Мой (не) любимый сводный (СИ) - Юраш Кристина

Он неодобрительно посмотрела на Вивернеля.

— Я, между прочим, тоже член семьи. И из завещания меня не вычеркивали, — едко ответил Вивернель. — К тому же, дорого Морис. Я понимаю твое негодование, но представь… Допусти мысль о том, что скоро победа будет не за вами. И королевой станет Энна. Энна Честимир. Нет, я понимаю, что ты не допускаешь такой мысли, но ты допусти. Что будет с нашей семьей? А ничего. Все убьют. Первым же приказом. Но если с ней рядом я, то есть шанс, что кто-то уцелеет. Да, не в прежнем великолепии. Но все же.

— Не надо мне прикрываться красивыми идеями! И оправдывать все здравым смыслом. Предательству, Вивернель, нет прощения, — произнес Морис, а его глаза вспыхнули яростью.

— А мне и не нужно твое прощение, — заметил Вивернель. — Кстати, я тут засиделся. Интересно, как моя бедная Энночка?

Глава 12

Он сказал это с такой омерзительной интонацией, что я почувствовала укол ревности.

— Если я еще раз увижу тебя рядом со Златой… — прорычал Морис.

— Зачем мне твоя невеста? — усмехнулся Вивернель, глядя на меня. — У меня есть девушка. Энна Честимир.

— Однако, ты здесь! — настаивал Морис. Я чувствовала, что сейчас папа Альвер схватит финансовый инфаркт.

— Вместо того, чтобы ревновать, научи ее убивать! — заметил Вивернель, снова скользнув взглядом по мне. — А то смотреть, как она будет вяло махать крыльями и обороняться — тошно! В такие моменты мне стыдно, что я ее знаю!

Он развернулся и вышел.

Дверь за Вивернелем захлопнулась с грохотом! Я вздохнула, глядя на сестру. Она тихо всхлипывала, а потом прижалась ко мне воробышком.

Морис все еще ходил по комнате, сжимая кулаки.

— Одного мне не хватало. Теперь еще второй лезет со своим «я тут все просчитал!», — рычал он.

— Думаешь, он врет? — спросила я, поглаживая Аурику. Та сглотнула. — Пытается прикрыться всеобщим благом?

— Думаю, что под любое предательство можно подвести благие намерения! — выкрикнул Морис.

— Да, но… — сглотнула я.

Вивернель позаботился обо мне. Он тревожился за меня. А, может, мне просто показалось. Просто я хотела придумать себе эту заботу. Я ведь дорого бы отдала, чтобы в семье не было такого раскола.

— Я бы на месте Альвера давно бы отрекся от такого сына! — прорычал Морис и нахмурил брови. — А он почему-то не отрекается! Предатель! Зеленый глист — предатель!

— Прекрати, — прошептала я, укладывая в постель сестру. От пережитого она чувствовала себя плохо, поэтому я накрыла ее одеялом и поцеловала в макушку.

— Что он тебе сказал? О чем вы с ним разговаривали? — спросил Морис, бросая пламенеющий ненавистью взор на дверь.

— Он сказал мне, что ты неправильно меня учишь, — ответила я, вспоминая наш разговор. — И что у меня нет самого важного для победы.

— И чего именно? — спросил Морис.

— Ненависти, — вздохнула я. — Жгучей ненависти, которая придает ярости в бою. Ненависти, которая выжигает сердце… Понимаешь?

Морис остановился и посмотрел на меня. Я думала, что он что-то скажет, но он промолчал. Лишь вздох и сжатые кулаки выдали то, что он едва сдерживает ярость.

— Вивернель сказал, что для того, чтобы убивать, нужна ненависть, — заметила я, обдумывая слова сводного. — А во мне ее нет. Энна победила в этот раз потому, что ненавидит меня и Альвера. Эта ненависть предает ей силы. А я… я не могу ненавидеть Энну… Мне жаль ее, жаль ее родителей, которые решили ради амбиций объявить нам войну. Мне жаль, что все так вышло… Мне просто жаль ее… Понимаешь?

— Да, но она причастна к смерти твоего отца! — заметил Морис.

— Да, но Энна тогда была совсем крошкой. И те, кто убил моего отца были убиты папой Альвером! — произнесла я. — Я не могу ненавидеть ее за то, чего она не совершала!

— И именно поэтому ты не смогла сжать челюсти? — спросил Морис. — Вивернель прав.

Что? Я что? Ослышалась? Морис признал правду Вивернеля?

— В чем-то он прав! — тут же пояснил Морис, снова хмуря брови. — Только он не учел одного. Ненависть помогает в бою, но мешает в жизни. Она выжигает тебя изнутри не только в битве, но и когда ты спишь, ешь, гуляешь. Все твои мысли вертятся вокруг нее. Она не дает тебе наслаждаться каждым днем… И иногда она способна убить тебя раньше, чем битва. Именно поэтому я никогда не учил тебя ненавидеть! Ненависть — это яд!

Я молчала, понимая, что столько раз представляла момент, когда мне предстоит убить Энну. И боялась его.

— Но самое страшное — не это! — произнес Морис. — Самое страшное то, что даже убив объект, ты не избавишься от ненависти. Ты будешь ненавидеть даже мертвую! Память о ней! Воспоминания! И так будет продолжаться, пока твои глаза не закроются. Ты будешь с этой ненавистью жить всю свою жизнь! Ненависть никуда не испариться, не исчезнет. Она поселиться глубоко в тебе… Тебе это надо?

Глава 13

Я смотрела на Мориса, понимая, что он прав. Ради одного мгновенья ярости и победы, положить всю жизнь? Отравить ее ненависть?

— Я не готова, — прошептала я.

Аурика уже спала. Она, видимо, очень испереживалась, так что просто уснула.

— Морис, — прошептала я, чувствуя, что сейчас мне как никогда нужен кто-то, к кому я могу прижаться. В такие моменты меня одолевает чувство всепоглощающего одиночества. — Я не смогу победить… Я это чувствую…

Я прошептала эти слова, видя, с какой нежностью на меня смотрит Морис. Он обнял меня и прижал к себе, а я чувствовала его тепло.

— А ты постарайся, — прошептал он. — Ради нее, ради меня… Ради папы и мамы… Ты ведь понимаешь, что никто из нашей семьи, ну кроме Вивернеля не склонит голову перед новой королевой, если ею станет Энна Честимир? Злату она убьет первой…

Я вздрогнула, глядя на спящую сестру.

— Не ровен час, когда Аурика подрастет и оспорит ее право на трон, — прошептал Морис. — Мы с Альвером и Белуаром не сдадимся. Если надо, мы будем защищать замок до конца. Пока нас не скинут с небес. Мы не перейдем под ее знамена. Никогда.

Я чувствовала, как в груди поднимается волна страха. Кажется, я видела, как полыхает мой любимый замок детства. Как с диким ревом срывается в пропасть папа Альвер. Слезы выступили у меня из глаз. Однажды мы его чуть не потеряли с мамой. Он улетел умирать. В тот день он убил отца Энны Честимир. Как падает старый дедушка Белуар, поливая напоследок огнем их десятка голов противников. И как погибает Морис… Как маленькая вредная Аурика защищает маму, но они погибают вместе с бабушкой Ирлой, охваченные пламенем из которого живым не выбраться.

Слезы выступили на мои глаза.

— Все это начнется после твоей смерти. Поэтому, живи, Злата! — произнес Морис, беря мое лицо руками. Он заглянул мне в глаза. — Живи! Я понимаю, что судьба требует от тебя многого! Но ты должна победить… Ради меня… Ради мамы и папы… Ради Аурики…

Я чувствовала, как губы предательски задрожали. Такое чувство, словно мир взвалил на меня ответственность за свою судьбу.

— Мне так обидно, — прошептала я, ткнувшись головой в грудь Мориса. Он покачал меня из стороны в сторону. — Кто-то сейчас думает о том, в каком платье пойдет на выпускной. А я думаю, как буду убивать Энну. Кто-то думает, что подарят ему родители, замок или какой-нибудь бесценный артефакт, а я должна думать, как буду убивать Энну…

Мне это казалось таким возмутительным и обидным.

— Знаешь, если судьба выбрала тебя, значит, ты справишься, — улыбнулся Морис. — Представь себе, какой ужасной королевой будет та, в чьем сердце живет лишь ненависть вперемешку с болью… Хотя, драконы другой и не заслуживают. Но я верю, что все изменится. А пока… думай о хорошем… Например, о платье!

Я попыталась улыбнуться сквозь слезы.

— Ты уже выбрала, в каком пойдешь на выпускной? — спросил Морис, целуя меня в лоб.

— Честно, я даже не думала, — заметила я, вытирая слезы. — Прости, Морис, за то, что я на тебя все это вывалила… Я не должна была предаваться таким…. хм… упадническим настроениям.