Барон Дубов 2 (СИ) - Капелькин Михаил

— Взгляните! Они уже не стесняются своих намерений! Мы должны прогнать их, пока не стало поздно! Долой людей!

Тощий и бледный гном схватил камень и кинул в меня. Но я вовремя призвал Инсект, и булыжник глухо стукнул по морёной плоти. Следом полетели ещё снаряды, и всё тело поглотила дубовая плоть, чтобы защитить от случайных ран. Камни и обломки дробью стучали по моему телу.

Персонал столовой ещё сдерживал толпу, но отдельные гномы уже начали прорываться. Вдруг я заметил маленького гномского мальчика, у которого уже выросла короткая борода. Того самого, которого испугал вчера. Как он здесь оказался?

Пацан шёл ко мне, спотыкаясь и почти падая, тянул руки, то сжимая, то разжимая маленькие ладошки, словно хотел пощупать морёный дуб. Тем временем мимо него бежали самые ретивый гномы. Они сцепились с поварами и парой студентов. Верещагин опять получил по лицу, но не захныкал, а отчаянно дрался. Инсект никто не призвал, завязалась рукопашная.

— Торвиль! — сквозь гул прорвался женский крик. — Где Торвиль?

Так вот как тебя зовут, малыш.

Я отозвал Инсект, и какой-то камень тут же рассёк мне бровь, а другой ударил в грудь. Но я склонился над маленьким гномом, посадил на ладонь, а другой рукой закрыл от камней. Хотел тут же призвать Инсект, но передумал. Вдруг случайно задену его как-то не так, и ребёнок пострадает. Пусть уж в меня камни летят, но его не тронут. Вот только то обстоятельство, что толпа гномов чуть собственное дитя не разорвала, выводило меня из себя.

Я посадил малыша на шею, тот уцепился за кончики моих ушей и забрался на затылок.

— Стойте! У него мой Торвиль! — пытался кричать темноволосый гном в грязном переднике.

Я выцепил его глазами из толпы и попытался дать понять, что не причиню ребёнку вреда, но вдруг тощий кулак подстрекателя врезал отцу Торвиля в челюсть. Гном упал, как срубленное дерево.

— Вперёд! — кричал тот тощий засранец. — Огр хочет съесть ребёнка! Остановите его!

Бунтовщики толпой ринулись на меня, метя по ногам вилами и топорами. Выше им дотянуться было сложно. Грудь теснила дикая ярость. Я сделал ноги дубовыми и топнул раз. Пол покрылся трещинами, а пыл гномов угас. Топнул второй ногой и направился к провокатору. Он замер и из бледного стал зелёным. Я шагнул третий раз — часть гномов упала, и глубокая трещина вдоль балкона отделила меня от остальных студентов. Бунтари тоже отступили в сторону столовой, побросав оружие.

— Ты… ты чего делаешь? — залебезил гном. Отступая, он упёрся спиной в поручень.

А я топнул снова, и трещина расширилась, а балкон накренился.

— Ты же нас всех убьёшь! — завизжал он.

— Нет, — я говорил тихо, но мой голос гремел. — Ребёнку, пока он со мной, ничего не грозит. А вот ты явно хотел с его помощью разогреть толпу. Да, Торвиль?

— Дя! — мальчик дёрнул мои волосы. А я топнул ногой ещё раз. Под тощим гномом набежала лужа. Он то в пропасть смотрел, то на меня.

А я подошёл к лежащему отцу Торвиля, рядом с ним сидела женщина-гном в сером платье. Она пыталась привести мужа в чувство, то и дело со страхом оборачиваясь на меня.

— Не надо, прошу… — взмолилась она.

А я вытер с лица кровь и снял с головы мальчугана. Отдал гномихе и в одно мгновение оказался рядом с гномом-подстрекателем. Его жидкая бородка встала дыбом, а кадык судорожно дёрнулся.

— Говоришь, за свой народ радеешь? — я взял его за шкирку и поднёс к глазам. Воняло от него ужасно.

— Д-да, я на всё готов ради Гилленмора и его жителей! — пролепетал гном. Жалобно и неубедительно.

— Даже убить ребёнка?

— Если потребуется…

— А если потребуется отдать свою жизнь?

Гном промолчал, а я взял его за шкирку. Ну и запах! — А если я скажу тебе, что мы тут же покинем город, но с одним условием? Возьмём тебя с собой и пойдём через ущелье Шута.

— Я никуда с тобой не пойду! — тощий засранец смешно сучил ногами. — Ты просто убьёшь меня!

— Зачем? Наоборот! Выживешь и вернёшься домой. Заодно послужишь доказательством моим словам, что монстр больше не опасен. Ну как, идёт?

По его водянистым глазам видел, что он что-то знает. Надо только надавить посильнее. А может и правда? Взять и надавить? На ногу, например. Но стоило мне опустить гнома на землю, как меня остановил окрик.

— Дубов, — над притихшей толпой возвышался Сергей Михайлович. Он пришёл не один, а с королевскими солдатами. Которые направили оружие на меня.

Да что ж у них за манеры-то такие? Чуть что, пулемётами тыкать.

— Ты и так половину кавказских губерний переполошил, — говорил учитель. — Теперь на гномов переключился?

— Главный возмутитель спокойствия тут он, — я надавил ботинком гному на ногу. Он взвыл.

— Это правда, Сергей Михайлович! — сказала княжна. — Этот гном подстрекал толпу атаковать нас из-за проклятья Шута. И чуть не погубил ребёнка, а Коля его спас Другие ребята её поддержали. Княжна и Лакросса подошли и встали рядом со мной, остальные студенты, даже Дорофеев, пришедший в себя, тоже. Кто-то пнул гнома, но я не успел заметить кто именно.

— Я знаю, — махнул рукой Сергей. — Пусть этим гномом занимаются следователи королевского дознания. Всё-таки мы здесь гости, а не нарушители спокойствия.

Учитель подошёл ближе к нам и наморщил нос. Ага, пахло не очень.

— В Гилленморе что-то происходит. Мне не докладывают, что именно, но народ волнуется. К нашим комнатам приставили охрану, по словам королевского управителя — для нашей безопасности, но я думаю, чтобы держать нас под наблюдением круглые сутки. Поэтому ведём себя тихо и мирно, в драки не ввязываемся. Кто знает, когда кончится буря на поверхности. В драки не ввязываемся, Дубов! И отдай им уже эту падаль.

— Как скажете, всё равно он выдал своего хозяина.

— К-как? — промямлил гном снизу. — Я тебе ничего не сказал!

— Сказал-сказал! — повторил я погромче, чтобы всем было слышно. А Сергей и девушки вопросительно на меня посмотрели. — Конец твоему хозяину теперь. Ты его выдал, и я за ним приду.

— Я ничего не говорил! — визжал тощий ублюдок. — Я молчал! Он врёт! Он всё врёт!

Я пихнул его в сторону солдат короля, и гном проскользнул по полу, оставив мокрый вонючий след. Когда он трепыхался у меня в руке, я заметил у него на груди небольшой предмет. На верёвке болтался зеленоватый артефакт, точно такой же, как в тех ящиках которые я нашёл на взорванном складе.

Значит, он связан с гвардейцами жреца. А погромче про хозяина я говорил специально, потому что наверняка в толпе его страховали другие гномы. Теперь они донесут своему начальству, кто его сдал, и засранцу конец. Его отчаянные крики уже подтвердили моё предчувствие.

— Но только после экскурсии! — подыграл Сергей. — Учебный план никто не отменял.

Потом взглянул на меня и пожал плечами, мол, а почему бы и нет?

Гномы-солдаты разогнали остывшую толпу, самых ярых схватили вслед за подстрекателем и увели. Среди нас тоже были пострадавшие, но не слишком, всё-таки аристократов учат драться с самого детства. Медсестра оказала всем помощь, наложила повязки и бинты и дала немного зелий. Я отказался, из ран у меня была только рассечённая бровь. Пустяк, не стоящий внимания.

Отец малыша Торвиля пришёл в себя, малец уселся у него на руках. Он помахал мне, улыбаясь щербатым ртом, а его папа внимательно посмотрел, а затем кивнул. Я кивнул в ответ. Не стоит благодарности.

После этого Сергей Михайлович повёл нас на экскурсию. С одной стороны, нас бы развести по комнатам и не выпускать, пока не отбушует буря, чтобы затем свалить из гостеприимного Гилленмора при первой же возможности, с другой — чем дальше мы от гномских соглядатаев, тем лучше. Толпу натравили на нас совершенно осознанно, но прямой выгоды от нашего ухода я пока не видел. Скорее всего, это часть плана. Вот только какого?

По пути заглянули во временные апартаменты факультета и забрали наши запасы трабелуниума. Я захватил свою шкатулку. Ну, для меня это была шкатулка, для обычных людей, скорее, небольшой ящик. Похоже, сегодня вместе с экскурсией будет или практика или подготовка к ней. Учитель вёз перед собой целую тележку, укрытую брезентом. Несметное богатство, если подумать.