Барон Дубов 8 (СИ) - Капелькин Михаил

Быстро набрал охапку дров из тех, что показались мне посуше, и на дне впадины ражёг костёр с помощью молнии Альфачика. В темноте его могут увидеть, но Гоша услужливо оплёл всё паутиной, оставив небольшой проход внизу, и отверстие для дыма на самом верху — под краем скалистого уступа. Получился уютный шатёр с каменным потолком, в котором быстро стало тепло и сухо.

Мы с Агнес примостились у костра. Она села ближе, чуть не ныряя в огонь. Настолько промокла и замёрзла. С вопросами, которых у меня был целый дирижабль, решил обождать, пока она хотя бы не согреется.

Лютоволк и Гоша, тоже мокрые и замёрзшие, потому что снаружи было максимум десять градусов тепла, пытались поместиться у костра. Но с их габаритами это получалось с трудом, так что они постоянно воевали за место почти под солнцем. То Альфачик, рыча, оттащит паука за одну из лап, то Гоша заберётся на потолок и, чихая от дыма, медленно опустится на голову млеющему Лютоволку.

Я наблюдал за этой потасовкой не без доли весёлой иронии. Эти двое, на первый взгляд, не ладили, но уже смирились с присутствием друг друга. Совместные бои и приключения даже монстров сближают. К тому же пока они бодаются — согреваются.

Но в итоге мне это малость надоело, да и в тепле сам разомлел. Отодвинулся от костра, чтобы эти мерзляки успокоились, и сам не заметил, как уснул. Я ведь на ногах почти сутки.

Обычно в новом месте спишь беспокойно, буквально урывками, то погружаясь в глубокий сон, то выныривая из бреда в явь, не до конца понимая, где ты оказался.

В этот раз было не так. Я сильно вымотался, проходя через катакомбы, постоянно там сражаясь с кем-то, затем здесь, на поверхности, порядком умаялся. Грабёж вражеских складов вообще оказался занятием утомительным. Наверно, я мог найти в военных аптечках какие-нибудь стимуляторы, чтобы не спать и дальше, но это чревато последствиями. Чем меньше спишь и изнашиваешь свой организм, не давая отдыха, тем хуже работают мана-каналы. А это и меньше времени в Инсекте, и недостаток в бою. Если попадётся сильный противник, то любая мелочь может сыграть роковую роль.

Поэтому я дрых без задних ног. Несколько раз сквозь сон слышал далёкий рокот мотора — бипланы османов искали нас. Но укрытие оказалось что надо. Его можно было заметить, но только с земли и с близкого расстояния, потому что нас укрывал достаточно густой подлесок. Да и какой человек в здравом уме будет искать в густой паутине выживших после падения самолёта? Скорее свалит куда подальше, пока хозяин паутины сам не затащил его в своё логово.

Проснулся я, как оказалось, ближе к вечеру. Открыл глаза и будто в ванильном царстве оказался. Лучи начавшего клониться к горизонту солнца окрашивали белую паутину в пастельные тона. На какой-то миг даже подумалось, что мы внутри большого куска сахарной ваты.

Я потянулся, прохрустев костями, и открыл глаза. Рядом со мной дремала Агнес, а двоих питомцев не было. Но я ощущал их где-то поблизости.

Раз сюда светит солнце, значит, дождь кончился.

«Как обстановка, Маш?» — мысленно обратился к дриаде.

Она тут же отозвалась, будто только и ждала, когда я проснусь:

«Птички поют, солнце светит, а паук с Лютоволком охотятся, Коленька. На горизонте чисто. Османы вас искали, но уже свернули поиски и окопались в лагере. Думаю, ждут полномасштабную атаку. Как там Агнес?»

«С ней всё в порядке. Пока что», — тон моих ответных мыслей был далёк от благодушного.

«Ох, не завидую я чьей-то зелёной заднице…» — без тени сочувствия вздохнула Машка и отключилась.

И правильно, что не завидуешь. Этой зелёной заднице давно не хватает магических звездюлей. Это ж надо так подставиться, а… Ещё и не сказать никому!

Так, ладно, надо успокоиться. Я ещё ничего не знаю, и спешить с выводами не стоит.

Агнес, свернувшись калачиком, спала возле тлеющих углей костра. На солнце наш маленький парник хорошо прогрелся, поэтому не осталось и следа от прошедшей бури, а вся одежда успела просохнуть.

Я подкинул ещё немного дров и уже собирался готовить ужин, как в убежище почти синхронно попытались проникнуть сразу два охотника. Один четвероногий, другой восьмилапый и восьмиглазый. У обоих в зубах помещалось по несколько тушек небольших кролей. Мёртвых, естественно. И каждый из двух охотников пытался первым пролезть в небольшую дыру. Но для двоих сразу отверстие в паутине оказалось маловато.

В итоге Гоша отпихнул Альфачика задними ногами и заполз первым, выронив передо мной горсть кролей. Мохнатые травоядные все были облеплены паутиной и странно воняли. Так странно, что я даже есть перехотел. Потравил он их своим ядом, что ли?

Следом сразу влетел шебутной Лютоволк и положил рядом ещё несколько кролей. Эти были обслюнявлены, будто их вытащили из целой лужи волчьих слюней, но хоть запах от них шёл нормальный.

Лютоволк обрадовался и торжествующе завыл, когда я выбрал его кролей для похлёбки. Гоша, к слову, не особо расстроился. Оттащил в угол и начал пожирать там свою добычу, похрустывая жвалами и, как погремушкой, тряся хитиновым пузиком. В такие моменты даже он выглядел милашкой.

От всей этой суматохи проснулась Агнес. Опасливо покосилась на паука, а затем столкнулась взглядом со мной и совсем голову в плечи вжала.

— Ну? — протянул я, красноречиво сдирая шкуру с первого кроля. — Расскажешь дяде Дубову сказку, как ты тут оказалась?

— Сдаётся мне, на сказку ты не очень настроен. — Агнес боялась поднять на меня глаза.

Я промолчал. Подвесил первого кроля над костром, чтоб он пока жарился. Достал из кольца котелок, огромную бутыль с водой и овощи со специями. Овощи я брал уже мытые.

— Как ты здесь оказалась? — задал я первый вопрос.

— Прилетела, — пожала плечами эта оторва, обнимая руками колени.

— Ещё одна такая шутка, и в похлёбку вместо кроликов пойдёшь.

— Ладно-ладно, — вздохнула Агнес и чуточку расслабилась, поняв, что я не собираюсь её прямо сейчас убивать. Я и правда не собирался. — Мы с братом тестировали на заводе новую модель биплана-разведчика. С маскировкой и всё такое… Что-то пошло не так во время испытаний. Руль заело, маскировка не сработала, и я очень долго просто летела в одном направлении.

Пока она говорила, я сунул ей часть овощей, чтобы начистила и нарезала. Кроль быстро поджаривался, источая умопомрачительный аромат. А я занялся следующими кроликами. Точнее, сдиранием с них шкур.

— Вот… Я двигалась строго на восток, но затем поднялся сильный ветер и снёс меня южнее, — вдохновенно рассказывала Агнес, нарезая морковку на плоском камне. — Из-за заклинившего руля я не могла развернуться — только немного лавировать, чтобы ветер не перевернул биплан. И так я летела часов двенадцать. На границе меня обстреляли, но не достали, так как ветер поднял машину высоко. Ну и холодрыга там была — хуже, чем вчера. Ладно подогрев сработал как надо. А потом топливо почти закончилось, тяга упала, и самолёт начал снижение прямо к большому лагерю османов. Вот… А дальше ты знаешь, я думаю. Меня подбили, и я чудом успела выпрыгнуть, пока огонь не охватил весь самолёт.

Я снял первого кроля с огня и подвесил котелок с водой. Кролик оказался худым, мяса на нём было совсем мало. Он пошёл как закуска перед основным блюдом.

Агнес заискивающе взглянула на меня, сгребая морковку в ладони и засыпая в суп.

Я молчал. Взялся разделывать третьего кроля.

— Такая история. Что будем делать теперь? Возвращаться? Или… закончим задание? А, Коль?

Вместо ответа я смачно вонзил окровавленный нож в землю.

— Враньё, — изрёк таким тоном, каким дают приказ отсечь голову осужденному на смерть.

Глава 22

После моей фразы расслабившаяся было Агнес опешила.

Ну да, удивилась, что я её лапшу с ушей стряхнул. Не люблю, когда мне уши развесистыми спегатти украшают.

Встретив мой неумолимый взгляд, Агнес поджала губы так, что те побледнели, но смолчала. Просто продолжила резать морковку более остервенело. Затем в ход пошёл лук, и её глаза покраснели и увлажнились.