Но это был урок, и я его усвоил — следует быть осторожнее и больше доверять Старшему. В нашем доме мне нечего опасаться. Он даже ударил почти неощутимо и, сам того не зная, заставил проникнуться к нему еще большим доверием.
***
И все же я так и не разобрался, почему наказание мне немного понравилось…
***
«Три.»
***
В восемь тридцать я стоял у дверей общественного центра в толпе таких же бедолаг, сжимая в руках пакет с документами и думая лишь о том, как бы не запнуться о ступени новыми сандалиями. Сандалии и брючный костюм мне вчера подарил Старший. А еще повесил на шею древнюю монетку на серебряной цепочке, сказал — на удачу. Мол, он всегда экзамены с этим кулоном сдавал, вдруг мне тоже поможет.
К моему удивлению, из одноклассников ко мне никто не цеплялся. Смотрели — да. Искоса, настороженно, но близко не подходили. Может, мой новый внешний вид отпугивал, а может, просто не до того было — говорили, что в этом году экзамены будут проходить по каким-то новым правилам и оценки будут считать по-другому. Народ волновался, переговаривался, кто-то лихорадочно листал конспекты. Напряжение нарастало.
Через толпу ко мне пробралась Вера. В новом сарафане, аккуратно причесанная, с кожаным браслетом на левой руке, подруга выглядела потрясающе. На нее оборачивались, кто-то даже присвистнул вслед.
— Видел Мартина? — спросила она, отдышавшись.
— Нет, а что с ним? Опять подрался?
— Если бы. Окольцевался. На прощальной вечеринке пытался к одной кошечке приставать, потащил в туалет, а та заорала не дуром, охрана набежала. В общем, родители решили уладить дело миром. Как у тебя дела? Хорошо выглядишь.
Ответить я не успел — двери открылись.
Четыре здоровенных мейнкуна мигом разгородили проходы, выставив ограждения. В толпе зашушукались. На ступени вышел пятый мейнкун с рупором в руках.
— Внимание, — начал он. — Заходите по одному, подходите к столам, регистрируетесь и проходите по указателям в зал. Кроме документов с собой можно взять бутылку воды. Все остальное — в камеры хранения. Всем все понятно? Вперед!
Мне достался четвертый стол в четвертом ряду. И билет за номером сорок четыре. Кажется, Мусалкаф сегодня добра ко мне, иначе чем объяснить такое совпадение? Что ж, посмотрим.
Я развернул листок с заданиями, взял ручку, подвинул к себе чистый лист бумаги. Аккуратно вывел: Вопрос первый. Награждение и наказание…
***
— …А тетушки подарили мне этот браслет. За проявленное мужество. Таги, да ты не слушаешь?
— Извини, отвлекся, — спохватился я. — Душно здесь. А тот кот, он выжил?
Вера заливисто рассмеялась.
Мы сидели в кафе с самого утра. Информация об оценках задерживалась уже на три часа, кафе было забито нервничающими учениками и их родителями, и кондиционеры уже не справлялись.
— Может, пойдем на воздух? — предложила подруга. Я кивнул. Мы покинули кафе и медленно пошли по дорожке.
— Таги, — Вера наконец не выдержала, — у тебя действительно все хорошо?
— Да, я же тебе рассказывал. Все хорошо, не о чем беспокоиться. — «Стоит ли рассказывать подруге о том дне? Нет. Это только мое.» — Ты лучше скажи, тебя Грас не достает?
— А он же уволился. — Вера остановилась, повернулась ко мне. — На следующий день после того, как тебя забрали. Лиза сказала, твой Старший его так отделал, что смотреть приятно было. А когда он с вещами выходил, ему торжественные проводы устроили, с аплодисментами и дудками. Представляешь?
— А директор? — отсмеявшись, спросил я.
— А директор сделал вид, что он не при чем. Мердок умный кот, несмотря на все свои закидоны. Я тебе не рассказывала про тот день, ну когда… — она замялась.
— Нет. Не говори, если не хочешь.
— А говорить и не о чем. Не было ничего. Я когда к директору в кабинет вошла, там уже Бестер был, и Мизар, ну и сам Мердок. Грас следом за мной, и дверь сразу закрыл…
========== Глава 12 Отступление ==========
***
— Проходи, — бесцветным голосом произнес директор. Вера вышла на середину кабинета, огляделась.
Мердок сидел за своим столом, уткнувшись в бумаги. Грас подпирал входную дверь, крутя в руках толстый карандаш и злорадно скалясь. Воспитатель младших классов Мизар сидел на подоконнике, а Бестер, экспедитор, закрывал собой арку, ведущую в личные комнаты директора. Ну да, все правильно, все по правилам охоты. Только вот она не мышка.
— Подойди, — донеслось от стола. Парба послушно подошла. — Садись.
— Спасибо.
— Надо же, какая вежливая стала, — пропел от двери Грас, — это хорошо, это… — и осекся под взглядом директора. Тот еще секунду смотрел на него, затем перевел взгляд на Веру и протянул ей кипу бумаг.
— Держи. Прочитай и распишись.
— Что это?
— Твои документы. Паспорт, расписка, реквизиты банка. Опека у тебя будет частичная, знаешь, что это значит?
Она кивнула.
Да, она знала. Это значило, что в течении трех лет она остается под надзором приюта, что у нее будет куратор, перед которым она должна будет регулярно отчитываться. А еще она должна будет отдавать приюту половину своей зарплаты и предупреждать о всех изменениях в своей жизни. Да, это тяжело, но не смертельно, она справится.
— Ну и молодец. Давай расписывайся и выбирай себе куратора.
— Что? — А вот этого она не ожидала. Обычно кураторов назначали.
— Куратора, говорю, выбирай. Из имеющихся. Можешь сразу выбрать, можешь по очереди, — Мердок оскалился. — Или ты думала, что я тебя так просто отпущу? Зря. За все надо платить дорогуша, а за хорошее отношение особенно. Так что давай, лапуля, не тяни крысу за хвост.
Грас гаденько рассмеялся. Девушка набрала в грудь воздух…
«Ничего. Так надо. Я сильная. Я выдержу.»
— А давайте, конкурс устроим.
В глазах Мердока проявился интерес.
— Конкурс, говоришь? А как?
— А просто. — Веру вдруг захлестнуло волной веселой злости. — Пусть они в ряд встанут и штаны снимут. У кого хрен до хвоста дотянет, тот и выиграл.
Мердок пристально посмотрел на нее… и расхохотался. Весело, откровенно, во весь голос. Остальные уставились на него с оторопью — смеющийся директор был не менее редким явлением, чем лунные бабочки.
— Надо же, давно я так не веселился, — наконец произнес он. — Хорошая девочка, порадовала старика. Пожалуй, ты заслужила награду. Хочешь знать, в чем смысл нашей встречи?
Вера кивнула.
— Проверить, насколько ты готова к самостоятельной жизни. Сможешь ли ты выдержать ее испытания и не сломаться.
— А остальных вы тоже… испытываете? — Где-то внутри нее злость собиралась в комок.
— Конечно.
— И как?
— Таких, как ты, очень мало. Подавляющее большинство послушно встает на колени и задирает хвост.
— Потому что знает, что вы сделаете с остающимися, — выкрикнула девушка.
— А тебе не все ли равно, что с ними будет? Ты же их вряд ли когда-нибудь увидишь, — устало выдохнул директор. — Запомни, девочка, в этой жизни каждый сам за себя. Ладно, устал я что-то. Расписывайся и пошла вон.
Вера на автомате подошла к столу, расписалась где показали, взяла документы, зачем-то пересчитала. В голове колоколом стучало: «Не может быть! Сволочи! Я же сейчас всем расс…».
Додумать она не успела. Грас схватил ее за лапу, развернул, прижал лицом к двери, прорычал:
— Ну уж нет, дрянь, думаешь, отделаешься так просто? — и швырнул ее на ковер, посередь комнаты. Бумаги веером разлетелись по полу.
От удара на мгновение потемнело в глазах, но девушка быстро собралась, перевернулась на спину, огляделась, оценивая.
