Новый босс (СИ) - Салах Алайна

Подавив зевоту, озвучиваю ему свои условия:

— Я собираюсь в Москву на две недели — там мать моих будущих детей сейчас своего кровного родственника ублажает. Скучаю так, что молнию на брюках сводит, поэтому решил не дожидаться ее возвращения. Русских слов в лексиконе — как у аборигена племени пираха, поэтому нужен ты. Вылет сегодня. Характер у меня поганый, эксплуатировать тебя планирую нещадно, платить буду щедро. Если все устраивает — кивни.

Гарри Поттер несколько секунд старательно морщит лоб и изрекает:

— «Нещадно эксплуатировать» не подразумевает сексуальное домогательство? Не хотелось бы, чтобы у вас сложилось превратное мнение о моей ориентации.

Это что это такое он во мне увидел, что так подумать мог? Неужто визит к проктологу отпечаток свой наложил?

— Расслабь свою тощую задницу, Юджин. — говорю раздраженно. — Я прирожденный вагинолюбитель, к тому же с недавнего времени страдаю неизлечимой моногамией. Так что наклоняться можешь без опаски.

— Тогда почту за честь работать с вами, мистер Гас. — безэмоционально заключает чудик. — И я Евгений.

Спустя восемь часов наша разношерстная компания сидит в самолете: мы с Джо вальяжно мнем кресла бизнес-класса, а Юджин скромно жмется в экономе.

— Ты предупредил Славу о том, что прилетаешь? — спрашивает Джо, маша рукой улыбающейся стюардессе, которая в течение десяти минут дистанционно имеет меня своими коровьими глазами.

Щелкнув карабином, мотаю головой:

— Неа. Это будет сюрприз.

Глава 11

Гас

— В России всегда что ли так? — хнычет Джо, пряча ладони в рукава своей модной куртки. — Как в такой температуре вообще жить можно?

Не поддерживаю его нытье, чтобы не терять лицо перед домашним эльфом, хотя зубы отбивают чечетку, а младший давно превратился сморщенный эмбрион.

Москва зимой прекрасна и страшна одновременно. Кругом все белое, словно в музей сахарной ваты попал, и при этом не покидает ощущение, что тебя подвергают криогенной заморозке.

Не сдерживая зависти, смотрю на Юджина, который выглядит как косплей на полярника: на голове — меховой тюрбан с ушами, на мелком теле — дутый ватник. На фоне снующих туда-сюда людей, упакованных в шкуры и пуховики, мы с Джо выглядим как два идиота. Только он в своей пидорской цветной куртке и дранных джинсах выглядит как идиот с Недели моды, а я просто как идиот.

— А ты я, гляжу, подготовился к суровым реалиям своей исторической родины, Юджин. Мог бы и меня предупредить.

— Я думал, что вы лучше осведомлены об особенностях климата страны, где по вашему собственному утверждению, проживает мать ваших будущих детей. — монотонно парирует засранец. — Приношу извинения, мистер Гас. В следующий раз буду иметь в виду, что вы не отличаетесь склонностью к планированию. И мое имя Евгений.

Дважды унизил меня одной тирадой. Подумал бы, что он издевается, но знаю, что это не так. Юджин принадлежит к тому редкому проценту людей, которые всегда говорят то, что у них на уме. Ну или, с большей вероятностью, он просто страдает легкой формой аутизма.

— Не беспокойтесь, мистер Гас. Такси скоро подъедет. Приложение показывает, что машина совсем близко.

Когда перед нами, наконец, тормозит Мерседес Е-класса, я уже с трудом сдерживаю слезы радости. Хотя, скорее всего, дело не в моей выдержке, а в том, что они примерзли к глазным яблокам.

— Я уже хочу домой, бро. — истерично сообщает Джо, со скоростью Флэша бросаясь к пассажирской двери. — Ты же слышал про Бонапарта.

— Быстро же осел кинул свою дракониху, — комментирую, с трудом разлепляя парализованный холодом рот. Захлопываю дверь с облегчением откидываюсь на спинку дивана.

— Sheraton, — командует Добби с переднего сидения.

Этот странный эльф мне, определенно, по душе. Чувствую, не скоро я вручу ему носок.

Администраторша в отеле отлично говорит по-английски, но я предпочитаю притвориться глухонемым, перепоручая вопрос нашего заселения Юджину. В итоге, они так долго и нудно переговариваются на русском, словно конкурируют с ленивцами из Зверополиса, что я начинаю терять терпение. Моя матрешка бродит где-то в пределах досягаемости, а я торчу здесь, пока эти двое соревнуются в вежливости.

Нам с Добби выдают смежные номера, чтобы на случай непредвиденных хозяйских запросов я просто мог швырнуть ботинком в стену. Джо, по обоюдной просьбе, размещают в конце коридора, чтобы не ранил своими сладострастными стонами мое воображение, если вдруг произойдет его желанная стыковка с Фионой.

— Я бы настоятельно рекомендовал озаботится покупкой более подходящей одежды, мистер Гас. — говорит Юджин, когда мы втроем, наконец, поднимаемся в лифте на нужный этаж. — Судя по тому, что сейчас на вас надето, смею предположить, что вы предпочитаете брутальный кэжуал. Я бы мог подобрать для вас подходящие магазины, исходя из..

— Займусь позже, — обрываю нудный монолог новоявленного Стефано Габбана. — Сначала мне невесту мою ненаглядную нужно увидеть.

Стоит мне представить, что в течение какого-то часа я смогу облапать матрешку, член начинает твердеть, сердце колотится сильнее и во рту нездорово собирается слюна. Моя личная таблетка эйфории.

Мы разбредаемся по номерам, где я наспех принимаю в душ и переодеваюсь в новый комплект брутального кэжуала. Всю жизнь носил джинсы с толстовкой и не знал, что претендую на стиль. Сегодня выходной, а, значит, Слава, скорее всего, мнет круглой задницей кроватку дома. Нужно было все-таки на ее новый айфон программу отслеживания вживить для верности.

Чтобы не портить сюрприз, решаю позвонить маме-медведице. Знаю, что та еще злится на отца за любовную депортацию, но я же, в конце концов, не виноват, что она так хреново сварила приворотное зелье.

Будущая теща берет трубку чуть ли не с десятого гудка.

— Слушаю тебя, Гас.

Если чутье и слух меня не подводят, за ее варварским произношением угадываются отголоски стервозности. Вообще, я к мамаше-медведице нормально отношусь. На фоне рассудительной матрешки она, конечно, выглядит инфантильным ребенком, но мне же с ней не жить. Я готов уважать ее лишь за то, что двадцать четыре года назад она пожертвовала свою девичью честь папе Карло, и подарила мне Славу.

— Здравствуй, Ирина. — приветствую ее тоном идеального зятя. — Я уже час как в Москве, хочу сюрприз для Славы сделать. Она дома?

Повисает пауза, в течение которой медведица тяжело сопит в трубку, после чего переспрашивает:

— Ты в Москве?

— В Москве, — подтверждаю, демонстрируя чудеса выдержки. — Очень невесту свою хочу увидеть. Где она?

— У нее встреча с Егором. — с вызовом объявляет динамик.

Сюрприз, блядь. Да что же это за имя такое, при звуке которого у меня кровь в ушах шумит и руки начинают чесаться? И какого черта матрешка с ним в воскресенье с утра пораньше чаевничать побежала?

— Где? — уточняю, изо всех стараясь не рычать от бешенства.

Кажется, Ирина своей женской интуицией считывает мое состояние, потому что ее голос вновь становится вменяемым:

— Слава сказала, что они будут в I love cake на Патриарших.

Не помню, попрощался ли я с ней или нет, потому что очнулся только, когда уже сидел в такси. С матрешкой я в полной мере хлебнул доселе неизвестный коктейль под названием «Ревность». Рвет крючки почище Русского Черного*, аж вены тлеют. Нет, я не думаю, что Слава мне изменяет. Но все же, какого черта она делает с другим парнем в воскресенье вдвоем?

В кафе я захожу с таким лицом, что улыбка у стоящей на входе администраторши стремительно вянет, а остальные любители тортов начинают глазеть на меня с опаской. Хотя, возможно, это от того, что они давно не видели придурка, одетого в ветровку в минус восемнадцать.

А вот кто не смотрит на меня, так это матрешка и белобрысое чмо, сидящее напротив на не. Сладкий как задница Вилли Вонка и улыбающийся так, словно его разбил лицевой паралич. Пока матрешка активно жестикулирует, что-то ему объясняя, Шоколадная фабрика так пристально разглядывает ее рот, что я мысленно обещаю себе при первой удачной возможности лишить его зрения.