Твой, теперь и навсегда (СИ) - "gulsim"

— Ну, что пойдем за стол? — предложил Ашер и, обняв за талию невесту, повел ее в сторону столовой. Лэм заторопился вслед за ними. Конор пошел за парнем, по дороге с удовольствием рассматривая его ягодицы, плотно обтянутые джинсами.

За столом Лэм оказался сидящим рядом с другом жениха. Конор, не скрывая, что парень ему понравился, принялся активно ухаживать за ним, приводя этим Лэма в сильное смущение.

— Работаешь, Лэм? — спросил Конор.

— Да.

— Кем?

— Бухгалтером. А ты кем?

— А я руковожу своей фирмой, — улыбнулся Конор.

Да можно было и не спрашивать, ведь по мужчине и так было видно, что тот явно не простой бухгалтер. Лэм отругал себя за глупый вопрос.

— И как? — Конор не отставал.

— Что и как?

— Нравится работать бухгалтером?

— Нравится! — может, кому-то эта работа и кажется скучной, но ему точно нет!

— Чем занимаешься по вечерам?

— Отчеты пишу, читаю, ну, не знаю, — Боже, он, наверное, кажется Конору ужасно занудливым и скучным! Эта мысль огорчила парня, потому что он внезапно осознал, что хочет понравиться мужчине. Но, похоже, у него нет шансов, слишком он простой. Сейчас Конор еще немного поболтает с ним и окончательно разочаруется.

— А есть близкий человек? — задал неожиданный вопрос мужчина.

— В каком смысле?

— Любовник, любовница?

— Любовник? — Лэм покраснел. О том, что человек, которого он полюбит, может быть мужского пола, он раньше как-то не задумывался и, похоже, напрасно, потому что Конор начал сильно волновать его, да так, что сердце колотилось как бешеное при одном только взгляде на того.

— Да.

— Нет. Нет никого.

— Замечательно! — не удержавшись, воскликнул Конор. Получить от судьбы неожиданный подарок приятно. Он довольно улыбнулся смущенному парню, похоже, у него появилось развлечение на несколько недель.

Лэм плохо спал ночью, он очень переживал, что Конор будет над ним смеяться, как только увидит в этом дурацком свадебном платье. А он и так произвел не самое лучшее впечатление, парень сам себе показался невероятно скучным, а уж мужчине, наверняка, просто пресным и не представляющим никакого интереса. Так и промаялся до утра, то засыпая, то просыпаясь, представляя себя в мечтах раскованным и игривым, с легкостью покорившим сердце Конора.

В день свадьбы суета поднялась до небес. Марси загнала его в ванную комнату и при помощи воска удалила с лица и рук волосы, кровожадно посмотрела на ноги, но тут Лэм заупрямился, заявив, что под длинной юбкой их не будет видно и он не даст себя еще мучить. Марси попробовала применить свой фирменный укоризненно-жалобный взгляд — «как ты можешь поступать так с родной сестрой?», но парень в этот раз не повелся на него, решив стоять до конца.

— Ты представляешь, как твои ноги будет выглядеть в чулках?

— В каких чулках? — испугался Лэм. — Чулки я не надену!

— Хочешь стереть себе ноги до кровавых мозолей?

— Нет.

— Тогда наденешь!

— Ладно, надену! Но волосы ты все равно не тронешь! И мне плевать, как они будут выглядеть! Все равно их не будет видно!

— Ладно, уговорил! Принимай душ и выходи! — еще раз с неудовольствием взглянув на его ноги, Марси вышла.

Вышедшего из ванной парня усадили на стул, и подруга сестры Джун принялась колдовать над его головой. Лэм смиренно сидел и ждал, когда она перестанет, наконец, мучить его волосы и оставит его в покое, но девушка на этом не успокоилась, схватив косметичку, она начала раскрашивать его лицо. После Марси затянула на нем корсет и, одев на него платье, усадила на табурет и приказала не шевелиться. Лэм так и сделал.

Потом Джун взялась за Марси, сделав ей высокую прическу, она нанесла на ее лицо макияж и помогла надеть платье. Лэм увидев ее, вскочил и восхищенно проговорил:

— Ах, Марси ты такая красивая, жаль мама с папой не дожили до этого дня!

— Да, — сестра осторожно обняла Лэма. Постояв так с минуту, она отодвинула его и заглянула в лицо. — Не моргай так часто ресницами.

— Мне тушь мешает! У меня ресницы стали тяжелыми.

— Не говори ерунды! Как ресницы могут быть тяжелыми?

— Могут, это ужасно!

— Ты же мужчина, что для тебя несколько граммов туши, ты же сильный!

И вот что на это можно ответить? Лэм только и смог, что растерянно похлопать ресницами. Сестра, взяв его за руку, отвела к зеркалу. Парень, неверящими глазами, уставился на свое отражение. Это что, он? Куда делась его мужественность? Высокая прическа открыла тонкую шею, и из-за этого он теперь казался нереально хрупким, Лэм судорожно сглотнул. Сестра вскрикнула, испугав его:

— Кадык.

— Что кадык? — боязливо спросил парень, она ведь не собирается удалять его хирургическим способом? Хотя зная решительность сестры, он бы не удивился, если она уже приготовила инструменты, а ему только и останется надеяться, что это не будет очень больно.

— Он у тебя небольшой, но он есть! Джун, белые шарфы!

Через минуту кокетливый бант украсил его шею. Стало еще хуже, теперь он был похож на легкомысленную барышню.

— Все, хватит на себя любоваться, жених ждет, — Марси задорно рассмеялась, представив удивленное лицо Ашера и гостей. Схватив за руку брата, она потащила его во двор.

Явление сразу двух одинаковых невест произвело настоящий фурор. Гости на несколько секунд застыли, а потом стали оглядывать парочку, гадая, кто из них настоящая. Ашер захохотал, а потом подошел к ним и стал переводить взгляд с одной невесты на другую, он сразу узнал Марси, но решил подыграть ей, она ведь так старалась! Он целую минуту разглядывал их, задумчиво хмурил брови, а потом сделал вид, что собирается взять за руку Лема, у брата невесты от ужаса распахнулись глаза и Ашер, не выдержав, расхохотался, а потом, взяв Марси за руку, торжественно повел к алтарю. Лэм, не зная, что теперь делать, топтался на месте, его раздирали сразу два желания, пойти посмотреть на венчание сестры и снять это дурацкое платье. Подумав, что платье он снять успеет всегда, а вот на венчание может и опоздать, он решительно зашагал к скамейкам. Усевшись в первом ряду, он с удовольствием выслушал слова священника и посмотрел весь обряд, его романтическая душа пела от восторга, все казалось ему прекрасным и чудесным.

Конор, стоящий рядом с женихом как свидетель, с трудом оторвал глаза от Лэма, мальчик в платье невесты был просто великолепен. Мужчина представил, как он будет снимать его с него, сантиметр за сантиметром оголяя кожу, лаская губами, пальцами… Конор резко оборвал свои сладострастные мечты, нужно немедленно прекратить думать об этом безобразии, священник же рядом. Не хватало еще возбудиться, вот радости он доставит гостям своей торчащей ширинкой. Обряд закончился и Конор сразу же двинулся к Лэму, а то вдруг кому-то придет в голову перехватить его мальчика.

— Пойдем, поедим? — сказал мужчина, беря его за руку затянутую в кружевную перчатку.

— Я в корсете, — пожаловался Лэм. — В меня ничего не влезет.

— А мы что-нибудь легкое и немного.

— Я думаю, мне лучше переодеться!

— Нет! — вскрикнул Конор с излишней горячностью и тут же поспешил исправить свою оплошность. — Успеешь, а пока надо выпить за молодоженов!

— Да. Пойдем.

Конор повел его к столам. Взяв у официанта два бокала, один протянул парню.

— Счастья молодым!

— И детей! — добавил Лэм и выпил до дна.

Мужчина набрал в тарелку крошечных бутербродов и принялся скармливать их парню. Лэм сначала стеснялся, но выпитое шампанское ударило в голову, и он стал раскованнее. Смеясь, он открывал рот, и мужчина вкладывал в него бутербродики, не забывая ласково провести пальцем по его губе. Конор страшно жалел, что вокруг полно людей, и он не может поцеловать парня. Поглощение еды превратилось в чувственную игру, Лэм совершенно потерял голову от мужчины и его неприметных ласк.

***

Лэм открыл глаза и поморщился, голова побаливала. Наверное, не стоило пить столько шампанского, но ведь ему было так весело и хорошо вчера. Вспомнив, что еще произошло вчера, парень залился краской. Конор утащил его к себе домой и в спальне долго снимал с него платье, расстегивая пуговки на спине, целовал каждый открывающийся кусочек. Стянув платье вниз, нежно гладил бедра и ноги, обтянутые чулками. Лэм сладко поежился от чувственных воспоминаний. Потом мужчина уложил его на кровать, и, умело растягивая удовольствие, вознес на вершину наслаждения, заставив стонать и выгибаться от блаженства.