— Что сохраняешь? — не поняла я.
— Достоинство, — с нажимом повторил он.
— Какое?
Раньше таких заскоков у друга не было. Он всегда был гордым ежом, но никогда ничего не сохранял под одеялом. Тем более моим.
— Ежиное, — процедил Ё-ё, недовольный моей непонятливостью.
Я округлившимися глазами посмотрела на Монику, не понимая, что он имел в виду. Крыса закатила глаза и ответила за него:
«Да лысый он. Все иголки в паучиху выпустил, а новые еще не отросли. Вот он и стесняется».
— Ё-ё! — Я облегченно выдохнула, погладила друга поверх одеяла и села. Еж вцепился в одеяло, как бульдог во врага, и вместе с ним переместился ко мне на колени. — Ты ведь настоящий герой! — принялась я его успокаивать. — А разве героям пристало стыдиться своего внешнего вида? Ты стал лысым в жестоком бою! И значит, должен гордиться своими гладкими боками.
Ё-ё покосился на меня со скепсисом, но все же перестал так крепко сжимать ткань.
«Вот! И я ему это говорю! А он заладил про достоинство, будто иголки — это его главная ценность!» — Моника даже лапки в бока поставила и с укором смотрела на ежа.
В комнате повисло молчание, только Ё-ё шмыгнул носом и спросил:
— А разве это не так?
Вот уж чего не ожидала от друга, так это неуверенности в себе.
— Конечно не так! — погладила я его длинный опущенный носик. — Твое главное достоинство — верное доброе сердце.
«А еще ты очень смелый», — смущенно произнесла Моника.
— И трудяга.
«И ты настоящий друг, который никогда не оставит в беде».
— И вообще ты самый лучший в мире еж!
По мере того как мы говорили, спина Ё-ё выравнивалась, а нос поднимался выше. Наконец еж вздохнул, прикрыл глаза и решительно сбросил с себя одеяло.
Мы с Моникой застыли, переглянулись и, сглотнув, взяли себя в руки и авторитетно в два голоса заявили:
— Ё-ё, ты красавец и с иголками, и без!
Потом мы снова с ней переглянулись, обмениваясь мыслями только друг с другом. Моника куда-то ненадолго убежала и вернулась с красной косынкой в лапах. Я не без внутреннего содрогания взяла ее у крысы и повязала Ё-ё на манер плаща. Уж очень он выглядел без привычных иголок странно, беззащитно и смешно. Сдерживать хихиканье удавалось с большим трудом.
«Вот! Плащ нашему герою!» — торжественно произнесла Моника.
И так он ему шел, что я хмыкнула:
— Теперь впору целый Орден Ежа создавать!
«А что? Герб есть — еж в плаще. А в уставе прописать главный пункт — храбрость и вера в друзей», — заявила Моника.
— Первый магистр у нас тоже есть. — Я с улыбкой посмотрела на Ё-ё. — Думаю, после всего произошедшего никто не усомнится в том, что ты будешь по праву занимать это место. Да и первые рыцари тоже будут.
— Кто? — тут же заинтересовался Ё-ё.
— Да хоть бы те четверокурсники, которые прибили Марлену. Думаю, им такая идея понравится.
— Этим обалдуям из твоих уст понравится что угодно, — произнес недовольно Марсель, входя в палату. — Но в тот момент я этим «рыцарям» готов был… — Он запнулся, явно подбирая цензурные слова.
— …плащ на нос натянуть, — хмыкнул следовавший за ним Даниэль.
— Это еще почему?! — возмутились мы все.
— Потому что Марлена около пяти лет работала в академии и оказалась тварью Пустоши. Как думаете, нам не интересно, что за это время она успела сделать, узнать и передать своим кураторам? — вздернул бровь Даниэль.
Марсель же подошел ко мне и, взяв руку, поцеловал ее. Я смутилась, хотела отдернуть ладонь, но он мягко ее удержал, погладил и только после этого отпустил.
— Можно подумать, вы бы смогли ее пленить, — буркнул Ё-ё, кутаясь в свой плащ, и враждебно зыркнул на Марселя.
— А почему, ты думаешь, мы так долго медлили? — парировал Даниэль, снова привлекая к себе всеобщее внимание.
«Потому что не могли продавить ее защиту?» — переглянувшись с Ё-ё, с иронией мысленно спросила Моника.
Даниэль поднял глаза к потолку, будто надеялся найти где-то там терпение.
— Парочка мощных локальных заклинаний, которыми мы, поверьте, обладаем — и от ее защиты ничего бы не осталось. Гораздо сложнее было сплести магическую сеть, которая бы удержала арахнидку и заблокировала ее магию и способности. — Даниэль вздохнул. — И пока Марсель сдерживал эту тварь, я эту сеть почти успел сформировать. — Ё-ё насупился, а вместе с ним и мы с Моникой. Вот и помогай им после такого! А боевик поспешил добавить: — Нет-нет, Ё-ё молодчина! Все сделал правильно. Даже лучше, чем кто-либо мог представить! Вот только зачем было уничтожать паучиху, когда она уже была парализована?
— Мы, кстати, изучили по ее останкам введенный токсин и остались впечатлены. Ё-ё, какие ингредиенты ты использовал для его синтеза? — спросила Лайза.
Они еще некоторое время беседовали с Ё-ё, а мы с Марселем смотрели друг на друга. Вернее, он не сводил с меня взгляда, а я не знала, куда деться от смущения. Даже одеяло натянула повыше, чем помешала Ё-ё общаться, и он вместе с Моникой переместился к дальнему краю кровати. Марсель взял стул, с которого спрыгнула крыса, и сел рядом со мной.
— Ты как? — спросил и заправил выбившуюся прядь мне за ухо, чем смутил еще больше.
Только сейчас до меня дошло, что выгляжу я наверняка как самое настоящее чучело. Даже подняла руку к волосам, чтобы немного привести их порядок, но быстро поняла, что пока это бесполезно.
— Ты очень милая, когда вот такая растрепанная, — сказал Марсель.
Хотел еще что-то добавить, но передумал. Только улыбнулся как-то предвкушающе.
— Угу, — буркнула я. — Что со мной случилось? Почему я в лекарском крыле?
Марсель помрачнел.
— Сильное магическое и физическое истощение плюс трещины в двух ребрах и различные мелкие повреждения. Лайза отправила тебя на двое суток в сон, и он пошел тебе на пользу.
— Двое суток?! Надо же… — И только тут я заметила, какой Марсель уставший.
— А ты сам-то спал за это время?
Марсель хмыкнул, на мгновение устало прикрыв глаза:
— У меня слишком много работы. Знала бы ты, что успела наворотить эта тварь… Одно то, что она взяла под ментальный контроль магистров и адептов, которые встали на ее защиту, говорит о многом.
— И ректора? — спросила я.
— И ректора, — кивнул Марсель.
— А как она их подчиняла? — забеспокоилась я, переживая, что тоже могла попасть под ее контроль.
Марсель смутился, но за него ответила Лайза, которая прислушивалась к нашей беседе:
— Похоже, Марлена это делала через интимную связь. По крайней мере, такой вывод можно сделать после беседы с теми, кто успел прийти в себя. — Потом остро глянула на Даниэля и сухо спросила: — Не желаете пройти проверку на наличие токсина арахнидки в крови?
— Не желаю, — нахмурился боевик, прямо глядя ей в глаза. — У меня с ней ничего не было.
— Вы уверены? По академии ходили противоречивые слухи, — не отступала Лайза.
Эти двое бодались взглядами. Наконец Даниэль с нажимом произнес:
— Я уверен. И кажется, мы уже перешли на «ты».
Повисла напряженная пауза, но раздался звонкий шлепок, и все посмотрели на Ё-ё. Оказалось, это он так громко в порыве озарения шлепнул себя лапкой по лысой голове.
— А я-то думал, с чего эта гадина так тебя в постель затащить хотела? Да, друг, чуйка у тебя что надо. Ректору бы такую…
«Да все он чувствовал! — вступилась за хозяина Моника. — Вернее, не хотел он с ней отношений. Долго эту тварь к себе не подпускал. Я уверена, что она что-то ему подлила в питье, вот он и…» Крыска всхлипнула, вспомнив, сколько всего ей с ее хозяином пришлось пережить по вине арахнидки.
— Как он? — спросила я и испытала чувство вины, что не поинтересовалась его самочувствием раньше.
Меня оправдывало только то, что я видела перед собой живую и здоровую Монику, а значит, и с эром эль Граскейном ничего непоправимого случиться не могло.
— Я погрузила его в длительный сон, — ответила Лайза. — Эр эль Граскейн слишком выложился на балу. Нужно дать ему восстановиться, иначе он долго не протянет.
