблю, когда, пытаясь решить одну проблему, добиваешься того, что проблем становится десятикратно больше, однако уже не в первый раз в такой ситуации оказываюсь. Может, нужно привыкать…