Служанка-леди (СИ) - Стрельникова Кира

— Я-а-а-а-а-ан… Ножки пошире…

Тело среагировало раньше, чем до меня дошло, что будет дальше. Оно изогнулось, давая доступ туда, куда до сих пор еще никто не добирался, я почувствовала, как твердый ствол надавил, причиняя легкий дискомфорт. Вздохнула, а выдохнуть забыла, воздух застрял колючим комком в горле. Я вцепилась в изголовье, чуть повернув голову, с губ сорвался испуганный возглас.

— Эрсанн…

— Ш-ш-ш-ш, все хорошо, — и его ладонь скользула между ног, добравшись до жарко горевшей точки между влажными лепестками. — Вот та-а-а-ак… Тебе понравится, Яночка, девочка моя…

Тело прострелило наслаждением, едва его палец погладил, приласкал, слегка нажал на пульсировавший бугорок. И одновременно Эрсанн продвинулся дальше, проникая глубже. Мышцы расслабились, принимая, а потом сжались, втягивая. Я в голос охнула, широко раскрыв глаза. Слов не хватало, чтобы описать то, что чувствовала, но ощущения… полнее, сильнее, ярче. Губы Эрсанна прижались к основанию шеи, язык пощекотал сверхчувствительную кожу, и по ней разбежались огненные искорки. Он начал осторожно двигаться, не прекращая ласкать меня. А-а-а-а-ах-х-х… Тело расплавилось, кровь превратилась в обжигающую лаву, реальность исчезла, оставив меня наедине с наслаждением. Оно нарастало, волны накрывали одна за другой с каждым разом все сильнее, и мои стоны превратились в крики. Я не сдерживалась, это стало просто невозможно. Удовольствие на грани, а чуть-чуть боли привносили перчинку, заставляя извиваться, подстраиваться, изгибаться больше, чтобы полнее прочувствовать движения, ставшие резче, сильнее.

— Да… да… да-а-а-а-а-а… — я задыхалась от непривычных ощущений, их стало слишком много, копившееся напряжение достигло пика, и наконец взорвалось яркой вспышкой, окатив горячими брызгами.

Между ног как звезда загорелась, и накрыла вторая волна, отключив разум, оставив наедине с наслаждением. Пожалуй, сильнейшим в моей жизни. В какой-то момент я даже испугалась, что потеряю сознание, настолько яркими были эмоции, казалось, не выдержу, рассыплюсь по кусочкам и перестану существовать. Над ухом раздался сдавленный стон Эрсанна, он несколько раз сильно толкнулся, догоняя меня, и я словила последнюю волну уже от того, что ему тоже хорошо. Совершенно обессиленная, упала на кровать, тело превратилось в желе, и шевелиться не хотелось вообще. Эрсанн накрыл меня собой, тяжело дыша, я спиной чувствовала, как неровно бьется его сердце. Уткнулась лицом в подушку, и на губах расползалась счастливая улыбка. Ладони моего лорда скользнули вдоль рук, наши пальцы переплелись.

— Яночка… — легкий поцелуй в шейку, и я ежусь от мурашек, кожа все еще слишком чувствительная. — Ты чудная… Такая чувственная… — еще один поцелуй, и у меня вырывается тихий смешок. — Чудесная просто… Сокровище…

Я млела от этих тихих слов, от нежных поцелуев, растворялась в нахлынувших эмоциях. Вяло пошевелилась — все же Эрсанн тяжелый, а сил совсем не осталось. Он скатился, перевернулся на бок, подгреб меня, крепко обняв и прижав. Я уткнулась ему в грудь, чувствуя себя счастливой и умиротворенной. Хорошо. Очень. Не хочется говорить, двигаться, даже легкое неуютство в некоторых местах не мешало наслаждаться покоем и томной негой. Ладонь Эрсанна провела по спине, запуталась в длинном пеньюаре.

— Так, нет, это уже лишнее, — решительно заявил он и уложил меня снова на спину.

Я напряглась было, думая, что пошел второй раунд — не, для первого раза хватит, я не настолько соскучилась по качественному сексу, — но старший Морвейн мягко прижал мои плечи к кровати, одарив предупреждающим взглядом.

— Не дергайся.

Он начал меня раздевать. Медленно, неторопливо, сначала высвободил одну руку, потом вторую, вытянул из-под меня пеньюар и небрежно отбросил в сторону. Потом спустил тонкие лямки сорочки, легонько огладил грудь, отчего у меня вырвался прерывистый вздох. Поцелуй, легкий, как прикосновение лепестка, прямо в ложбинку, и тонкая ткань сползает по телу до самых лодыжек. Потом пояс… чулки… А свечи горят по-прежнему, и Эрсанн получает отличную возможность рассмотреть мое тело без преград. Накрыла волна смущения, я попыталась прикрыться руками, но мои запястья поймали, завели за голову и прижали к подушке.

— Ну что ты, что ты, — старший Морвейн ласково и чуть-чуть насмешливо улыбнулся, его взгляд с восхищением прогулялся по моему телу. — Что ты опять стесняешься, Яночка? Было бы чего, хорошая моя, — со смешком добавил он.

Я длинно выдохнула, прикрыла глаза и расслабилась. Ладно. Пусть смотрит. В конце концов, после всего, что было, действительно, глупо стесняться. Да и видел не так давно, у зеркала в моей спальне. Его ладонь провела вдоль тела, осталась на бедре. Мелькнула ленивая мысль, что неплохо бы водные процедуры совершить… Но шевелиться так лень… Тело еще приходило в себя после непривычных нагрузок, силы возвращались медленно. Эрсанн вдруг перестал улыбаться, посмотрел мне в глаза, серьезно так, проникновенно. Я хлопнула ресницами — и какое откровение ждет меня сейчас?

— Ян, — тихо произнес он. — Ты же понимаешь, в следующий раз нас двое будет?

Ой. Ну… понимаю, да. Отвела взгляд, горло стало сухим, и пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы голос не звучал, как воронье карканье. А руки мои Эрсанн по-прежнему держал за головой…

— А… понимаю, — выдавила, залившись краской.

Чисто теоретически, конечно, я, наверное готова… Думала же сегодня о Лоресе. Эрсанн тихо засмеялся, снова обнял и прижал к себе.

— Тебе же понравилось, милая, я чувствовал, — выдохнул он на ухо, поглаживая спину. — Ян, ну хватит, в самом деле. Ты же была с нами двумя, что тебя смущает?

Не знаю. Не могу сказать. Черт, можно, я подумаю об этом утром, а? Еще понять, как в глаза Лоресу смотреть, он же знает, что сейчас я с его отцом. Шевельнулось чувство вины, я вздрогнула и попыталась свернуться в компактный комочек в руках Эрсанна. Снова смех, и он произнес с легкой снисходительностью в голосе:

— Ладно, я согласен на отдельную ночь с Лоресом, но только одну, Яна, раз сегодня ты со мной. Дальше поблажек не будет, хорошая моя.

Уф. Это я тоже понимаю. Чую, моя жизнь круто изменится в ближайшие же дни. Боюсь?.. Разве самую малость, где-то в самой глубине души, по привычке. На этой радостной ноте я плавно уплыла в сон.

Утро. Проснулась я от того, что мне стало слишком жарко и тесно в моей постели, что удивительно, учитывая ее размеры — человек шесть в ширину поместятся спокойно. Сонное сознание машинально оперировало привычными понятиями, но недолго. Стоп. Какая моя постель? Я же вчера уснула отнюдь не в ней. Мозг постепенно выплывал из мягокой дремы, отмечая ощущения от окружающей реальности. Лежу в привычной позе на животе, согнув одну ногу в колене и обняв подушку. Сзади крепко прижимается горячее мужское тело, одна рука обнимает за талию, не давая пошевелиться лишний раз — вот почему жарко и тесно. Еще и нога лежит на моей ноге, чтобы уж наверняка не сбежала, наверное. Беззвучно хихикнула, развеселившись. Было бы совсем глупо с моей стороны втихаря выбираться из спальни и по-партизански возвращаться к себе. Можно подумать, это отменило бы случившееся ночью. Да и от чего убегать? От себя? Вот уж нет, хватит. Что же касается прошедшей ночи… М-м-м-м, слов подобрать не могу, как все здорово было. Мышцы побаливали от непривычных нагрузок, конечно, и в некоторых местах наблюдалось легкое неуютство, но в общем и целом самочувствие отличное.

Эрсанн, похоже, крепко спал, о чем говорили тихое, размеренное сопение над ухом и тяжесть его тела, почти лежавшего на мне. Правда, некоторые части уже вполне проснулись, судя по чему-то твердому, упиравшемуся в ягодицу. Эм. Мысль свернула в неприличном направлении, и стало еще жарче, я взволновалась и осторожно пошевелилась. Хотя портьеры в комнате плотно задернулы, создавая уютный полумрак, было достаточно светло, гораздо светлее, чем ночью. Перспектива утреннего секса… Смущала, да, ужасно. Черт. Я ночью-то, когда Эрсанн рассматривал, стеснялась его интереса а тут… Ну не все сразу, к хорошему тоже надо привыкать постепенно. Меня один из моих первых постоянных кавалеров раскручивал на это дело около месяца, пока просто не подловил — воспользовался тем, что я спала, и начал к сонной приставать. А когда глаза распахнула пошире, собственно, поздняк метаться, как говорится. Процесс в разгаре.