Госпожа преподаватель и Белый Феникс (СИ) - Полански Марика

Я нахмурилась и перевела взгляд с призрака на окно. Ситуация казалось абсурдной, но кто знает, как правильно поступить? И есть ли вообще хоть какое-то правильное решение? Возможно, выполнять мелкие поручения после смерти — не такая уж и большая плата за лёгкую смерть.

За окном мелкий, моросящий дождь тонкими нитями вышивал узоры на стекле. Потемневшие от влаги кроны деревьев печально покачивались под порывами ветра.

Казалось бы, самое время предаться меланхолии. Особенно в такую погоду. Однако с улицы доносился гул голосов спешащих на занятия студентов: отрывистый смех, нервозные выкрики и заливистая ругань тех, кто опаздывал на лекции. Этот шум, такой далекий от моих мыслей о мятежах и призраках, был чуждым, но в то же время успокаивающим. Он словно возвращал меня в другую, более привычную реальность.

«Ох  уж эти студенты! — промелькнуло в голове, — Живут рядом с Академией и всё равно ухитряются опоздать!»

И тут меня прошиб холодный пот.

А ведь преподаватель тоже опаздывает. И этот преподаватель — я! Вся меланхолия моментально улетучилась, уступив место паническому осознанию собственной безответственности.

Я перевела взгляд на кухонные часы, а потом бросилась в комнату одеваться. До начала лекции оставалось семь минут. Мне полагалось быть за кафедрой, а не здесь, разглядывая монохромный мир за окном и слушая болтовню Сержана. Ругаясь себе под нос, я влезла в платье и, схватив ридикюль, выскочила из апартаментов. Ох и влетит же мне от Фицпатрика, если он поймет, что меня нет на рабочем месте.

Что ж, позор — это тоже опыт, но сегодня он будет особенно острым.

Пожалуй, никогда прежде я так не неслась на работу, как в то утро. В туфлях хлюпала вода из лужи, в которую я ухитрилась угодить перед входом в Академию. По лицу стекали струйки ледяного дождя, неприятно липли волосы ко лбу, а в голове крутилось: «Семь минут! Семь чёртовых минут!»

Главная лестница Академии уже была пуста. От стен гулко отскакивало эхо быстрых шагов. Я перепрыгивала через ступеньку, стараясь не думать о том, как жалко и смешно сейчас выгляжу. Мало того, что опаздывала на собственную лекцию, так ещё и вид был, как у драной кошки, угодившей под ливень. В голове мелькнула мысль, что неплохо было бы для начала привести себя в порядок, а потом уже идти к студентам. Однако воображение тотчас нарисовало картину, как беспризорные курсанты разносят учебное здание, и я прибавила шагу.

Поднявшись на третий этаж, я проскочила под аркой и за поворотом нос к носу столкнулась с Фицпатриком. Сердце лихорадочно стукнулось о рёбра и провалилось куда-то вниз. Скрестив руки на груди, ректор стоял с абсолютно невозмутимым лицом.

— Опаздываете, госпожа де Вальдан. — Он говорил ровно, чуть растягивая слова. В голосе слышалось ехидство, которое он, кажется, даже не собирался скрывать. — Ваши курсанты, должно быть, уже начали обсуждать самые невероятные причины вашего отсутствия. Может, вас похитили призраки? Или… — Фицпатрик сделал многозначительную паузу. Он окинул меня взглядом, и тонковатые губы исказил оскал холодной неприязни. — Или вы были заняты более интригующими делами? С господином министром, например?

Едкий стыд неприятно кольнул в груди, к щекам прилила кровь, будто меня уличили в чём-то постыдном. Однако отчитываться перед Фицпатриком я не собиралась. Вместо этого натянула вежливую улыбку и ответила ему в тон.

— О-о-о, вижу сплетники уже донесли о моём вчерашнем свидании, да, господин ректор? — Мой голос прозвучал резче, чем я рассчитывала. — Но личная жизнь, она потому и личная, что других не должна волновать. А сейчас будьте так любезны пропустить меня. Преподаватель должен быть на лекции.

Я попыталась обойти его, но Фицпатрик преградил мне вход в аудиторию. Между нами повисло почти осязаемое напряжение. Его глаза сузились, и этот взгляд не предвещал ничего хорошего. Он развернулся и сделал шаг так, что я оказалась зажатой между ним и стеной коридора.

— Нет-нет, Эжена, — Фицпатрик прошипел, как потревоженный змей. — Личная жизнь никого не касается. Но лишь до тех пор, пока не выходит за рамки приличия. Ты разочаровываешь меня. Я дал тебе возможность работать. Прикрыл после того инцидента с О’Рэйнером, хотя должен был дать пинка под зад. Я был уверен, что ты оценишь это, но твоим выходкам конца и края нет!

Он наклонился так близко, что я видела каждую морщинку вокруг его глаз. На скулах нервно подрагивали желваки. От него веяло горьковатой туалетной водой «Ле Гранж», которую могут себе позволить люди, чей достаток куда выше среднего.

Я сцепила руки, стараясь не выдавать волнения, охватившего меня с головой. Лишь молча смотрела в потемневшие от гнева глаза Фицпатрика.

— Кажется, ты слишком быстро забыла, кто взял тебя на эту работу, — продолжил он, помахав указательным пальцем возле моего носа. — И кто постоянно прикрывает тебя! Я промолчал, когда ты была на скандальной выставке, где тебя, как приличного преподавателя, не должно было быть. Закрывал глаза на многочисленные письма от кредиторов. Но есть вещи, которые я не намереваюсь терпеть. Например, твое любопытное прошлое с господином ван Вилсоном. В нашей уважаемой Академии не терпят таких… скандалов. Если я захочу, Эжена, эта лекция станет твоей последней. И не только здесь, но и, возможно, во всей твоей академической карьере.

Я буквально окаменела от его слов. Стиснула зубы так, что скулы заныли от боли, а пальцы полыхнули огненным зудом, будто магия была готова вот-вот сорваться с них. Мысли об опоздании испарились в вихре ледяного страха, сквозь который пробивалась ярость.

Ван Вилсон. Интересно, кто мог напеть ректору о наших прошлых отношениях, если не сам Абрахам? Но зачем? Ради садистического удовольствия или за этим крылось нечто большее?

Я не понимала. Зато четко осознала две вещи: Фицпатрик был куда более осведомлен о моей жизни, чем я представляла, и что в своей ревности он был готов далеко зайти.

— Знаете, господин ректор, — протянула я со слащавостью, от которой сводило зубы. — В некоторой мере мне даже льстит то, что вы так осведомлены о моей жизни. Вы прямо-таки сияете, демонстрируя свои таланты в подковёрных интригах.

Я шагнула к нему вплотную, игнорируя угрожающую близость, задержала взгляд на его губах, а потом холодно посмотрела ему в глаза.

— Знаешь, что самое забавное? Что я практически поверила, что ты изменился. Но увы. Каким ты был гнусным в студенческие годы, таким и остался. Угрожать увольнением за неакадемические знакомства? Это уже новый уровень, Фицпатрик.

Я едва заметно склонила голову и продолжила:

— Моё прошлое с ван Вилсоном — это моё прошлое. И поверь, в нём мало хорошего. А вот попытка шантажа — это настоящее. И, знаешь ли, выглядит она весьма… примитивно. Если это твой единственный способ обратить на себя моё внимание, то мне искренне жаль тебя.  А теперь, если позволишь, я пойду работать. Меня студенты… заждались.

Я шагнула прямо на него, вынуждая отступить. Больше всего мне хотелось оказаться в аудитории подальше от Фицпатрика.

Дёрнула дверь на себя, и в коридор выпали Андреас и Рафаэль. Остальные бросились врассыпную, старательно делая вид, что не причастны к позорному действу однокашников.

— Мы… это… двери проверяли, — промямлил Рафаэль, глядя на меня снизу вверх. Потом перевёл взгляд на Фицпатрика и придурковато улыбнулся во весь рот. — Господин ректор! Доброе утро!

Андреас тихо выругался и, задрав голову, так же подобострастно осклабился. Потом пихнул локтем Рафаэля, и парочка на карачках поползла обратно в аудиторию.

— Доброго дня, господин ректор! — я едва заметно кивнула Фицпатрику и холодно улыбнулся.

Тот ничего не ответил. Только круто развернулся на каблуках и направился прочь от моего кабинета.

Звенящая тишина наступила мгновенно, словно по волшебству. Около двадцати пар глаз уставились на меня.

— Госпожа де Вальдан! — взвизгнул Тим с первого ряда. — Мы уж думали, вы бросили нас на произвол судьбы!