Самая рыжая в Академии драконов (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

Короткий вздох… и вместо красивого заклятья, создающего сложные фигуры, вверх ударила неконтролируемая струя воды. Хорошо, что птицы не летали, а так бы, наверное, какую-нибудь сбила.

Крупными каплями, словно случился дождь, фонтан осел в реку.

— Не вышло, — с разочарованием резюмировала я. — Вот ведь гроттова дыра!

— Не расстраивайся, Кат-Кат. — Рэдвин, вставший рядом, легонько похлопал меня по плечу. — Мы придумали теорию, она оказалась ошибочной. Но мы отлично провели время.

— Да, ты прав, было весело, — согласилась я. — А если у нас совпадут финальные испытания? Очевидно, у нас обоих будет только одно желание: благополучно сдать экзамен. Давай будем честными, Рэдвин. Кто готов пожертвовать дипломом: я или ты?

— Предлагаю решать проблемы по мере их поступления, — уклонился он от острого вопроса. — Хорошо, Кат-Кат?

— Ладно, — вздохнула я. — Тогда говори традиционное утреннее желание.

Он устремил в меня задумчивый взгляд, словно действительно размышлял, чего хочет ранним утречком.

— Опять не знаешь?

— Знаю, — тихо произнес Рэдвин.

Озвучивать желание он не торопился, и пауза затягивалась.

— Ты о чем так долго думаешь? Если сейчас захочешь завтрак из трех блюд, то я обречена на провал, — пошутила я.

— Я хочу поцеловать тебя! — резковато перебил он. — Хотел вчера, сегодня, постоянно. Ни о чем не могу думать.

Внезапно на руке вспыхнул алый знак, подтверждающий, что Даррел абсолютно честен. Сердце загрохотало как сумасшедшее. Впервые с того момента, как связь появилась, наши желания полностью совпали. Я тоже хотела, чтобы он меня целовал бесконечно долго. Не так, как в прошлый раз на скамейке возле столовой: коротко и холодно, почти унизительно, и не по-дружески — в щеку.

— Но просить об этом, когда ты вынуждена исполнять желания по указке, принуждение…

Я дернула Рэдвина за куртку, заставив согнуться, и прижалась губами к его губам. Мы замерли с открытыми глазами. Он выглядел по-настоящему ошарашенным неожиданным напором: зрачки расширились от удивления, между бровей появилась морщинка.

Секундой позже, пока я не успела захлебнуться в смущении и пожалеть, Рэдвин не просто ответил, а перехватил инициативу. Он точно знал, чего хочет, и полностью владел ситуацией. Теплая ладонь легла мне затылок, его рот завладел моими губами. Поцелуй был уверенным и напористым, по-особому откровенным.

Голова закружилась. Я почувствовала, как слабеют ноги, и, подавшись к Рэдвину, обняла за шею. Словно чувствуя, что еще немного, и я стеку на землю, он обвил свободной рукой мою талию. Теперь между нашими телами не осталось даже крошечного расстояния.

Мыслей не было никаких, мир стал неважен и словно замолк. Я хотела стоять на берегу горной реки и целовать этого парня вечность. Ощущать его губы на своих, делить на двоих дыхание и желания… Странно, в какой из этих дней, сложенных из секунд и минут, я незаметно влюбилась в Рэдвина Даррела?

Он отстранился. Было сложно заставить себя стоять на месте и не тянуться за новой порцией головокружительных поцелуев, хотя знак на руке погас.

— Я должен извиниться, Кат-Кат? — тихо спросил Рэдвин хрипловатым голосом.

— За то, что я тебя поцеловала? — со смешком уточнила у него и погладила по колючей щеке. — Кто сказал, что у нас разные желания?

Сборы обратно заняли немало времени: два почти дипломированных мага, только чудом распаковавших лодки из артефактный футляров, теперь не могли засунуть их обратно. Ни силой мысли, ни чудом, которое никак не случалось, — ничем в принципе. Ходили с этими деревянным коробками вокруг лодок, как вокруг новогодних украшенных деревьев, чесали затылок, терли лоб и не понимали, с какого конца начать. Целый час хороводы водили. Солнце успело встать, окрестности проснуться, а мы — расписаться в полной несостоятельности.

Мысленно я попрощалась с залогом и пыталась представить, как мы потащим лодки до проката, но выходило, что до Родрика можно добраться только по воде. Притом с помощью магии, ведь город стоял выше по течению.

Неожиданно Рэдвин позвал:

— Кат-Кат, посмотри, тут какая-то выемка.

Я заглянула внутрь футляра, обнаружила круглое углубление и протянула:

— Как от пробки в ванне?

— Гениально! — одобрил Даррел и полез в лодку.

— Что ты делаешь? — осторожно спросила я.

— Ищу пробку.

И ведь нашел! Круглую, гладкую пластинку-печать, за матерчатый хвостик привязанную к крючку на днище. Она действительно отдаленно напоминала пробку от ванны. Стоило сунуть кругляш в выемку в футляре, как надувная «мечта рыбака», послужившая нам ночью кроватью, сама собой бодро сложилась в домик. И засосала в него плед. С края свесился клетчатый серо-синий уголок с кисточкой.

— Ладно, подарком будет, — пробормотала я, пальцем запихнув шерстяной кончик внутрь, опустила крышку и закрыла застежки.

Проковырявшись со сборами, хотя собирать нам особо было нечего, мы опоздали на нужный дилижанс. Выбрались на мост, сверили часы с расписанием на измятом листочке и, взявшись за руки, пошагали по дороге в сторону Родрика. В академию нам светило попасть только к вечеру, но через час бодрой прогулки по пыльной обочине мимо протряслась телега.

— Господин! — Мы рванули следом за фермером. — Подбросьте до города!

Дядюшка оказался на редкость понимающим, и мы докатили до места, сидя на краю кузова и разбавляя разговоры легкими поцелуями. Неспешно, зато не на своих двоих.

Первым делом отправились в прокат. Хозяин посмотрел на нас с хитрым прищуром:

— Не открыли коробочки?

— Не поняли как, — не моргнув глазом соврал Рэдвин, а я быстро поставила подпись на бланке и вкрадчиво сгребла с обшарпанного конторского стола залог.

— А я говорил, что замочки хитрые! — с торжеством в голосе заключил лепрекон.

На парящий архипелаг мы вернулись как раз к началу обеда и сразу отправились в столовую. На улице творился настоящий аншлаг. Столов катастрофически не хватало, и многие сидели с подносами прямо на газоне. Видимо, пытались согреться после случившегося на островах похолодания.

Даррел ни на секунду не выпускал моей руки. Он на ходу поздоровался с друзьями, просто кивнув им. Пропустив в дверях двух девушек с подносами, мы вошли в столовую. Взглядом я проверила, появилось ли расписание экзаменов на стене, куда обычно вывешивали важные объявления, но его еще не было.

В дверях Рэдвин застыл, словно влетел в невидимую стену.

В обеденном зале было безлюдно, а очередь у стойки раздачи не отличалась кучностью. За столом возле наглухо закрытого окна, когда как другие в столовой были распахнуты настежь, обедал незнакомый, абсолютно лысый мужчина в строгом костюме-тройке. Он повернул голову, и стало видно, что одну половину лица, от уха до подбородка, обезображивал шрам от ожога.

Незнакомец помахал нам рукой и вежливо улыбнулся только одной половиной рта, вторая осталась неподвижной.

— Идем, Кат-Кат. Познакомлю со своим старшим братом, — глухо произнес Рэдвин, буравя визитера тяжелым взглядом, и увлек меня в обеденный зал.

От новости, что в академию заявился Элайджа Даррел, у меня случился короткий приступ паники. Щеки вспыхнули, сердце застучало и ладони вспотели, но Рэдвин крепко держал меня за руку, не позволяя сбежать.

— Добрый день, — как ни в чем не бывало поздоровался Элайджа спокойным, приятным голосом. — Хорошо попутешествовали?

— Превосходно, — пропустив приветствия, резковато вымолвил Рэдвин.

Я старалась не таращиться на его старшего брата, но взгляд то и дело останавливался на ужасном ожоге. Сейчас с помощью косметической магии легко убирались все шрамы кроме тех, что оставила нечисть, и невольно в памяти всплывала страшная история, так некрасиво высмеянная в газетной колонке язвительным писакой.

— Зачем ты приехал в академию? — спросил Рэдвин.

— Узнал от Калеба Бенедикта, что ты попал в лазарет после столкновения с нежитью. Как понимаешь, нас всех несколько взволновала эта новость, а ты неожиданно потерял связеон, — невозмутимо пояснил Элайджа и обратил на меня пронизывающий взгляд холодных, прозрачно-серых глаз, точно таких же, как у младшего брата. — Катарина Воттер, как я понимаю?