Сваха. Аферистка для беса (СИ) - Цветкова Алёна

— Человеческая душа нематериальна, — улыбнулась Лали. И окончательно запутала меня этими словами. — У тебя тоже нет никакого тела. И у всех попаданцев нет никаких тел в этом мире.

— Угу, — не выдержала я и похлопала себя по коленке, — а это что⁈

— А это то, что ты сама создала для себя, — ответила она. — То, как ты выглядишь сейчас, это то, как ты себя ощущаешь… Понимаешь? Если ты будешь чувствовать себя старой, твое тело будет подстраиваться под твои мысли и стареть. Если будешь чувствовать себя молодой, то будешь выглядеть так же, как сейчас даже через сто лет.

Я хлопала ресницами, переваривая сказанное и пытаясь найти противоречия с тем, что мне уже было известно об Аде и о пападанцах. Но не находила.

— Ты хочешь сказать, что я через тридцать лет буду такой же…

— Если захочешь, конечно, — кивнула Лали. — Ну, или, если тебе скучно, можешь измениться… У нас девочки что только не вытворяют со своей внешностью. У некоторых даже получается поменять цвет кожи на синий и отрастить нос, как у бесов, — расхохоталась она. — Правда, не на долго. Они говорят, что слишком тяжело держать чужой образ. Чуть отвлекся и все…

— Но, — я все никак не могла поверить в то, что слышала, — если люди в Аду не стареют… То они что, живут вечно?

— Ну, может кто-то и живет, — пожала плечами Лали. — Но нам про таких неизвестно. Хотя мой батя говорит, что развеется вместе с мамой. Потому что мы уже выросли, я вот замуж выхожу, братья когда-нибудь женятся, у нас будет своя жизнь, а ему без нее будет плохо…

Она вздохнула… И грустно улыбнулась.

— Ой, прости, заболтала я тебя. Ты ведь сюда не мои байки слушать пришла, верно? Что хотела-то?

Я тряхнула головой, заставляя себя отвлечься от хаоса мыслей по поводу возраста, старения и перспектив, которые открылись предо мной прямо сейчас. Прежде чем думать о далеком будущем, надо позаботиться о ближайшем. До комиссии, которая решит смогу ли я жить в Аду, или меня надо развеять, осталось всего ничего.

— Да, ты права, — я улыбнулась Лали, — я пришла не за этим. Я хотела попросить помощи у вас с Сэрмом…

— Конечно мы тебе поможем, — рассмеялась она. — Сэрм все рассказал мне. Знаешь, когда человеческая кров отца наделила тебя особенной физической силой, и ты растешь среди братьев невольно становишься грубой и жесткой. Но мужа-то хочется такого, чтобы видел в тебе не бой-бабу, как говорит мой батя, а хрупкую и слабую девочку, которую нужно защищать и о которой нужно заботиться… Сэрм такой… Не смотри, что он кажется неотесанным и не слишком умным. Внутри он совсем другой. Я всегда это знала, но никак не могла заставить его самого увидеть себя настоящего. Но ты это сделала… Я его еще Ириде отведу… Она классная. Ее мама попаданка, работает у нас человеческим психологом. А Ирида больше по бесам. Ой, прости, когда я начинаю говорить про Сэрма, меня всегда немного несет.

Она смущенно улыбнулась. Как будто бы и вправду превратилась на миг из грубоватой бесовке, выросшей в трущобах, в юную девочку, случайно попавшую туда, где ей совсем не место.

— Ничего, — улыбнулась я, — я тебя понимаю. Просто ты его любишь. Я вижу…

Я и правда видела. Эти переливы внутреннего мира ни с чем не спутаешь.

— У меня скоро комиссия на подтверждение жизнеспособности, — перешла я к делу. — Я выполнила все условия, но оказывается помимо доходов и жилья нужны еще и поручители из местных жителей. Правда, мы не знаем сколько именно. Для каждого попаданца ставятся индивидуальные условия. У меня уже есть несколько друзей, которые согласились поручиться за меня. И я хотела попросить вас с Сэрмом присоединиться.

— Поручители? — удивилась Лали. — Никогда не слышала. Мы с Сэрмом, конечно же, поможем. Но, возможно, тебе не нужно идти на комиссию? Мы можем просто спрятать тебя здесь, в трущобах. И ты будешь жить без всяких подтверждений. У нас многие так живут…

Я вздохнула… Я уже думала о таком варианте, когда узнала о людях, которые обитают в трущобах Бесова городища. И поняла, что такая жизнь не по мне. Я не смогу все время скрываться от мира вокруг за закрытыми дверями.

— Спасибо за предложение, — кивнула я, — но я все же рискну получить официальный статус.

— Твое право, — не стала спорить Лали. — Мы с Сэрмом завтра сходим в муниципалитет и заполним документы. Но и ты знай, если передумаешь, мы всегда поможем тебе остаться в Аду.

— Я буду иметь в виду, — улыбнулась с благодарностью.

Глава 37

Увидеть Вайя в тот вечер я так и не успела. Огненная повозка мэсса Сатаны уже ждала меня возле дома, когда я вернулась от Лали. Поэтому крикнула тетушке Берлизе, что уезжаю, она, конечно же, не забыла презрительно фыркнуть, и отправилась в замок мэсса Сатаны.

Там меня встретил незнакомый, но очень почтительный бес, который сообщил, что мэсс Сатана появится позже, а мэсс Асис уже ждет меня в своей комнате.

В доме уже царил вечерний полумрак, но дневного света попадающего и огромных окон, все еще было достаточно, чтобы рассмотреть обстановку. Я не могла бы назвать ее роскошной. Никакой позолоты, лепнины и кричащих о богатстве семьи предметов. Наоборот, все довольно сдержанно и даже как будто бы скромно. Но лаконично и со вкусом.

Я, конечно, не специалист по историческим интерьерам, но даже виденного в фильмах и на картинках достаточно, чтобы понять: жена мэсса Сатаны точно была аристократкой, но не из богатых, а, как говориться, средней руки.

Но больше всего меня удивило, что на стенах висели искусно написанные портреты. Чаще всего неизвестный автор изображал самого мэсса Сатану. С одной стороны узнать его было очень легко, он почти не изменился, но с другой… Глаза демона на всех картинах сияли. Даже если он не улыбался и смотрел на мир вокруг строго нахмурив брови, его глаза как будто б светились мягким и теплым светом.

Сейчас я ничего подобного в нем не видела. И даже внутренний мир, в который я заглянула вчера, был темным, как этот дом. Его освещал только маленький ночник над кроватью Асиса…

Кроме мэсса Сатаны на нескольких портретах неизвестный художник написал маленького мальчика. Веселого, смешливого, с яркими синими глазами и легкой улыбкой. На одном портрете мальчик держал в руках чертенка, который еще больше походил на котенка, чем Чешка и ее дети.

Но больше всего меня поразил портрет, где демоненок стоял на вершине заснеженной горы. Он держал в руках деревянные санки и смотрел вниз. В глазах мальчика застыл страх. Как будто бы он хотел скатиться с горы, но очень боялся.

— Это мой любимый портрет, — произнес кто-то низким, приятным голосом.

Я вздрогнула и повернулась… На меня, стоя в темном провале двери, с улыбкой смотрел Асис… Высокий. На голову выше меня. Широкие плечи, узкие бедра… Как будто бы он полжизни провел в спортзале, тренируя тело, а не лежал в постели, мучаясь от дурацкой метаморфозы.

А глаза его были такие же пронзительно синие, как на портрете. И сияющие, как у «портретного» мэсса Сатаны.

— Это работы моей мамы. В нашем мире не принято рисовать, но папа сам приносил ей из человеческого мира холсты, краски и кисти, чтобы она могла заниматься любимым делом.

— Но, — я прокашлялась, потому что голос резко охрип, — зачем он приносил из нашего мира? Ведь все это можно было создать здесь… Так же, как он создал дом.

— Можно, — кивнул Асис. — Но тогда эти картины не были бы такими настоящими… И после того, как она ушла, они постепенно потеряли бы свою яркость, потускнели, а то и вовсе изменились бы… Как этот дом, — уголок его губы дернулся, в грустной улыбке.

— А он изменился? — спросила я.

— Не знаю, — пожал он плечами и привалился боком к дверному косяку, — я не замечал. А если бы заметил, то, наверное, он не изменился бы…

Я захлопала глазами, пытаясь понять, о чем, вообще, речь.

— Это странно, да… я раньше тоже не понимал, когда мама говорила, что все это, — он махнул головой, показывая вокруг, — не настоящее. Вот портреты настоящие. Потому что холсты и краски мой отец принес из материального мира. А дом не построен из камней и дерева, он создан по воле разума.