(Не)подходящие - Летова Мария

Он не стал бы мне помогать.

Он вышвырнул меня из «Зеленой мили» сразу, как здесь увидел. Это и было его первым неподдельным желанием – от меня избавиться.

Привкус у моей догадки отвратительный. Настолько, что хочется прополоскать рот!

Это все из мести?

Почему мне так трудно это представить?! Что он на такое способен…

Я комкаю в ладони выдранный из своего блокнота листок, который изрисовала бессмысленными узорами. Отправляю его в мусорную корзину, воскрешая в голове нашу загородную поездку. Запах идеального газона и чистого воздуха вскружил мне голову. Ну и Золотов, разумеется. Уж это для меня не проблема – глупеть рядом с ним.

Моя догадка кажется дикой, но, как бы ни была перспективна «Миля», я не смогу находиться здесь, постоянно ожидая ножа в спину.

Я не хочу быть пружиной. И у меня нет оружия, чтобы тягаться с моим боссом.

Он появляется в офисе за час до окончания рабочего дня.

В компании какого-то мужчины проходит в свой кабинет, удостоив меня коротким взглядом, словно убеждаясь, что я здесь и никуда не делась.

Щекочущий приступ слабости в коленях – моя безотчетная реакция на вид его неидеального жестковатого лица. На очертания его тела. Сильного, гибкого, стремящегося к идеальному треугольнику. Эти очертания задевают во мне все нужные струны. Мою женскую природу. Мое гребаное либидо!

Я ловлю его взгляд. Моя пружина от этого только туже.

Теперь мне все видится по-другому.

На каждый его взгляд и жест я готова ощетиниться, как в ту первую встречу, но каким-то образом Леон отключил у меня этот механизм.

Усыпил.

Целенаправленно. Он сделал это осознанно, теперь я почти не сомневаюсь. Еще неделя в таком режиме, и я бы предоставила ему все свои мечты на блюде.

Я не вхожу в кабинет, просто жду, когда посетитель Золотова его покинет.

Он уходит через полчаса, оставив дверь открытой. В кабинете тихо. Я тоже ни единого звука не издаю. И я не двигаюсь с места, даже когда время моей переработки переваливает за пятнадцать минут.

Леон знает, что я все еще здесь. Я бы не ушла, не сказав ему до свидания, думаю, он это знает. Особенно с учетом того, что я еще и не здоровалась с ним сегодня.

Я делаю несколько попыток вытолкнуть себя из-за стола, но все никак не подберу нужные слова, вперив взгляд в открытую дверь кабинета.

Он тоже уходить не спешит.

Наше обоюдное молчание сегодня кажется особенно заряженным. Наконец, оттолкнувшись от стола, я встаю. Просто отдираю этот пластырь, но останавливаюсь на пороге кабинета – мои защитные шипы не дают в него войти.

Леон поднимает глаза от ноутбука и смотрит на меня тем взглядом, от которого внутри все покрывается рябью, – задумчиво, медленно и внимательно.

Он тут же оставляет свои дела, убрав от лэптопа руку и положив ее на бедро.

Столько чести мне одной.

– Добрый вечер, – говорю я, продолжая стоять в дверях.

– Привет, – отзывается Леон.

В тон непринужденному общению, которое у нас сложилось, пусть это всего лишь видимость, я спрашиваю:

– Собираешься остаться здесь на ночь?

– Тот же вопрос.

– Я уже ухожу, – смотрю на него исподлобья.

– Как прошел день? – интересуется в ответ Золотов.

Непринужденное чертово общение.

– Даже не знаю… – произношу я. – Хорошо…

Не даю себе думать слишком долго. Опять сдираю пластырь!

– Девушка, которая претендовала на твою помощницу вместе со мной… ее тоже взяли. В рекламный отдел.

Леон говорит невозмутимо:

– Рад за нее.

Между нами повисает тишина, и если я с головы до ног напрягаюсь, то он издевательски спокоен.

Сложив под грудью руки, я спрашиваю:

– Ты с ней встречался? Собеседовал?

– Нет.

Его «нет» эхом звенит в воздухе. В тишине, которая снова между нами возникла, потому что мой босс перестал ломать комедию и поддерживать беседу, словно мы друзья.

Он тоже складывает на груди руки, продолжая оставаться невозмутимым, будто это меня поймали с поличным, а не его. И щедро позволяя мне зайти так далеко, как я захочу.

– И почему мне так повезло? – спрашиваю я его. – Почему ты выбрал меня?

– У тебя уже есть предположения? – спрашивает Золотов.

– Есть.

– Поделись.

– Ты опустился до личной мести? – бросаю я.

Маска слетает с него окончательно.

Вспышка в его глазах – злость, которой меня окатывает с головы до ног, словно Леон выплеснул на меня кипяток. И я чувствую этот подарок каждой клеткой кожи. Каждым своим нервом! У меня нет маски, но я тоже знаю, что такое злость!

Черты его лица заостряются, на скулах под черной щетиной ходуном ходят желваки.

Но я рада, твою мать! Рада, что он больше не ломает комедию. Что я вижу его настоящего!

– Зайди и закрой дверь, – велит Леон резко до боли в ушах.

Я вспыхиваю от желания сопротивляться, но проигрываю, потому что хочу этого разговора. В эту минуту таскать в себе слова, которые так и не смогла сказать ему когда-то, становится окончательно невыносимо! Нестерпимо.

Я вхожу и закрываю за собой дверь, пылая от обступивших эмоций.

– Сядь.

Снова приказ, и я опять подчиняюсь, стиснув зубы так, что они болят. И смотрю в лицо Леона. В его «настоящее лицо». Только жесткость, которая мне предстала, еще сильнее будоражит, ведь это тот Леон, которого я знаю! Знала…

И он никуда не делся. Я… встретила его снова.

От этого я сглатываю слюну.

Он срывается со своего кресла.

Подойдя, упирается руками в стол и спинку стула, на котором я сижу. Нависает, зажав меня в этом кольце, и смотрит в лицо. Без маски. Смотрит в мои глаза, на мои губы. Вдыхает. Играет желваками и дышит рядом. Касаясь своим дыханием моего лица, моей кожи. Запахом своего тела, своей одежды…

– Месть тебе – это бессмысленная херня. Поняла? Я не занимаюсь бессмысленной херней, – чеканит Леон.

Мне становится легче. Действительно становится. Ведь я не хотела, чтобы так было. Чтобы Леон был таким. На каком-то подсознательном уровне я будто знала, что он не стал бы…

Разве было мало того, что уже есть?!

Дыхание вырывается из меня со свистом.

– А теперь мой вопрос, – продолжает чеканить Золотов. – Еще раз спрашиваю, как ты сюда попала?! Нахер ты ко мне заявилась?

Глава 17

Глава 17

Мой подбородок взлетает вверх.

Сейчас мне легко смотреть Леону в глаза. Легко выдерживать его взгляд, ведь я зла так же, как и он, и мне хочется царапаться! Защищаться.

– Я откликнулась на вакансию, – говорю ему. – Как и сказала!

– Чего ты этим добивалась? – напирает он. – Зачем ко мне пришла?

Самомнение за семь лет у него явно раздулось.

– Если бы я знала, к кому иду, за километр бы не подошла к «Зеленой миле»!

С раздражением он спрашивает:

– Ты думаешь, я в это поверю? Ты не знала, к кому идешь?!

– Подруга узнала, что здесь срочно нужен человек. Здесь полно наших. Тебе ли не знать. Я искала работу, а не тебя!

Он сканирует взглядом мое лицо. Тяжелым, умным, прямым. Играет желваками, превратив линию своих губ в тонкую прямую. И даже тогда я продолжаю смотреть в его невероятные голубые глаза и не прячусь.

Я не знаю, верит он мне или нет, но Леон меняет тему, требуя:

– Что за подруга?

– Ты ее не знаешь, – сообщаю я. – Вы… не знакомы.

Они с Ингой не были знакомы. Я не успела их познакомить.

– Я сам решу, знакомы мы или нет, – чеканит Золотов.

Желание защитить подругу у меня дикое. Почти инстинкт!

– Она не имеет отношения к нашим с тобой делам. Она… просто знала, что мне нужна работа. И что моей ноги здесь не было бы, расскажи она все как есть!

– Как ни крути, медвежья услуга, – жестко резюмирует Леон.

Я бегаю взглядом по его лицу, умолкнув и внутри… соглашаясь.

Он следит за сменой эмоций на моем лице этим рассерженным взглядом…

– Мне нужна была работа, – озвучиваю я мантру Инги. – И мне не пять лет, чтобы прятаться от… тебя. Я очень сожалею о том, что тогда произошло. Я… сожалею. Я сделала глупость. Непростительную. К сожалению, уже ничего не изменить, и… я могу только перед тобой извиниться.