Феечка с сердцем дракона (СИ) - Дашкевич Софья

И в этот момент кто-то дернул меня за штанину. Соль, которая все еще стояла на коленях, выразительно подмигнула и подманила жестом.

— Я думаю, он говорит об этом самом, — зашептала она.

— О чем?

— Ну, этом! — оранжевая округлила глаза и зачем-то похлопала себя по кулаку. — Он же владыка драконов, так? А драконы обожают девственниц…

— Что?! — рассвирепела Терпсихора, и воздух над нашими голосами зазвенел и завибрировал. — Целомудрия ты ее захотел?!

— А я тебе говорила: не связывайся с ним, — не преминула вставить Эвтерпа. — Божество он или нет, мужчины все одинаковы. Наполовину состоят из жажды крови, на вторую половину — из грязной похоти…

— Да не нужно мне ее целомудрие! — Фламиандр вспыхнул до того ярко, что нам пришлось зажмуриться, а у Нарта задымилась бровь.

— Тогда что ты требуешь от этой девицы?! — Терпсихора скрестила руки на груди.

— Важен сам жест, дорогая, — пояснил огненный владыка. — Как она будет беречь мой дар, если ничем за него не заплатит?! Цена должна быть высока, очень высока. А иначе все подряд побегут ко мне на раздачу драконов!

Терпсихора на мгновение задумалась, а затем медленно кивнула.

— Ты прав, милый. Моя фея танца приняла талант через страдания, так что решение справедливое. — Муза повернулась ко мне. — Так что, Эренида? Чем ты готова пожертвовать ради даров своего владыки?

Сразу три божества уставились на меня сверху вниз. Никогда еще я не ощущала себя настолько крошечной и ничтожной. Разумеется, я мечтала обрести дракона! Как бы гордился тогда мной отец… А Тарвин?! О, он бы умер от зависти! Я бы подала пример будущему братику, он бы верил в то, что любых целей можно достигнуть, если очень постараться. Стать первой драконицей в мире — вот она, великая участь, о которой говорилось в пророчестве! Но чем, во имя огненного владыки, мне этого самого владыку умаслить?!

— Ты не обязана что-то ему отдавать, — неожиданно произнесла Эвтерпа. — У тебя есть музыкальный талант. Драконов переоценивают, дитя мое.

Забавно… Не так давно она мне вообще помогать отказывалась, но стоило Фламиандру сделать меня избранной, как муза тоже заинтересовалась! И если это не банальная вредность, то я — архимаг!

На долю секунды мне померещилось, что пресловутый архимаг возник в воздухе в шаге от меня, но тут же пропал снова. Наверное, это была игра разума — или подсознание напомнило о пророчестве.

— Я с-с-стану твоей ж-ж-жертвой! — послышалось из костра, в котором стоял Фламиандр.

— Шасть, нет! — спохватилась я, но ящерка вынырнула из-под ног владыки и вскарабкалась по нему.

Огненный перехватил саламандру и усадил на ладонь.

— И что ты такое?! — Угольные глаза сузились.

— Я ее лучш-ш-ший и единс-с-ственный друг! — гордо представилась Шасть.

— Эй! — возмутился Нарт. — А я?!

— Ус-с-спокойся, лаз-з-зурный, ты ее только бес-с-сиш-ш-шь! А я с Эри с-с-с с-с-самого детс-с-ства! Она з-з-заботилас-с-сь обо мне, и я позабочус-с-сь о ней! З-з-забери меня, владыка!

Наверное, если бы я сумела успокоиться и остыть, то уроки Фабиана не вылетели бы у меня из головы. Он ведь учил просчитывать все на несколько шагов вперед, учил искусству манипуляций. Нельзя было показывать Фламиандру, что Шасть дорога мне, ни в коем случае! Он бы забыл о ящерке, отшвырнул в сторону, и никто бы не пострадал. Однако я волновалась. Даже слишком. А потому совершила роковую ошибку: бросилась к огненному владыке и попыталась отобрать Шасть.

— Она не нужна вам! И вообще ни капли мне не дорога! — выпалила я.

Фламиандр преспокойно поднял руку, чтобы я не смогла дотянуться до Шасти. Я беспомощно подпрыгивала, чувствуя себя ребенком, у которого отобрали его первый меч.

— Не дорога, значит? — лениво усмехнулся владыка. — Ты поэтому, рискуя человеческой кожей, лезешь в самое пекло?..

— Прошу вас, не надо…

— Твоя жертва принята, дитя мое. Кое-кому пора просыпаться!

Я не успела ни возразить, ни дернуться, как Фламиандр толкнул меня ладонью в грудь, и я отлетела в сторону, неуклюже завалившись на траву и больно ударившись о постамент какой-то музы.

Впрочем, боль от удара ни шла ни в какое сравнение с сильным жжением в сердце. Я, дочь дракона, фактически дитя огня, словно горела заживо! Припекало нестерпимо. Мне хотелось закричать, но во рту все пересохло, и с губ срывались лишь слабые розоватые язычки пламени вперемешку с дымом.

Вот тогда-то я и услышала ее снова.

— Ты не пожалеешь, не терзай себя! — прозвучал тот самый голос из снов. — Выпусти меня!

— Нет! — прохрипела через силу. — Я не могу… Шасть…

— Не так давно ты сама готова была убить ее, чтобы обрести меня! Помнишь? Ну же, Эри! Мы созданы друг для друга! Мы — половинки единого целого.

— Не… Такой… Ценой…

— Вот как?! Ты правда променяешь меня на саламандру?! Не глупи. Ей будет лучше с самим владыкой! Она сама вызвалась…

Драконица злилась, вертелась в моей груди, била хвостом. Чувство было такое, что все ребра уже смяты и переломаны, но что-то удерживало меня, не давало покоя. Перед глазами замелькали страшные картинки из ночных кошмаров: кровавая луна, безжизненное тело Фабиана…

А вдруг сны были предупреждением? Вдруг я не справлюсь с драконицей и натворю что-то ужасное? Не зря ведь раньше драконами становились только мужчины! Вот мой папа — он же кремень, он крепче и суровее фервирской стали. Он совладал со своей второй сущностью. А я?

— Ты ничуть не хуже его, Эренида. Вместе мы станем непобедимым воином! О нас будут слагать легенды!

— Но Фабиан…

— Он сам отрекся от тебя! — взревела драконица.

Ее слова ударили оплеухой, и силы покинули меня. Я закрыла глаза всего на мгновение, а когда открыла снова, все вокруг было в густом дыму.

Тело будто выворачивало наизнанку, жар охватил меня от макушки до ступней. Из лопаток прорезались крылья, но уже не те, старые, — скромная пародия на драконьи, — а огромные, как у отца.  Металлические чешуйки с розоватым отливом, будто на лезвие клинка падает свет заходящего солнца, проступали на коже, покрывая меня непробиваемой броней.

А потом боль исчезла. И сразу стало так легко, так приятно! Мощь переполняла меня, мелкие неприятности потеряли всякий смысл. Я оторвалась от земли, расправила крылья, испустив победный клич. О, вы бы слышали его! Ни одна музыка не может сравниться с ревом дракона, особенно если этот дракон — ты сама.

Я кружила над островом, над пиками храма, статуями. Фигурки мамы, Нарта и Солианны стали совсем крошечными, даже музы уже не внушали благоговейного трепета. Подумаешь, музы! Разве они умеют вот так извергать пламя?! Полноценные струи огня, способные спалить целые созвездия!

Снизу доносились крики: восторженные возгласы Нарта, испуганные визги Солианны. Кажется, мама звала меня вниз, но я получила большее, чем просто драконью ипостась: я взяла контроль над жизнью в свои руки.

Никто не смеет указывать мне, Эрениде Янброк, первой драконице железного клана!

Кувыркаясь в воздухе, совершая безумные кульбиты, о которых раньше не могла и помыслить, — потоки ветра будто сами удерживали меня на своих мягких невидимых качелях, — я неслась вперед. Только вперед!

Уже замаячили на горизонте крыши кронфейского дворца. Ха! Всего лишь разноцветная девичья игрушка! Вот захочу — снесу ту башню одним взмахом крыла, а эту превращу в груду радужных крошек…

Нет, конечно, этого делать я не собиралась. Пусть королева фей наслаждается своим потешным домиком. Но сам факт того, что мне по силам уничтожить все вокруг, дарил ни с чем не сравнимую радость.

Я снизилась, заприметив блеск золотых эполетов. Лейгард и Тарвин, два брата. Ну, давайте, поглядите, какова дочка Рондара Янброка! Недостойная наследница? Феечка?! Ш-ш-шух! — и огонь, словно бритва, выжигает в шаге от Тарвина длинную полосу травы. Как вытягивается его лицо! Что, герд Гульброк, никогда не видели розовых драконов? Что ж, поглядите поближе! Ш-ш-шух! — еще одна полоса. Резво, однако, умеют прыгать золотые драконы! Потанцуем еще?! Не вопрос! Ш-ш-шух!