Барон Дубов 11 (СИ) - Капелькин Михаил

Когда голоса стихли, а на улице хлопнула дверца автомобиля и завёлся мотор, я с облегчением выдохнул. От меня не ускользнуло, что в конце в герцоге проснулся сыщик Канцелярии — расчётливый и проницательный. Его тёплой улыбкой я тоже не обманулся. Холодок. В его глазах остался холодок, когда он уходил.

Чёрт. Мне вовсе не хотелось обманывать друга, но иного выхода я сейчас не видел. Рано или поздно правда всплывёт, надеюсь лишь, что он сможет меня понять. Всё-таки я не раз спасал ему жизнь и, может быть, только что спас вновь.

С тяжёлым сердцем я проводил фары машины герцога, глядя на них через окно, затем поднялся на этаж выше.

— Думаю, с жилеткой тебе придётся расстаться, — сказала Марина, когда я вошёл.

Комната была, кстати, моя. Беглянка не пожелала оставаться в старом помещении, в котором совсем недавно выпрыгнула с окна. А сейчас она сидела на моей кровати и озиралась по сторонам. В этот раз в её глазах не было страха, только любопытство. И да, она куталась в мою жилетку, вцепившись в неё когтями. Нечего было и думать, что я получу её назад. Ладно, сама потом отдаст.

Марина с Лизой мало что выяснили. Запас слов у беглянки был очень ограничен. При этом он постоянно рос, а речь совершенствовалась — она быстро училась. Однако рассказать могла мало что. Меня осенила идея.

— Принесите ей книги, — сказал я, присаживаясь рядом с инопланетянкой. — Посмотрим, умеет ли она читать.

Так и сделали. Дали ей учебники, какую-то военную литературу Лакроссы, книги из библиотеки поместья, безумные записи гоблина-изобретателя, которые читала Агнес, а Вероника поделилась своими любовными романами. Причём стопка её книг была раза в два выше всех остальных вместе взятых.

— Братик добрый! — улыбнулась девушка, обнажив острые зубы и обняв меня.

— Как твоё имя?

— Имя? У сестрёнки есть имя… — она задумалась.

— Знаешь, Коля, — протянула Марина, глядя на нас, — а ведь она в твоём вкусе.

— Что ты несёшь? Она меня вообще братом называет, — отмахнулся я.

— Ну… — ехидно подмигнула пепельная блондинка, — инцест — дело семейное.

Я покачал головой:

— Тебе самой психолог нужен, извращенка.

— Мита! — воскликнула фиолетовая девушка.

— И что это значит?

— На… де… жда! — уверенно заявила Мита.

— Весьма иронично, — хмыкнул я в ответ и оглядел собравшихся в комнате девушек и одного Верещагина. — Ладно, книг набрали. Самое то для путешествия.

— Путешествия? — удивилась Василиса, наматывая короткий голубой локон на пальчик. — Куда? У нас же ещё пара дней каникул.

Пришлось всех расстроить, что мы возвращаемся в академию. Сборы не заняли много времени, я раздал все необходимые указания, и мы отправились в путь на дирижабле. Дорога пролетела незаметно. Мита читала книги одну за другой с ужасающей быстротой. Учебники, трактаты, любовные романы, всё подряд. Мне же Марина перед отъездом тоже нагрузила несколько книг, в которых нашла упоминания о явлении, похожем на Кондар.

За их чтением я и провёл весь путь до академии. Плюс медитации, во время которых довёл уровень использования маны до двенадцати процентов. Из книг узнал немного нового о Кондаре. Это состояние характеризовалось не только единением с Инсектом, но и с памятью рода. Удивительно, но раньше я о таком не слышал. Если вкратце, кровь хранит отголоски, похожие на далёкое эхо, памяти каждого аристократа в роду. Чем ближе был родственник, тем сильнее эхо.

Вот почему я ощутил присутствие отца рядом. Практической пользы память рода не несёт, как я понял. Просто… это возможность прикоснуться к своему наследию? По крайней мере, в одной из книг так написано. Любопытно. Я определённо хочу вновь услышать это эхо, прикоснуться к далёким предкам.

С другой стороны, состояние Кондара изучено очень слабо. В роду Дубовых всего пара человек смогли его достигнуть, и то единожды. Ещё одна причина для того, чтобы вернуть себе все силы и вновь попробовать войти в Кондар, чтобы разобраться.

К вечеру следующего дня мы прибыли в Пятигорскую академию. Даже с воздуха было видно, как город готовится к обороне. На улицах появились баррикады из мешков с песком, шлагбаумы и военные патрули, на стёклах — бумажные ленты, наклеенные крест-накрест, на стенах — указатели к убежищам.

Османы были ещё далеко, но продолжали наступать. Давили численностью, а наши войска пытались измотать противника, заставляя его проливать кровь литрами за каждый километр земли. Император сейчас оказался зажат между молотом и наковальней. С одной стороны давили османы, а с другой — Саранча. И чтобы победить на одном направлении, нужно снять войска с другого. Патовая ситуация. Пока Император решал, как из неё выйти, уже половина Грузинского княжества была потеряна.

Лишь спустившись с трапа дирижабля, я понял, как ценен оказался совет Билибина. Мало кто из учеников остался на зимние каникулы в академии. Её заснеженный и пустынный двор освещался бледными фонарями, в самом здании светилось всего несколько окон. Но они горели тёплым, уютным светом. Я даже ощутил на миг, что вернулся домой. Успел привыкнуть к академии.

Самое главное, что фиолетовую девушку с острыми зубами никто не заметил. Точнее, не заметит, если она перестанет так глазеть по сторонам и пытаться надкусить то перила, то дверную ручку.

— Тьху! — сплюнула девушка, оставив бледные следы от зубов на деревянной скамье. — Невкусно!

— Ты бы плевалась больше, если бы знала, что по ночам студенты на этих скамейках вытворяют, — хмыкнула Лакросса.

— А что они вытворяют? — тут же загорелась любопытством Мита и заскакала вокруг оркессы. — Расскажи-расскажи-расскажи!

— Вырастешь — узнаешь, — отбрила Лакросса.

— Пф-ф-ф! — фыркнула фиолетовая и скрестила на груди руки, гордо вышагивая рядом. — Мне сотни миллионов этих… как его… лет! Я достаточно взрослая, чтобы знать… всякое!

— А ведёшь себя, будто тебе пятнадцать. Так что нет.

— Бука! БУ-У-УКА! — Мита выскочила перед Лакроссой, наклонилась вперёд и показала той язык.

— Она начинает мне нравиться, — ткнула меня в бок локтём Агнес.

С тяжёлым вздохом я схватил Миту поперёк живота и сунул себе под мышку, попутно натянув капюшон её куртки ей же на лицо. И поглубже.

— Эй! Это харассмент! — раздалось оттуда.

— Кажется, хватит с неё книжек, — хмыкнула графиня Вдовина, а я вообще даже такого слова не знал.

Да, кстати, о Кате. Она тут тайком тоже к нам в академию перевелась. Точнее, поступила, дистанционно сдав письменные экзамены. Перед самым отъездом ткнула мне в лицо письмом, в котором говорилось о её приёме. Причём на курс старше нашего! Посмотрим, как она без Инсекта тут будет учиться. Духовных практиков у нас не особо много.

К счастью, до моих апартаментов на последнем этаже академии добрались без проблем. По пути в холле попался всего один студент и тот вжался в стену, когда увидел нашу делегацию. Точнее, огромного Лютоволка, шедшего впереди, и трёхметрового паука, ползущего по потолку. Кажется, парень за минуту успел поседеть. Зато фиолетовую девушку у меня под рукой не заметил. А питомцы-пауки не такая уж и редкость. Просто конкретно этот — большой и больной на голову маньяк.

Первым делом все разбрелись по своим комнатам, чтобы скинуть вещи и привести себя в порядок после дороги. А через час собрались у меня. Я уже привык, что мои комнаты стали эдаким штабом для всех дел.

Столовая академии ещё не работала, поэтому мы с дриадой заварили свежий чай, который она прямо сейчас вырастила у себя в волосах, и приготовили бутерброды из тех остатков пищи, что прихватили с собой.

— Думаю, пришла пора выслушать твою историю, Мита, — сказал я, когда мы все расселись у камина. Кто на полу, кто на диване или в кресле.

Девушка потупила фиалковые глаза и буркнула:

— Знала, что рано или поздно спросите…

Её речь стала заметно чище и понятнее. Училась она с фантастической скоростью.

— Я должен знать, кого я покрываю и защищаю.