Элка и Повелитель Тьмы. Подстава для темного (СИ) - А. Ярослава

Осторожно подплыла к бортику, то и дело, натыкаясь на сгнившие водоросли и, подтянувшись на руках, вскарабкалась на камень.

Просторная пещера, с полом, выложенным громадными рукотворными плитами. От бассейна с тухлой водой шел довольно широкий желоб. По нему неспешно текла вода, с чего я сделала вывод, что на дне все же есть источник.

Источник…

Что-то непонятное шевельнулось в душе на этой мысли.

Тут и вправду было немного света. Огляделась, пытаясь понять, что его дает, и мои брови удивленно поползли вверх — подле бассейна, росло дерево со светящимися листьями.

Небольшие серебряные, источающие сияние, листики сразу бросились в глаза, отвлекая внимание от черного, словно пораженного болезнью ствола.

Поднялась на дрожащие от усталости ноги и подошла к дереву.

Оно походило на карликовую яблоню. Небольшое, аккуратное, но какое-то чахлое, словно умирающее и все же борющееся за свою жизнь до последнего.

Обратила внимание, что листочки росли только с одной стороны дерева, вторая была поражена каким-то черным налетом, похожим на тину, что плавала в бассейне.

Непонятно…

Осторожно, одними кончиками пальцев, притронулась к листикам и в следующую секунду зашипела от боли — оно меня укололо и не просто, а до крови. Отдернула руку, в недоумении уставившись на набухающую каплю крови на пальце и перевела взгляд на листья. Кончик был с небольшим шипом. Он окрасился в красный цвет.

Вот, ведь кровожадное!

Перевела взгляд на ствол и корни, которые уходили под плиты и наверняка спускались к водоему. Там и питались влагой.

Сняла с себя мокрую куртку и рукавом прикоснулась к стволу.

Мне показалось или оно дернулось, словно от боли?

Осторожно стерла налет и увидела глубокие рытвины с стволе.

Оно болело. Оно умирало мучительной смертью, исходя соком, будто кровью.

Подняла голову и еще раз осмотрелась — выхода из пещеры не было, только туннель с желобом для воды, но он был слишком низок, чтобы можно было пролезть даже такой хрупкой человечке, как я.

Доползалась…

Спасительница, блин.

Разом накатила смертельная усталость. Мокрая одежда быстро остудила разгоряченное в шахте тело, и я стала быстро замерзать. Потерла ледяные пальцы, попыталась погреть их дыханием и поняла, что губы трясутся…от рыданий.

И так мне стало жалко себя, что слезы буквально полились из глаз.

Я легла спиной на холодные плиты, прямо под реденькой кроной злой яблони. Серебряные листочки мелко подрагивали, словно от ветра, но я едва ли замечала этого.

Слезы телки по лицу, по волосам, что давно превратились в грязно-мокрую паклю, стекали на грязные плиты и ручейками собирались по швам, медленно противореча законам физики, поднимаясь к дереву.

Мне казалось — оно за мной наблюдает.

Не зло, не ехидно, а с жадным любопытством. Отчего-то подумалось, что ему тут жутко одиноко, в этой холодной пещере, что больше похожа на склеп.

Как оно тут живет? Выживает в этой клоаке?

Тонкие стебли изогнулись, и нарядный листочек коснулся моего лица, предусмотрительно спрятав свой колючий кончик.

Оно гладило мне лицо. Ласкало…

А мне так стало обидно, за это невероятно существо, так жалко, что даже холод, от которого я уже не чувствовала ступней, отошел на второй план.

«Я умру» — мысленно обратилась я к своему странному собеседнику, — «Совсем скоро, а ты останешься здесь один»

«Еще на тысячелетие…» — ответило оно равнодушно.

Я с усилием протянула окоченевшую ладонь в надежде почувствовать ласкающее прикосновение листьев.

«Забери. Забери мою жизнь, если это исцелит тебя»

«В тебе две жизни» — напомнило дерево, слизывая лепестками мои слезы.

«Мы все равно погибнем» — меланхолично отозвалась я, — «А ты живи…»

Листья почти полностью укрыли мое лицо, и внезапно я почувствовала себя так легко, так комфортно.

Засмеялась и тут же закашлялась.

Энергия тоненькой струйкой полилась с раскрытых ладоней, будто мне вскрыли вены.

Веки стали слишком тяжелыми, что бы удержаться от искушения и не закрыть их.

Невыносимое, серебристое сияние мелькнуло перед глазами, острой вспышкой, и я отключилась.

***

Нет, я не попала в рай.

И даже не отделилась от тела.

Я вообще не умерла.

Нет, ну как так-то? Должна была уже нежиться на пушистых облаках и слушать умиротворенное пение ангелов, а тут тебе все тот же жесткий каменный пол, обжигающий холод и отбитые коленки.

Приоткрыла глаза и застонала:

— Что б вас всех! Не дадут даже помереть по-человечески.

Мой бубнеж, ожидаемо, остался без ответа. Осторожно повернула голову и ахнула — а яблонька-то преобразилась!

Подросла, вытянулась, полностью здоровый и ровный ствол, сиял сейчас не хуже листиков, которых явно стало намного больше. От него прямо-таки веяло свежестью, чистотой и здоровьем.

Но это было еще не все!

Пещера преобразилась. Бассейн очистился. Теперь в нем стояла кристально чистая вода. По желобу она текла едва-едва заметной струйкой, но все же текла.

Воздух стал источать аромат азона и свежести.

И посреди всего этого великолепия я — грязная, вонючая, с расцарапанными в кровь ладонями и все еще дрожащая от холода.

Так не честно! Могли бы и обо мне позаботится.

Дерево шелохнулось, словно посмеиваясь над моим ворчанием, и успокаивающе погладило по плечу, а в следующую секунду пещеру огласил дикий нечеловеческий рев и грохот, как от взрыва.

На меня хлынул поток из грязи и пыли.

Твою мать, да сколько можно уже!

С трудом разлепив веки я офигевше уставилась на огромную трехголовую зверюгу, которая сверкая красными глазищами, плотоядно глядела на меня.

Узнать чудовище Повелителя не составило труда.

Я до конца жизни не забуду эти длинные вонючие слюни.

— Хор-р-рошая…хорошая собачка, — пискнула я, с ужасом наблюдая, как шипастый хвост Гета, раздраженно бьет по остаткам стены пещеры.

Похоже, чудовищу не сильно понравилось быть собачкой. Гет хищно оскалившись, фыркнул и одновременно из трех пар ноздрей повалил дым.

Благоразумно заткнулась, дабы не злить больше эту наглую плотоядную морду и глазами, слезящимися от дыма, с изумлением стала наблюдать, как зверь медленно, словно с опаской стал приближаться, склоняя свои страшные головы.

Скосилась на яблоньку — хоть бы хны! Стоит себе, светится, словно и не было никакого взрыва. Вся грязь однозначно досталась мне.

Вот, где спрашивается справедливость?

Разве для того я проделала такой долгий путь, что бы быть сожранной чудовищем?

Пока я занималась истеричным заламыванием рук, движения прекратились, и я с удивлением уставилась на Гета, который внезапно передумал меня жрать и улегся рядом, опустил головы с поджатыми ушами.

Пипец.

Я так воняю, что меня даже эта вечно голодная скотина есть отказалась.

Гет поднял среднюю, видать самую умную из голов, и как-то по-доброму оскалился, виляя шипастым хвостом.

Размышлять на тему странного поведения Повелительской собачки я не стала. Решила по широкой амплитуде обойти его, чтобы сбежать через образовавшийся проход, но не тут-то было.

Я от него, а он ко мне.

Я со страхом, а он со скулежом и по-пластунски.

Не, определенно, происходит какая-то нездоровая фигня.

Гет подполз ближе и приглашающе покивал средней мордой по своей спине, явно предлагая взобраться на него верхом.

А я не горела желанием…никак…

Да кто ж меня спрашивать будет?!

Гет видя, что я медленно, но верно пячусь назад, резко подорвался и, ухватив отчаянно вопящую меня за шиворот, закинул себе на спину. И не зашвырнул, как мешок с картошкой, а посадил аккуратно.

Соскользнула к выемке у основания мощной Гетовой шеи и, удобно свесив ножки, ухватилась за острую пластину, дабы удержать равновесие.

Зверюга удостоверилась, что я устроилась на его спине яки королевишна и рванула по тоннелям дворца с такой бешеной скоростью, что пришлось почти полностью прижаться к шее, рискуя исцарапать пластинами все лицо, но иначе удержаться на нем не получалось.