Наши бабки и зелье в кадке (СИ) - Северная Елена

Последствия выползли наружу лишь с рассветом, когда в окошечко камеры заглянул один из советников:

– Прошение о помиловании будешь писать, ведьма? – прошипел он, облизывая пересохшие губы.

От страха, что ли?

Я хотела рявкнуть, с гордостью послать его куда подальше, но… Не смогла произнести ни слова. Горло сковало ледяным обручем. Голосовые связки будто примёрзли друг к другу. Даже прошептать не получилось ничего. Что за фигня?

– Понятненько, – довольно засмеялся старикан.

Окошко в двери камеры захлопнулось. Следом по коридору прогрохотал приказ:

– Ведьму – на выход!

Я со страхом глянула на Мурку. Та вздыбилась и решительно приготовилась защищать меня до последней шерстинки.

«Пока не вмешивайся, моя хорошая, – я мысленно потянулась к тарантуту. – Просто иди рядом. Не показывай свою силу. Хочу узнать: это по плану Карла или советники сами решили проявить инициативу?»

– Ладно, – проворчала Мурка. Она недовольно сопела, всем своим видом выражая несогласие, но подчинилась.

– Малявка, не бзди! – радостно оскалился Лохматый, как оказалось, нежный любитель всего женского пола. – Тебя повесят быстро! Даже вякнуть не успеешь! Верёвка особо прочная! Сам проверял! Хрясь – и ты уже с нами! Так что – ждём тебя в нашей компашке. Мы уже торжественную встречу приготовили! Ага!

Очень вовремя! Главное – так жизнеутверждающе! Я и без него знаю, что не смогу «вякнуть».

Жду вас завтра в 08:00 и 20:00 по мск.

***

Дверь распахнулась. На пороге возникли двое стражников, и ещё десяток толпились в проходе, держа наготове заклинания. Эти двое довольно бесцеремонно подхватили меня под руки и потащили по тёмному сырому коридору. Сопротивляться было бесполезно – я уже совсем не чувствовала своего тела, превратившись в тряпичную куклу. Мурка, беспрестанно заглядывающая мне в глаза с немым вопросом «Пора вмешиваться?», плелась следом, перебирая лапами по грязному, покрытому слизью потолку. Лохматый призрак, обречённо вздыхая, прозрачным чёрным пятном летел за ней.

В конце коридора ярким солнечным пятном сверкнул выход. До него оставалось всего ничего, как земля содрогнулась и глухо загудела.

– Скорее, олухи! – завизжал тот самый старикан, что несколько минут назад заглядывал в окошко.

Стражи ускорились. Я была уверена, что меня тащат на площадь перед тюрьмой, где всегда оглашались приговоры, совершались казни или собирали приговорённых к каторжным работам заключённых для отправки по этапу. О том, что такая площадь имелась, я вычитала ещё в замке графа.

Да. Площадь была. Только не та самая, которая большая, а маленькая. Мы вывалились из тёмного сырого тюремного нутра в небольшой внутренний дворик. Здесь уже грустила одинокая виселица на наспех сколоченном помосте. Обозрев всё это великолепие, я немного воспряла духом. Если взять во внимание то, с какой небрежностью установлено орудие для отправки меня в более интересный мир, то напрашивался вывод – король об этом не в курсе! Значит, не такой уж он пропащий человек, и зелье не ошиблось, то есть, оно сработало правильно.

Земля вновь содрогнулась, гул усилился, по небу пронеслись электрические всполохи, напоминавшие молнии, только немного другого цвета – они были ярко-изумрудного цвета.

– Хозяка, – прошипела Мурка, не отрывая глаз от небес, – сдаётся мне – Азур летит. И он очень злой. Вон, даже магические иглы от него отлетают на многие вёрсты.

Я усмехнулась в предвкушении: против Азура вряд ли кто из имеющихся в Варландии магов выстоит. Моя защитница тоже была такого мнения. Она довольно потёрла передние лапки и клацнула зубами:

– Хана всем!

Вдруг над внутренним двориком прогромыхал голос Карла:

– Дарина! Не передумала?

Говорить-то я так и не могла, но тело вновь подчинялось. И я упрямо помотала головой: нет!

– Это тебе стоит передумать! – грозно рявкнула Мурка. – Не то от твоего дворца и от тебя останется лишь воспоминание, и то – на страницах хроник!

– Как бы не так! – король хищно осклабился и выволок из-за своей спины спелёнутую магическими цепями Янку. – Мне просто необходимо жениться! Не хочешь сама стать королевой, так я сделаю королевой твою подружку, и тогда Румии придётся воевать не только с Варландией, но и с Ливадией! И я думаю, что к нам присоединятся многие другие государства. Это святотатсво – вмешиваться в священный брачный обряд!

Я застыла, с надеждой вперив взор в небо. Что делать? Как ещё продержаться немного до прилёта Азура? И закричать не могу, чтоб себя с Муркой и Янку перебросить подальше от этого кошмара! Что ж за гадость была подмешана в чай, если кольцо так слабо отреагировало?

– Вот гад, – прошипела паучиха. – И священника сюда приволок!

Двое стражей вытолкали во дворик перепуганного бледного священнослужителя. Он держал в руках толстенный талмуд в кожаном переплёте с золотым тиснением.

– Начинай, святой отец! – повелительно приказал Карл.

– Что начинать, Ваше Величество? Свадебный обряд или исповедовать заключённого?

– Обряд! – бешено сверкая глазами, взревел король, подтаскивая принцессу ближе к импровизированному алтарю, установленному также наспех.

Янка бросила на меня беспомощный взгляд и прикрыла глаза, чтобы не видеть ни своего «любимого» жениха, ни виселицы, ни меня «в объятиях» стражей. Мда-а, ничего не скажешь – свадьба века. Запомнится на всю жизнь.

И тут меня такое зло взяло! На Тамира, на Сибгада, на Азура! Больше всего я злилась на графа. Ведь тогда я, дура, спасла его от челюстей тварей Хаоса! Ну, подумаешь, зашпульнула куда-то, неизвестно куда, но ведь спасала! Значит, моя непонятная магия перенесла его в самый безопасный мир, куда магия Хаоса не дотянется. Я его вывела из-под удара, теперь сама между молотом и наковальней! Вот же гад некромантский! Неужели за столько времени он не мог найти дорогу назад? Или хотя бы известие прислать! Сюда бы его, на моё место!

И тут небеса разверзлись с оглушительным треском, и в провале появился сияющий шар. По яркости он не уступал дневному светилу. Пространство содрогнулось в очередной раз, где-то что-то взорвалось или рухнуло, – во всеобщем грохоте и треске этого было не разобрать.

– Не стой столбом, идиот! – заорал Карл, отвешивая царственной дланью оплеуху перепуганному вусмерть тюремному священнику. – Жени нас!

Огненный шар в небе вытянулся и от него к земле потянулся яркий хобот. Он мне напомнил воздушный переход – рукав-телетрап, – в аэропортах. Знаете, такая гибкая штука, по которому пассажиры переходят между самолётом и аэропортом. Шар ещё раз вспыхнул и погас, выплюнув угасающим хоботом в тюремный двор… графа Лоденберга!

– Здрас-с-сьте! – наконец смогла произнести я.

Волна облегчения накрыла с головой. Уж теперь-то с меня снимут обвинения в убийстве!

– Живо! Венчай нас! – орал Карл.

Но все, в том числе и священник, в немом удивлении смотрели на графа в диковинных для этого мира одеждах: рваных джинсах с металлическими побрякушками и чёрной футболке с черепом на груди. Такие у нас готы или металлисты носят. А Тамир, не обращая внимания на окружающих, впился встревоженным взглядом в слабые отблески ореола хобота. Повисла оглушительная тишина, нарушаемая лёгким треском пространства. Потом уже, погасший было, ореол вспыхнул снова и выплюнул кого-то ещё, кого Лоденберг ловко поймал на руки. И этим «кем-то» оказалась моя подруга Светка! Светка!!!

Значит, Тамир всё это время был в моём мире? Мало того – в моём времени? И-и-и-и-и!

Откуда только силы взялись! Раскидав опешивших стражей, как котят, я бросилась к подруге и графу. С разбега обхватила их обоих и… снова вспышка и ошарашенное шипение графа и Светкин крик:

– Быть не может! – это Тамир.

– Твою ж в бога душу мать! – и далее цветистый русский мат.

Ну, такой забористый сленг только у нас в России. Бальзам на уши! Даже думать-гадать не надо, из чьих уст он вырвался. А кстати, я что, так больно треснулась об эту парочку? Ослабив объятия, стала свидетелем очаровательной картины: Светка, повиснув на плече у графа с возмущением таращилась на чёрный завиток татушки, которая буйно расцветала на запястье. Зато граф рассматривал свою вязь с благоговением.