Окаменевший солнечный свет в приданое - Волкова Риска

– Хорошо.

– Мы с отцом сегодня едем на старую шахту. Ты просилась с ним, слышал. Если хочешь, поехали.

– Конечно же хочу!

Шахта меня интересовала, и очень. Не только потому, что горная промышленность была мне близка в соответствии с моей специальностью в институте, но еще и потому, что она могла даровать ту самую независимость и свободу, о которой я мечтала. Ведь деньги во все времена решали очень многие проблемы. И проблему с Радовым, наверняка, тоже решить могли.

Мачехе мы ничего не рассказали о предложении князя. Думаю, узнай она о нем, с удовольствием бы меня побыстрее сбагрила.

На улице запрягла ослика. Фома сегодня был не в настроении – бил копытом и плевался морковками. Я подозревала, что к нему сегодня на экскурсию приходили Глория с Марианной, оттого ослик и был не в духе. А, может, просто фаза луны была не та.

Отец и Миша ехали на прекрасных скакунах – белом в яблоках и гнедом. А я на Фоме казалась кем-то вроде чихуа-хуа рядом со стремительно бегущими борзыми среди полей колосящейся ржи и видневшихся не слишком высоких гор впереди.

Горы эти и вовсе больше напоминали собой холмы, однако именно здесь был случайно обнаружен несколько десятков лет назад каменный уголь, и построена Загорьевская шахта. Мой пра-прадед вложил много сил и средств в нее, однако, внезапно умер, а его потомки не смогли грамотно воспользоваться наследием.

Шахта располагалась на достаточном отдалении от Загорьевки – нашего села, и все же была причислена к ней. Попросту потому, что рядом больше не было никаких населенных пунктов, а домишки, которые, видимо, были построены для первых шахтеров и рабочих, уже давно были нежилыми, заросли травой и кустарником, некоторые обрушились.

Впрочем, сама шахта была в не лучшем состоянии. Грубо сколоченный деревянный надшахтный копер, приспособление-вышка для подъемных механизмов, покосился от времени и от недостатка обслуживания.

Оставив лошадей и Фому у одного из деревьев, мы с Мишей и отцом приблизились к коперу. Я, задрав голову вверх, внимательно осмотрела его.

– Я говорил, что все плохо, – сказал папа. – Нужно продать шахту тому, у кого есть средства ее восстановить.

– Вышка деревянная. Сгнило лишь дерево. Оборудование нужно смотреть, – сказала я.

Не могу сказать, что я была отличницей в институте, и все же какие-то азы я знала. В подобных шахтах устанавливались специальные устройства для подъема людей и грузов. В зависимости от сложности и глубины шахты использовались как ручные вороты, так и механизмы, на тяговой лошадиной или паровой силе, позже уже стали появляться машины, которые работали при помощи электричества. Скорее всего здесь стоит ручной ворот. Вон, отсюда видно установку наверху. Нужно лишь проверить, в порядке ли она…

Я полезла по шаткой лесенке вверх…

– Варя! – отец схватился за сердце. – Слезь! Рухнешь!

– Я только посмотрю… – машинально ответила я и полезла дальше.

Вес у меня был небольшой. И, хоть и вышка была старой и покосившейся, все же меня должна была выдержать.

– Варя, это опасно! – донесся до меня снизу голос Миши, но я лишь отмахнулась от него, понимая, что если не я, то никто сюда не заберется.

Им проще снести здесь все, и продать.

Ступенька, еще одна, и еще…Одна скрипнула, другая вдруг опасно отвалилась, пролетев вниз несколько пролетов. Сердце аж затрепыхалось в груди!

– Кар-р-р-р! – вдруг раздалось над ухом.

Я, замерев на ступенях, хмуро уставилась на черного жирного ворона, со странно светящимися темно-синим огнем глазами.

– Чего тебе надо?! – буркнула я на него. – Не видишь? Лезу наверх!

– Кар-р-р-р-р! – ворон бросился на меня, явно намереваясь заставить спуститься вниз, но я лишь отмахнулась от него рукой.

– Хоть обкаркайся, только голос не посади. Нечем будет трещать с деревьев о том, какие червяки жирнее! – сообщила я, и все равно полезла наверх.

Я остановилась на одном из пролетов, там, где стоял понятный мне механизм – действительно ручной ворот, с уходящими от него вниз, в шахту тросами.

Несколько раз крутнула его. Железо заскрежетало, но все же спустя время подняло ко мне полусгнившую, поросшую плесенью корзину.

– Механизм рабочий! – сообщила обрадованно я. – Спускаюсь!

Я полезла вниз, махнув рукой папе и брату. Думала, что все пройдет хорошо, но на одной из ступенек вышка вдруг скрипнула, и вместе со мной накренилась в бок, а я сама, заорав, поняла, что близка к своему жизненному финалу.

Я повисла клещом, зацепившись рукой за одну из ступенек. А мимо моего носа пролетела жизнеутверждающе какая-то доска. Кажется, даже с гвоздем. Ржавым. Куда-то вслед за этой доской сгинуло и сердце, едва не перестав от страха биться совсем.

Не найдя, что бы можно было еще сделать в подобной ситуации, я захохотала. Да-да, тетушка-истерика не заставила себя долго ждать, но не плакать же мне было?

– Варя! Ох, нет! Варя, держись, я сейчас что-то придумаю! – крикнул отец.

С ним и Миша. Попытался приладить к вышке какие-то валявшиеся рядом доски… По-моему, так себе был этот план.

Зато на помощь неожиданно пришел тот, от кого ее меньше всего ждали. Ворон! Ворон вдруг, отчаянно каркая, закружил вокруг меня, а после уцепился клювом за мой пояс от платья сзади, и неизвестно при помощи какой силы вдруг поднял меня в воздух, словно я ничего не весила!

Не знаю, какая грузоподъемность у воронов, но вряд ли им под силу таскать что-то, превышающее их вес.

– А-а-а-а! – заорала я, болтаясь у него в когтях и совсем не наслаждаясь окрестными видами с высоты. – Тебе, конечно, спасибо, но не мог бы ты меня вернуть на землю?

Ворон, словно издеваясь, сделал несколько показательных полетов над вышкой, и лишь после этого спустил меня вниз, где отпустил в метре от земли. Так, что я все же ударилась, но не смертельно, о землю.

Отец и Миша подбежали ко мне.

– Дочь!

– Варя!

Меня осмотрели.

– Это точно ворон? – я скептически проводила удаляющуюся вдаль птичку взглядом.

Отец вздохнул.

– Не уверен. Вряд ли вороны так могут.

– Живые вороны, – подтвердил Миша.

– А мертвые? – уточнила я, но мне почему-то никто ничего не ответил.

А на ум пришел тот разговор Радова с каким-то зомби в комнате. Он говорил о слуге. И я живо себе представляла какого-нибудь разложившегося чудовища, но что, если он разговаривал с вороном?

Нахмурилась. Радов меня спас? Зачем? Он должен быть зол после моего отказа. Или, все еще считает, что добьется своего, и не хочет терять идеальную кандидатуру на роль матери своих детей?

Матерью я, конечно же, быть планировала в будущем. Но только для детей от того мужчины, которого выберу сама.

– Спасибо, – все же тихо произнесла я, зная, что ворон меня не услышит.

Все же, иначе бы я разбилась.

Князь Захар Радов

– Заха, мед квасной будешь? – Матвей протянул мне чарку, из которой я отпил несколько глотков.

На жаре мед освежал, придавал сил. А в беседке у Сашки Кострова, у которого мы собрались всей толпой с армейскими друзьями, было ужасно жарко. Кусались слепни, и даже магия от них не спасала.

– Вкусный! – поблагодарил я.

Нас было человек десять. Костров, Матвей, Широков Виктор, Петр Замятьев… И остальные. Главной темой для обсуждения был, конечно же, Кокандский поход, связанные с ним надежды и опасения. Будучи некрофицером, я командовал и небольшим соответствующим батальоном. В нем все знали основы некрмантии, и если не практиковали подобную магию, то умели в совершенстве обращаться с ее созданиями.

Многие ребята были тоже родом из моих мест. С ними мы и водили дружбу. Сейчас, перед очередной командировкой, почти всех отпустили на двухнедельный отпуск, набраться сил, отъесться, отдохнуть.

– Слышал от тебя Искра сбежала, – Сашка внимательно уставился на меня.

– Духов подсылал шпионить за мной? – приподнял бровь.

Подобным мы баловались скорее, чтобы при таких встречах повеселить друг друга, подколоть в чем-то, а еще отточить мастерство.