Неизбежный (ЛП) - Граната Кристен

— Как продвигается мероприятие?

Пожимаю плечами.

— Неплохо.

Он вздыхает, снимает очки и кладет их на стол.

— Почему ты всегда усложняешь разговор?

— Почему ты делаешь акцент на такие незначительные темы для разговора?

Он откидывает голову назад.

— Я думал, это мероприятие важно для тебя.

— Благотворительность всегда важна для меня. Хочешь обсудить психическое здоровье, папа? Я вся во внимание. Пожалуйста, скажи, что ты думаешь о депрессии.

— Ты ведешь себя так, словно ты единственная, кто потерял Эрика.

— А ты, как будто его никогда не существовало.

Папа усмехается.

— Глупости.

— Правда? Оглянись вокруг. Ты убрал все его фотографии до единой. Маму я еще понимаю. Но Эрик? Он все еще твой сын, даже несмотря на то, что его больше нет. И все же ты отдал его вещи на хранение и избавился от каждой его частички, которая была в этом доме!

Папины брови сходятся вместе, и его рот открывается, но не издает ни звука.

— Ты даже не спросил меня, — говорю гораздо тише, чем раньше. — Ты не поинтересовался, хочу ли я что-нибудь из его вещей или что чувствовала, когда все это случилось. То, что чувствую сейчас. Ты никогда этого не делаешь.

Папины глаза наполняются слезами, когда он качает головой.

— Я… Мне жаль, Эванджелина. Не думал…

Встаю со стула.

— В этом-то и проблема. Ты не подумал. Думаешь только о себе.

После чего разворачиваюсь и ухожу, и папа не пытается меня остановить. Он продолжит и дальше чувствовать себя так, потому что ему недостаточно все равно, чтобы попытаться это исправить.

По пути на кухню я бросаю взгляд на входную дверь.

Что Грэм там делает?

Он голоден?

Ему стало скучно? О чем он думает?

Плевать.

Я достаю из холодильника все, что мне нужно, и складываю в хозяйственную сумку.

ГРЭМ

— ТЫ, БЛЯДЬ, С УМА СОШЛА?

Мой вопрос риторический. Я уверен, она сумасшедшая.

Эва сидит на краю крыши, свесив ноги над городом, который находится в 1396 метрах под нами.

С улыбкой на лице.

Потому что она сумасшедшая.

— Брось, Эва. Один порыв ветра, и ты слетишь с крыши.

— Тогда, думаю, хорошо, что сегодня ночью не ветрено.

Свирепо смотрю, а она улыбается.

— Здоровяк боится высоты. Никогда бы не подумала.

— Не боюсь высоты, — говорю я. — Боюсь, ты разобьешься насмерть.

— Я не упаду. Ты здесь, чтобы защитить меня, помнишь?

— Я телохранитель, а не супергерой.

Она протягивает ко мне руку.

— Просто посиди со мной тридцать секунд, и я спущусь.

— Не дождешься.

Она пожимает плечами и вскакивает на ноги, идя вдоль края здания, словно по натянутому канату.

Сердце в груди подскакивает к горлу.

— Эва, пожалуйста.

— Тридцать секунд — это все, что потребуется, чтобы я спустилась.

Моя челюсть сжимается, когда раздраженный вздох выходит из меня.

— Ладно.

Эва снова опускается вниз, оседлав крышу так, что только одна нога свисает с края. Она похлопывает по пространству перед собой, и сажусь лицом к ней.

— Ты пришла сюда одна?

— Иногда. Раньше приходила сюда со своим братом, — говорит она.

— У тебя есть брат?

— Был.

У меня сжимается грудь.

— Что случилось?

— Он покончил с собой в прошлом году.

О Боже. Вот кто такой Эрик.

— Эва, мне очень жаль.

Она пожимает плечами и смотрит вниз на всех людей, суетящихся на улицах внизу.

— Он обычно говорил, что страха не существует. Что его создал наш разум, и если мы позволяем ему управлять нами, то становимся пленниками внутри собственных тел. Он ничего не боялся. Даже смерти.

— Теперь я понимаю, откуда в тебе эта безрассудная жилка.

Она улыбается, настоящей искренней улыбкой, и что-то сжимает мое сердце. Даже в мешковатых спортивных штанах и толстовке с капюшоном, с влажными волосами она потрясающе красива.

— У меня есть правило: делать то, чего боюсь. Если я преодолею страх, тогда он больше не сможет контролировать меня.

Киваю.

— И это заставляет тебя чувствовать себя ближе к нему.

Ее улыбка исчезает, когда она смотрит мне в глаза.

— Ты знаешь меня всего пару дней, но, кажется, понимаешь лучше, чем люди, которые знали всю жизнь. Почему так?

— Дело не в количестве времени, которое ты проводишь с кем-то.

— Тогда в чем же?

— Все дело в качестве того времени, если действительно прислушиваешься к тому, что говорят люди, даже когда они вообще ничего не говорят. Ты тоже должна слушать молча. Именно тогда люди говорят больше всего.

Подбородок Эвы вытягивается.

— Я бы хотела послушать Эрика. Может быть, ты смог бы услышать то, чего не смогла услышать.

Я невольно протягиваю руку и обхватываю ладонями ее лицо.

— Здесь нет твоей вины, Эва. Ты лучше, чем кто-либо другой, знаешь, как мы пытаемся скрыть самые темные стороны самих себя, те части, которые нам слишком стыдно показывать людям.

— Что ты скрываешь, Грэм? Чего стыдишься?

Ее вопросы поразили меня, как удар под дых. Я тщательно подбираю слова, прежде чем ответить.

— Мне стыдно хотеть того, чего не должен.

— Например, что?

— Другой жизни. Начать все с чистого листа. Хоть раз в жизни сделать что-нибудь эгоистичное.

Мой взгляд падает на ее губы, и мне требуется вся сила воли, чтобы не притянуть их к себе.

— Хотеть тебя.

Черт, мне не следовало этого говорить.

— Почему ты не должен хотеть меня? — Ее голос едва слышен.

— Потому что я не могу дать тебе то, чего ты заслуживаешь.

— Что, если я скажу, что все, что ты можешь предложить, будет достаточно?

Она прикусывает нижнюю губу, в ее глазах появляется сожаление, как только слова слетают с ее губ.

Моя храбрая девочка.

Прежде чем успеваю остановить себя, я протягиваю руку и большим пальцем оттягиваю ее губу между зубами, скользя по пухлости. Как легко было бы поцеловать ее прямо сейчас. Эва ждет, когда я сделаю первый шаг. Вижу желание в ее глазах, как грудь поднимается и опускается между частыми вздохами. Она хочет этого так же сильно, как и я.

Но я не могу.

Не сейчас, когда действую за спиной девушки и ищу способы разрушить бизнес ее отца.

Еще одна вещь, которую мой отец разрушает во мне.

Моя рука падает на колени, где ей и положено оставаться.

— Ты заслуживаешь большего, чем просто достаточно, Эва. Никогда не соглашайся на меньшее, чем то, чего хочешь.

Она кивает, уголки ее рта опускаются.

— Ладно, Здоровяк. Твои тридцать секунд истекли. Давай спускаться.

ГЛАВА 6

ЭВА

— ПРОСТИ ЗА ВЧЕРАШНЕЕ.

Диана отмахивается от меня.

— Не стоит. Все в порядке.

— Нет, Ди. Это не нормально. Мне не следовало так на тебя огрызаться. Ты мой лучший друг, и просто пыталась помочь.

Она кивает.

— Это правда. Мне больно видеть тебя расстроенной.

— Знаю. — Я протираю глаза, а затем провожу пальцами по волосам, тяжело выдыхая. — Впрочем, ты прав. Если расстраиваюсь, то с концами.

— Уже почти время ужина, а ты проработала весь обед. Я никогда раньше не видела тебя такой.

Смотрю вниз на все карточки с местами, разбросанные вокруг.

— Мы только наполовину закончили с рассадкой гостей. Я просто хочу покончить с этим, чтобы уже не думать об этом.

— Мы опережаем график. Не загоняйся.

Я бросаю взгляд в противоположную сторону комнаты, где находится Грэм.

— Наверное, просто пытаюсь чем-то себя занять. Мыслями о том факте, когда Грэм признался, что хотел меня прошлой ночью.

За этим следует тот факт, что он стыдится этого.

Он считает себя недостойным, чем я заслуживаю, словно я хочу такого же роскошного образа жизни, в котором родилась. Но для счастья мне не нужны деньги. Мой мир и так наполнен дорогими вещами, но я существую, будто пустая оболочка самой себя, мертвая внутри. Ничто здесь не заставляет меня чувствовать себя живой.