В начале мая,
В начале мая
В ущелье козлик больной остался.
У Николая,
У Николая
Сыночек дома грудной остался.
Шутя-играя,
Шутя-играя,
Гориец домик в горах поставил.
Нож Николая,
Нож Николая
В ад генералов пять душ отправил.
Враги пальнули,
Враги пальнули,
И дым над серой скалой остался.
Сынок в ауле,
Сынок в ауле
У Николая грудной остался.
Пастух весною,
Пастух весною
В горах, в снегах одинок остался.
Ой, сиротою,
Ой, сиротою
У Николая сынок остался.
Люди, прощайте, нас предали, продали.
Царь задолжал, и в уплату нас отдали.
Царь задолжал, и пошли за должки
Наши печенки и наши кишки.
Мы не вернемся, родные и близкие,—
Пуль не жалеют солдаты австрийские,
Черный, железный не ждет паровоз,
Ваших не слышит проклятий и слез.
Тянутся, тянутся рельсы железные.
Жены и матери наши любезные,
Кто нас, убитых, омоет водой?
Кто нас, забытых, покроет землей?
Кто нас оплачет? Война над покойными
Плачет орудиями дальнобойными,
Воют орудья и ночью и днем,
Мертвых солдат омывают огнем.
Платим мы, платим, могил прибавляется,
Да непохоже, что долг уменьшается.
Гонят опять бедняков на войну,
Кровью платить за чужую вину.
Горы проклятые, горы Карпатские,
Вы превращаетесь в кладбища братские.
Ой, не ходите, друзья, в этот ад,
Нету отсюда дороги назад.
— Довольно, друзья, мы страдали в бессилье, —
Исак говорит.
— Довольно на шее ярмо мы носили,—
Исак говорит.
— Идут полосами поля Сачхерета,—
Исак говорит.
— Мы к свету стремимся, нельзя нам без света! —
Исак говорит.
— Проклятых алдаров поганые рожи, —
Исак говорит,
— На жирные свинские рожи похожи,—
Исак говорит.
— Князьям свиномордым — позор и проклятье, —
Исак говорит.
— У белых оружье мы отняли, братья,—
Исак говорит.
— Довольно, товарищи, спины мы гнули,—
Исак говорит.
— Свобода иль смерть! — погибая от пули,
Исак говорит.
