Хитрожопый киборг (ЛП) - Майло Аманда

— Тут была еда, — говорит женщина, и я отрываю взгляд от черепа Пако и вижу, что у нее заняты руки. — Я вытащила ее, чтобы ты мог положить туда свою одежду. Еду, которая не поместится обратно, можно положить в другую сумку вместе с… деньгами.

Что-то обнадеживающее мелькает в ее взгляде, когда она произносит это слово. Но затем она бросает взгляд в мою сторону, на пистолет, который снова виден только потому, что Пако опустил голову и снова прижался ртом к моему ботинку.

Отстраняясь от него, я беру опустошенную седельную сумку гнедой, наполняю ее своими вещами и обхожу животное, чтобы осмотреть, какие продукты держит женщина. Я пожимаю плечами и объясняю:

— Я не знаю, какие блюда мне здесь нравятся, но если вы выберете для меня наиболее подходящие варианты, я был бы вам очень признателен. Тогда я отправлюсь своей дорогой.

Она опускает взгляд на свертки в своих руках. А затем поднимает на меня взгляд, как будто… оценивает, я думаю.

— Не хотели бы вы… — слеза скатывается по ее щеке, и я напрягаюсь, не готовый к тому, что она снова начнет плакать. — Хочешь остаться здесь? С… нами?

Я чувствую, как кожа по обе стороны моего носа стягивается от отвращения.

— С мертвыми телами?

— Нет, — выдыхает она, а затем поворачивается и принимается наполнять седельную сумку с деньгами продуктами, которые могут в нее поместиться. Один круглый предмет не влезает, и она держит его в руках, когда снова поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Закусив губу, она показывает на свой живот. — Со мной и нашим… нашим… моим ребенком.

В ее глазах появляется еще больше жидкости с запахом соли.

— Надолго? — спрашиваю я, глядя на небо, отмечая положение солнца. — Я бы действительно предпочел найти ночлег до наступления темноты…

— Ты мог бы жениться на мне, — выпаливает она.

ГЛАВА 5

Я пристально смотрю на нее.

Её руки беспокойно теребят друг друга, выдавая нервозность.

— Мой муж и я… — на мгновение у нее перехватывает дыхание, рот шевелится, а грудь тяжело вздымается, прежде чем она успевает закончить. — Мы только что купили этот дом, — дрожащей рукой она указывает за спину, на лачугу. — И я не знаю, что тебе известно об этом месте, но здесь, на Траксии, все, чем владеет вдова, переходит к следующему мужчине, за которого она выходит замуж. И ни одна женщина не остается вдовой надолго, если ты понимаешь, что я имею в виду, — она поднимает на меня блестящие, влажные и круглые от страха глаза. Ее рот кривится. — Первый мужчина, который увидит меня здесь одну, будет…

Я поражен, когда ее мозг внезапно заполняется химическими веществами страха, настолько мощными, что они на мгновение затмевают проводящие пути вокруг ее головы.

Она перестает заламывать руки, сжимая их в кулаки и прижимая к животу.

— По закону, если мужчина принуждает женщину, он должен заплатить штраф и жениться на ней — или его повесят. Закон был принят для предотвращения нападений на женщин. Но это плохой закон, и вместо этого он портит нам жизнь. Здешние мужчины насилуют женщину, чтобы заставить ее выйти за него замуж. Потому что, как я уже сказала, если он женится на ней, все ее имущество перейдет к нему. Любой мужчина может появиться здесь и сделать это со мной, и тогда я останусь с ним, и все, что у меня есть, будет принадлежать ему.

В разговоре возникает пауза, и я смотрю ей в глаза, ожидая, что она заговорит.

Когда она этого не делает, я снова моргаю, понимая, что ее молчание — это сигнал мне внести свой вклад в разговор.

— Ах. Это звучит очень прискорбно, — комментирую я.

Она хмурится, и ее губы сжимаются еще сильнее, когда она смотрит на меня снизу вверх.

— Да. Так и есть, — ее пристальный взгляд скользит по моему телу. Она вздрагивает, делая глубокий вдох. — Ты женишься на мне? Потому что я думаю, что ты, возможно, мой лучший выбор здесь. И мне нужно думать не только о себе.

Ее руки распластаны по животу, и головастик внутри нее, кажется, наконец обретает чувство спокойствия, тихо отдыхая у передней стенки живота, ближайшей к ее соприкасающимся рукам.

Я долго обдумываю то, что она предложила.

Очевидно, достаточно долго, чтобы она поверила, что меня нужно убеждать, потому что она поспешно добавляет:

— Я буду готовить для тебя. Убирать. Стирать твою одежду. Я… э-э… ты знаешь.

Я наклоняю голову, мои глаза встречаются с ее.

Удивительно, но ее центр смущения задействован, высвобождается больше химических веществ страха, и она начинает говорить еще быстрее.

— И пока ты здесь, надеюсь, никто не приедет, думая, что может выстрелить тебе в спину, чтобы забрать меня и все, что у тебя есть. Ты просто продолжай выглядеть устрашающе.

Я бросаю на нее острый взгляд, который, как ни странно, заставляет ее вздрогнуть.

— Моя внешность пугает? — я спрашиваю. Я думал, люди нервничают из-за меня просто потому, что я другого вид.

Широко раскрыв глаза, она молчит и кивает.

Я рассматриваю ее, взвешивая преимущества ее предложения.

— Если я женюсь на тебе, у меня будет земля?

— Вся здесь, — говорит она с усталым видом.

— И та хибара, — говорю я и указываю ей за спину.

Она поджимает губы и кивает.

— И ты возьмешь на себя всю черную работу?

Кожа вокруг ее глаз морщится, но она утвердительно кивает.

— И… тогда я смогу взять себе палевую лошадь? — спрашиваю я.

Ее губы приоткрываются, и она на мгновение пристально смотрит на меня, но затем выдыхает и соглашается.

— Да, все будет принадлежать тебе. Даже лошадь… — кажется, боль искажает черты ее лица. Внутри ее головы область боли определенно вспыхнула гранатовым цветом травмы, — лошадь Джоэла, — говорит она дрожащим голосом, слабее, чем раньше.

Произносить имя мужа, очевидно, все еще для нее стресс.

— Я могу оценить преимущества вашего предложения, — спокойно говорю я ей. — Я согласен. Полагаю, мне следует похоронить оба тела до наступления темноты. У вас есть на примете какое-нибудь место и лопата?

Она прикрывает глаза руками.

— Мэм?

Она не опускает руки, но отвечает:

— Бекки. Меня зовут Бекки. И ты можешь сжечь тело этого ублюдка, мне все равно. Но Джоэл… пожалуйста… — все ее тело сотрясается, а мозг переполнен опустошением. — Пожалуйста, похорони его на холме за домом. В сарае есть… есть лопата.

***

Когда я оставляю тело первого мертвеца на краю участка, где она указала, Бекки шокирует меня, стремительно подходя вперед и выливая вонючую жидкость на лицо мужчины и вдоль его тела, с особо агрессивным акцентом на его брюки.

Затем она достает коробку, в которой, как я вскоре узнаю, лежат спички, и поджигает труп.

Я читал о кремации как методе утилизации человеческих останков. Интересно, что процесс похорон сильно отличается, когда мы избавляемся от тела Джоэла. Во-первых, Бекки плачет, хотя сейчас ее слезы тихие. Она велит мне выкопать могильную яму глубже, чем я сделал изначально, объясняя, что дикие животные почуют его запах и смогут добраться до него, если я не сделаю яму по крайней мере на свой рост.

Обливаясь потом, я углубляю яму, и когда приходит время опускать в нее Джоэла, Бекки опускается на колени, обхватывает себя руками и смотрит на него сверху вниз и… скорбит, я понимаю. Это печально.

В фильмах, которые я смотрел, герой истории почти всегда сталкивается с потерей, и всегда люди умирают. В фильмах гибнет множество людей и никто не обращает на них внимания. Часто в полдень, когда солнце стоит высоко, происходят перестрелки, когда женщины и дети выстраиваются в линию в тени зданий по обе стороны улицы. Эти зрители могут кричать, когда падают тела, но никто… не скорбит. Не так.

Однако я просмотрел обучающее видео об инопланетных животных, называемых слонами, и эти существа скорбят так же, как, кажется, скорбит эта женщина. Было очень эмоционально, когда видеозапись объясняла поведение животных, и когда я осознаю, каковы причины действий Бекки на самом деле, мне тоже становится грустно за нее.