Карты, деньги, две стрелы - Баштовая Ксения Николаевна

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99

— Брысь, приятель, — я почесал балбеса за ухом и укоризненно покачал головой, — как же ты попался, а?

Иглонос, зевнув во всю пасть, плюхнулся задом на камни у моих сапог. Ответить, понятно, не ответил. Да я ответа и не ждал. Окинул безразличным взглядом башню и принялся шарить глазами по пустынному двору. Только что столько народу толпилось — и на тебе, ни души! Небось внутри все, сбежались полюбопытствовать. А и пусть их! Меня-то лишь одна персона интересует. Которая совсем недавно выскочила невесть откуда, сама на себя не похожая, и на шее у меня повисла. А потом при маменьке, при всей родне — да на «ты», да в щеку чмок!.. Честное слово, у меня до сих пор такое ощущение, что я сплю. Сами посудите — оставил ее в деревне, под двойным, можно сказать, присмотром, ушел, а через несколько дней встречаю здесь — и в каком виде? Нет, что в волнении и в слезах, это понятно. Но платье откуда? Мама подсуетилась?

Только никакой мамы я там, на галерее, не заметил. А коршуна видел! Что Матильда забыла в такой компании?..

Ничего не понимаю. Причем самое дурацкое, что и объяснять мне никто ничего не спешит! Сунулся к бойцам — те только руками машут, господин Робилард дюже занят, кнесица де Шасвар вообще так посмотрела, будто я ей в скатерть высморкался… А ее дочурка и вовсе как сквозь землю провалилась. Вот и думай теперь — может, у меня с голодухи рассудок помутился? Нет, а что — Матильда в платье, контрабандист этот, Трын его раздери, как по заказу… И даже за попытку удушения меня не прибили!

Я вспомнил чудом спасшегося курьера в личине фенийки и фыркнул:

— Однако господин Робилард тот еще шалун! Хоть бы своих постеснялся. Что от кнесицы де Шасвар огребет — к бабке не ходи. И как только его оруженосец на такое согласился? Фу-у, гнилая аристократия!

— Много ты понимаешь! — вдруг возмущенно подпрыгнул иглонос. — Подумаешь, личина! Сразу гадости болтать… У-у-уй!

— Опять ты, гаденыш?! — Моя рука привычно сграбастала Меняющего Форму за горло. — Прошлых двух раз мало было? Так тут твоего господина нет, я же быстро… Так, стоп. Ты что тут делаешь вообще? И куда ты, рожа, Брыся дел?!

— Да н-никуда я его… н-не девал! — прохрипел бывший курьер. — Руки… п-пусти! Психопат… Пусти, говорят тебе! Я ж просто… смеху… ради… хр-р-р…

В общем, я его отпустил. И правда, пережму — меня потом его сиятельство рядом прикопает. У этих фениев круговая порука. А мне только-только судьба улыбнулась! Жив, здоров и Матильда рядом. Не знаю, надолго ли, но все же… Не стоит гневить богов! Сегодня, по крайней мере.

— Ну и хватка у тебя, — продышавшись, заметил контрабандист, принимая свой собственный облик. — Синяки небось останутся. А про его сиятельство ты пошлости думать брось! Он не из таких.

— А из каких? Личину кнесицы де Шасвар я на тебе своими глазами видел. Или ты, так сказать, по собственному желанию?..

— Извращенец! — возмутился фений. — Какие еще «желания»? Да натурщиком я работал, натурщиком!

— Кем-кем?

— Его сиятельство изящным искусствам в юности обучался, — вздохнув, пояснил контрабандист. — Таланту него имеется в плане живописи. Ну вот и рисует помаленечку, для души… А у госпожи Гвендолин в будущем месяце именины. Хозяин хотел ей презент преподнести, портрет, стало быть. Ее собственный. А кто позировать будет? Бойцы трепливые? Вот мы и…

— Хм…

— Что? Это правда!

— Да нет… просто интересно, как почтенный Робилард в своей чистоплотности госпожу де Шасвар убеждать будет, — хохотнул я. — Судя по ее аханью, с «пошлостями» не только я поторопился!

Фений на минуту задумался, почесал в затылке и крякнул:

— Да уж. Бедняга! И что они все в ней находят, не понимаю.

— Все?

— Ну, его сиятельство, граф Брашан и еще дюжина… Кстати, у нее ведь еще и муж какой-то был?

— И был, и есть. Великий кнес де Шасвар, слава богам, жив, здоров и прекрасно себя чувствует.

— Ого! Так она не в разводе? Интересно… Это как же тогда Брашан на ней жениться собирался? Вот ведь не зря его под суд отдали!

— Какой Брашан? — не понял я. — Зачем жениться?

— У него спроси зачем. — Собеседник развел руками. — Милейший Мордред это дело вообще сильно любит. Не столько ради самой женитьбы, конечно, сколько из-за денег. Но если бы мы вовремя не успели, то дочка Гвендолин была бы уже… дай-ка подумать… точно, шестнадцатой графиней Брашан.

— Кто-о-о?!

— Дочка… Ну та, кудрявая…

— Да я понял! — Меня аж в жар бросило. — Так это он ее сюда затащил? Мордред, который коршун?!

— Ну да. — Коди захлопал глазами. — Эй-эй! Ты что? Я здесь ни при чем! Мы вообще ей же на помощь пришли!

Я молчал, сжимая кулаки. Очаровательно. Поступил, называется, как честный человек! И что? Матильду чуть под венец не сволокли, пока я припадком гордости страдал. Одно дело — неизвестный возлюбленный и совсем другое — клювонос-многоженец, чтоб ему ни дна ни покрышки! Да эти фении вконец оборзели!

— У господина чувства, а мы получаем, — обиженно бормотали рядом. — По мне, так пусть Крылатые сами разбираются! Меняющие Форму сроду в дела чужих кланов не лезли Особенно в семейные. Женитесь, разводитесь, топитесь — море рядом! Так нет, стоит этой ледышке только пальцами щелкнуть, как…

Интересно, когда суд закончится? Подкараулю потихонечку одного любителя законных браков, затащу в его же подвал да так отделаю — мать родная не узнает! Ладно на меня своих приспешников натравил, ладно чуть голодом не заморил, скотина такая… но Матильду я ему, сквернавцу, точно не прощу! До смерти, может, и не убью (Коди ведь сказал, что колец ему не обломилось?), но раз и навсегда объясню, что к чужим женщинам лапки тянуть не стоит.

Ну то есть как к чужим… не к своим, короче!

— …у меня, между прочим, тоже собственная жизнь есть. Личная! И без того который месяц родных не вижу. Только в увольнение собрался — и нате вам! Наша прекрасная дама записочку прислать сподобилась! Конечно, как улыбнуться лишний раз — так она не переломится, а как прижало — так сразу «ах, Робилард, на вас вся надежда, вы к Мордреду ближе всех!». Тьфу, глаза б мои ее не видели!.. Э-э-э… Ты куда?

Я обернулся на ходу:

— Есть дельце. И вот что, Коди… Ты уж извини, ладно? Ошибся, случается.

— Да что уж… — Оруженосец смущенно потупился. — Тогда и ты прости — ну, за Армиш! Не ожидал, понимаешь, честного порубежника встретить!

— Порубежники разные бывают. — Я фыркнул. — Так что в другой раз не выпендривайся, не зная броду.

— Это я уже понял…

Удивительная все-таки штука жизнь! Кто бы мне еще месяц назад сказал, что я буду шастать по Фирбоуэну в компании дочери великого кнеса, заполучу в питомцы настоящего иглоноса и искренне пожму руку фению, из-за которого едва не пошла псу под хвост вся моя карьера, — высмеял бы, честное слово!

А получается, зря. От сумы и от тюрьмы не зарекайся… Ну и от остальных подарков судьбы, как выяснилось, тоже. Это я не только о нежданном освобождении и вновь обретенной Матильде — мой клеймор тоже благополучно нашелся. Причем там же, где его с меня и сняли, — в подвале. На стеночке висел. Охрану, если она осталась в живых, вероятно, сволокли судить вместе с хозяином башни, так что моим шатаниям по чужому дому никто не препятствовал. Жаль, я не знаю, где у графа кубышка лежит на черный день. Спереть бы не спер, а вот перепрятал бы точно — чисто из вредности. Чтобы этому хмырю любвеобильному было чем заняться на досуге помимо воровства благородных девиц.

Но, увы, пресловутой кубышки мне не обломилось. И даже шкафа с фамильным фарфором не встретилось. Да что там! Я два часа кряду по графской цитадели шарился — и хоть бы кто живой навстречу попался!

— Куда они все подевались?.. — сердито бурчал я, притормаживая у очередной развилки трех очередных коридоров.

Башня изнутри напоминала крысиную нору — поворот на повороте, галерея на галерее, нескончаемая вереница запертых дверей и полнейшее безлюдье. Нет, я понимаю, суд — дело крайне интересное… Но они что, даже охрану не выставили из своих? А вдруг у коршуна-Брашана дружки имеются, такие же законопослушные?

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99