Самая рыжая в академии драконов - Ефиминюк Марина Владимировна

– Староста… – сморщился он и ловко пихнул мне в руки испорченный «дракос». – Почему ты всегда такая душная?

– Зато ты у нас очень веселый! – взбесилась я.

Рэдвин выразительно закатил глаза, развернулся и направился к мосту.

– И что мне с ним делать? – крикнула я, потрясая дурацким артефактом.

– Выброси!

Не знаю, как от ярости не запустила этим связеоном ему в спину.

– Придурок, – пробормотала я себе под нос и самом злобном настроении направилась, собственно, в ту же самую сторону, словно пыталась его нагнать. От северного подъемника к административному острову вел единственный мост. Другого попросту не имелось.

Да простит меня нечисть, «дракос» подвергся ритуальному погребению и полетел с высоты в Разлом. Верю, что в конечном итоге упокоился в гроттовой дыре.

***

До начала первой лекции оставалось больше часа. На дверце шкафа в комнате висела записка от Оливии, что она ждет меня в столовой. Я привела себя в порядок, собрала учебники и, подхватив мешок с вымазанной одеждой, вышла в коридор. Занести вещи в прачечную много времени не заняло. Терпеть не могу беспорядок! Проще сразу отдать одежду в стирку, чем весь день ловить себя на беспокойной мысли, что она валяется в комнате и портит идеальную чистоту.

По дороге в административный корпус стало очевидным, что народ с любопытством оборачивается мне вслед. За столиками возле столовой и вовсе случилась коллективная немота.

Я решила, что после душа из болотной жижи лицо покрылось какими-нибудь зелеными пятнами и сейчас меня под локотки унесут в лекарский корпус. Температура-то уже поднималась. Однако противоядия рекомендовали принимать строго во время еды. Все пять лет следовала этому строгому правилу и, в отличие от многих, ни разу не ловила побочек.

Завтрак подходил к концу, в столовой было немноголюдно. Я помахала рукой Оливии, сидящей за столиком возле окна, и подхватила из стопки деревянный поднос. Подвезло, что на раздаче стояли первокурсники с бытового факультета. Никто двойной порции омлета с овощами не пожалел.

– Как зачет? – деловито спросила Оливия.

– Сдала, – коротко ответила я, просто не желая пересказывать позорные подробности спуска в Разлом, и вытащила из жестяной коробочки прозрачный бутылек с противоядием ядовито-зеленого цвета. – Слушай, у меня на лице ничего нет? Может, пятна какие-нибудь появились? На меня все оглядываются и шепчутся.

– А ты ведь не в курсе последних новостей! – ухмыльнулась соседка по комнате. – Поздравляю, подруга.

– С чем? – не поняла я и, откупорив пробку, опрокинула в себя маслянистое горькое лекарство.

– Народ видел, как Николас Блайк разложил тебя на столе под окнами столовой, – с ехидцей объявила она. – И ты позволила ему абсолютно все!

Я подавилась противоядием и так сильно закашлялась, что из глаз брызнули слезы. Жалостливо сморщившись, Оливия постучала мне между лопаток.

– Что за бред? – просипела я.

– Но вы же целовались у всех на виду. – Подруга кивнула в сторону открытого окна, из которого были видны опустевшие столы.

– Этот чмок… – Я резко примолкла, огляделась по сторонам и возмущенно прошептала: – Да его даже поцелуем не назовешь!

– Не переживай, – мягко улыбнулась Оливия. – Народ любит сплетничать. Сейчас на кого-нибудь опять свалится статуя или фениксы сотворят очередную дичь, и о вас с Николасом все забудут.

– А если нет? – проворчала я.

– Через месяц мы получим дипломы и уедем, а ты вычеркнешь строчку «попасть в любовный скандал» из списка заветных желаний.

Я одарила подругу мрачным взглядом. Вот уж никогда не мечтала превратиться в главную сплетню академии! А первой строчкой в моем списке заветных желаний стояла служба в столичном отделе контроля за погодными условиями. Но в последние три года именно в столице не открывали ни одной вакансии. Всех выпускников отправляли в глухие провинции.

Как и предсказывала подруга, на следующий день мы с Блайком перестали быть самой горячей сплетней. На всю академию прогремела новость, что какой-то дракон-боевик внезапно потерял контроль над силой и спалил северный подъемник. Говорили, что лепрекон Ховски еле унес ноги, а горящая платформа рухнула в Разлом.

Однако день оказался во всех отношениях эпохальным вовсе не из-за уничтожения подъемника. В холле столовой наконец-то вывесили объявление, что появились списки предложений от работодателей и старосты пятых курсов могут забрать их в деканатах.

Я даже обедать не стала. Попросила Оливию взять мне булочек и понеслась в здание администрации. Оказалась самой первой!

– Слышал, что вы пересдавали зачет по нечисти, – вручая увесистую стопку запечатанных сургучом конвертов с именами студентов-воздушников, пожурил меня секретарь. – Как же так получилось, госпожа Воттер?

– Сама не понимаю, – со смущенной улыбкой отозвалась я и, быстро попрощавшись, улизнула в коридор.

Добраться до лектория и спокойно проверить предложения, выдержки не хватило. Я отыскала конверт со своим именем и вскрыла его прямо на каменном подоконнике в коридоре административного корпуса. Внутри лежала дюжина листов. От волнения дрожали руки, страницы мелко тряслись, а строчки разбегались в разные стороны. Пришлось мысленно себя одернуть, сделать глубокий вздох – три вздоха – и внимательно просмотреть, на что я могла рассчитывать после выпуска.

Предложения впечатляли! Всегда приятно осознавать, что не зря пахала как проклятая пять лет и все усилия не напрасны! Мне даже поступило предложение от компании по добыче и обработке алмазов. Уверена, платили они отлично, но искали водного стихийника на разработку новых месторождений.

Министерство магии предлагало поступить на службу в Салигардский отдел контроля за погодой. Требования предъявляли минимальные, но я не знала ни одного чокнутого, готового отправиться к кишащей нечистью границе королевства.

Без особой надежды я заглянула в последний лист и едва не взвизгнула от восторга. Столичный погодный отдел был! Впервые за три года они открыли вакансию и планировали рассмотреть мою кандидатуру!

– Есть! – Я подняла над головой сжатый кулак и осознала, что от меня шарахнулась проходящая мимо девушка. Пришлось тихонечко извиниться и стереть с лица широкую улыбку.

При взгляде на их требования становилось очевидным, что у меня только один конкурент, способный отхватить должность: Николас Блайк. Стоило выяснить, получил ли он такое же предложение и не планирует ли подать заявку.

Вряд ли, конечно…

Но вдруг?

Возле лектория, прислонившись спиной к стене, стоял хмурый, как наколдованная первокурсниками грозовая туча, Рэдвин Даррел. Выглядел он паршиво: лицо землистого цвета, веснушки потемнели. Из выреза рубашки по шее и до висков тянулись полоски словно ржавых чешуек. Зрачки были вертикальными и застывшими. Казалось, Даррел пытался принять боевую форму, но что-то пошло не по плану, и он застрял на середине превращения.

Перед мысленным взором появился летящий в Разлом пожеванный бактером «дракос», и я поморщилась от досады. Проскочить мимо было попросту невозможно, но попытка – не пытка!

– Привет, Даррел, – бросила я на ходу, пытаясь завернуть в аудиторию.

– Погоди, староста. – Он сделал резкий выпад и, крепко схватив за локоть, заставил меня остановиться.

– Я выбросила твой «дракос»! – резковато заявила ему.

– Чего? – Он нахмурился, пытаясь понять, о чем идет речь.

– Твой связеон пошел на корм красному плащнику.

Любую потерянную магическую вещь в Разломе атаковал ядовито-красный вьюнок. Это растение досуха высасывало магию, а потом растворяло артефакт, превращая его в мягкую глину, и буйно разрасталось. Со стороны гнезда плащника выглядели лужей свежей крови.

– В гроттову дыру «дракос»! – процедил Рэдвин. – Разговор есть.