Моя НЕвеселая ферма 2 (СИ) - Конычев Игорь Николаевич

Сегодня же меня ждало мрачное вливание в себя горячительных напитков под тягостные мысли и бесконечное завывание местного менестреля. Если бы «шедевры» Люциана не закалили мой слух и психику, то я давно бы разбил о голову этого горе-музыкантишки его же лютню. Но, благодаря стараниям барда Лесных Далей, этого не случилось.

Я подбросил монетку и ловко поймал ее. На два пива хватит, а дальше…

— А он неплохо поет, — Люциан вернулся за наш самый дальний столик с двумя кружками пива. Одну придвинул ко мне, другую сжал двумя руками и торжественно поднял. — Ну, за лучшее будущее!

— Скажи это тем, кого намедни зажарил дракон, — буркнул я и, не чокаясь, сделал солидный глоток.

Ну и дрянь же… Мало того, что теплое, так еще и слишком водянистое.

— Да там почти никто не помер, — Люциан, судя по лицу, тоже напиток не оценил. — Тварь просто дома пожгла и улетела. По крайней мере, так местные говорят.

— Дай сюда, — я отобрал у барда его кружку и сжал ее во второй руке. Сила ледяного дракона быстро охладила напитки, и они стали более сносными. — Держи.

— О, спасибо, — маневр Люциан оценил и теперь пил пиво уже не морща нос. — Так о чем это я? А, точно! Не кори себя. У нас не было выбора. К тому же, вдруг это просто совпадение?

— Ну да, драконы же каждый день столицу жгут, — я допил пиво и только сейчас задумался. — А откуда ты взял выпивку?

— Купил, — Люциан пил не так быстро, как я и даже умудрялся смаковать жижу, которую тут по ошибке называли пивом.

— На какие шиши?

— На заработанные, — улыбнулся бард. — После ужина, пока ты сидел тут с мрачной физиономией (она, кстати, у тебя и сейчас такая же), я работал снаружи.

— Пел людям и требовал с них деньги, чтобы прекратить?

— Нет. — Покачал головой Люциан. — Использовал свои ораторские навыки и…

— Ты! — один из недавно вошедших в таверну мужчин заметил барда и направился к нашему столу.

— Ой, — заметив незнакомца, Люциан скукужился на стуле явно пытаясь испариться.

И причиной тому служила злобная уголовная рожа приближающегося рослого мужика и его огромные сжатые в кулаки ручищи. Здоровяк остановился и угрожающе навис над моим спутником.

— Ты взял у меня деньги, — прогудел мужчина.

— Ты сам мне их отдал, — едва слышно пролепетал Люциан. — Всего одну монетку.

— Я всегда подаю милостыню, — не без гордости заявил мужик, после чего ткнул пальцем на кружку пива, которую бард сжимал побелевшими пальцами. — Ты говорил, что деньги пойдут на нужды детей!

Люциан сконфуженно улыбнулся и развел руками:

— Все мы чьи-то дети.

— Чего⁈ — здоровяк сгреб барда своими ручищами и мощным рывком сдернул со стула.

— Помоги, — жалобно пискнул Люциан.

— Тебе уже никто не поможет. — Прорычал громила.

— Отпусти его. — Я встал и с вызовом уставился на типа, который жаждал, стоило отметить, справедливой расплаты.

— И не подумаю.

— Подумай еще раз, — в моих глазах заплясали искры, и здоровяк инстинктивно отшатнулся.

— Ты маг⁈ — он нервно сглотнул.

— Еще какой! — поспешно закивал Люциан. — Он дракона…

— Я добрый волшебник, — мне пришлось заткнуть рукой рот барда, который от страха мог наговорить слишком много.

Хотя он всегда говорил слишком много.

— Точно добрый? — недоверчиво поинтересовался громила и осторожно поставил Люциана на пол.

Бард облегченно выдохнул.

— Пока — да, — я кивнул. — Но лучше меня не злить. Вот, держи, — монетка покинула мою руку и перекочевала в лапищу мордоворота, — твои деньги.

Мужик посмотрел на денежку, потом на меня, потом снова на нее и опять на меня, словно решая, стоит ли игра свеч. Соображал он долго. Мы с Люцианом практически слышали, как в обритой наголо голове с пронзительным скрежетом вращаются шестеренки, перемалывая оставшуюся от извилин труху.

Пришлось дать тугодуму подсказку.

— Не испытывай мое терпение.

— Ладно, — здоровяк удовлетворено кивнул. — Но приглядывай за своим дружком, а то он снова влезет в неприятности.

— Он успешно влезает в них даже под моим присмотром.

Мужик нахмурился, но, вновь кивнув, направился восвояси. А точнее к барной стойке, где взял себе два пива. Одно он осушил залпом, а другое утащил куда-то вглубь общего зала. Народу под вечер сюда набилось столько, что даже такой мордоворот сумел затеряться в толпе.

— Спасибо, — поправив одежду, Люциан улыбнулся. — Ты меня спас и… — он заметил мой недружелюбный взгляд. — Что-то не так?

— Ты попрошайничал у входа в таверну, выпрашивая деньги на помощь детям и брал милостыню у людей, которые в эту самую таверну идут?

— Ну да, — закивал бард.

— И полученные деньги решил пропить в этой самой таверне?

— Ага, — Люциан придурковато улыбнулся.

— Ну ты… — впервые за долгое время у меня не нашлось слов, чтобы оскорбить собеседника. — Это, блин, все законы нарушает!

— Какие ещё законы? — не понял Люциан.

— Все! Законы логики, этики… Божьи! Все!

— Ну, может и так, — несмотря на сказанное, бард не выглядел виноватым. Наоборот, он хитро подмигнул мне и толкнул в бок плечом. — Но пива то мы попили, а?

Не успел я хоть как-то отреагировать на такое заявление, как Люциан вдруг насторожился.

— Слышишь⁈ — оживился он. — Музыка стихла.

— Хоть какая-то хорошая новость, — я устало опустился на стул.

Но хорошие новости кончились, не успев начаться.

— Понимаешь, что это значит? — бард разве что не приплясывал. Не дожидаясь, когда собеседник проявит хоть какую-то заинтересованность, Люциан продолжил. — Сцена освободилась! Я могу выступить!

— За что мне все это?..

Но Люциан уже не слушал. Он кабанчиком бросился в сторону сцены и пропал из виду. Если бард так хочет, чтобы ему сегодня все же набили морду, то кто я такой, чтобы ему мешать? Еще и выпивка закончилась…

И вроде можно было подняться в снятую на ночь комнату и попытаться отдохнуть, но мне оказалось не до этого. Моему удивлению не нашлось предела, когда где-то в глубине души зародилось чувство переживания за одного голосистого придурка. Уйду сейчас — и ему точно башку проломят.

Удрученно вздохнув, я поплелся к сцене, чтобы вовремя пресечь умышленное убийство. Люциан уже о чем-то договорился с местным артистом и даже взял его лютню. Взобравшись на небольшой помост, он прочистил горло и, к моему удивлению, затянул свою «Песнь льда и пламени».

И когда он успел ее закончить?

Местные, стоило отметить, песню приняли хорошо. Ни у кого даже кровь из ушей не пошла. Текст об убийстве дракона нашел отклики в сердцах собравшихся, которых недавно терроризировала похожая крылатая тварь.

Но не успел я порадоваться за впервые в жизни совершившего обдуманный поступок Люциана, как он снова все испортил. Он завершил свой шедевр словами:

— Тот, кто поверг дракона в тот час, — оторвавшийся от струн палец барда указал в мою сторону, — находится среди нас!

Все собравшиеся уставились на меня.

— Дракона сразил благородный рыцарь, сир Тарос Верный, — быстро нашелся я, не желая всеобщего внимания к своей персоне. Ведь если люди узнают, что досаждающий им дракон мстит за убитую подружку, у них точно возникнут вопросы к тому, кто ее прикончил. — К нашей великой скорби герой пал смертью храбрых. Но его подвиг навсегда в наших сердцах.

— Да уж, — прогудел тот самый здоровяк, что едва не угробил Люциана, — сейчас нам такой герой точно не помешал бы.

Присутствующие согласно загудели.

— Но песня все равно хорошая, — продолжил громила и бросил в сторону исполнителя монетку.

Секунда, и все посетители повторили этот щедрый жест. Счастью Люциана не было предела, а его довольная харя едва не треснула от широченной улыбки. Он кланялся и благодарил радушную публику, а после продолжил петь, не забыв дать мне несколько монет.

Ну, как говорится, с паршивой овцы, хоть шерсти клок. Пара-тройка кружек пива, конечно, не восстановит все нервные клетки, потраченные мной благодаря знакомству с бардом, но и лишними не будут.