— Послушайте, друзья, — объявил Верней, — если кому-нибудь придет охота развлечься поэнергичнее с нашими рабами, прошу вас, чтобы не нарушать порядок, пройти в отдельный кабинет, а потом, утолив страсть, вы приведете избранный предмет обратно.
Брессак первым воспользовался этим советом: он был не в состоянии видеть обнаженные ягодицы очаровательного Виктора, своего внучатого племянника, без того, чтобы не возжелать обследовать их обстоятельнее. Он увел его в один из будуаров, пока д'Эстерваль, вдохновленный Сесилией, также утолял с этой девочкой первые порывы страсти. Их примеру последовал Жернанд, взяв с собой Лоретту, за ним удалился Верней с Марселиной в сопровождении двух своих малолетних детей, а Доротея, которой предоставили все привилегии мужчин, заперлась с Констаном.
— А теперь, друзья, — начал Верней, возвратившись на место, — поскольку публичная исповедь в совершенных грехах способствует воспламенению желаний, я требую, чтобы каждый из вас дал подробнейший отчет о всех утехах, которыми только что занимался. Вам первое слово, Жернанд: постарайтесь ничего не утаить, используйте соответствующую терминологию, можете обойти все, что ка— сается добродетели, но порок должен проявиться во всем своем блеске.
Жернанд поднялся.
— Я провел время с Лореттой, я пососал ей язык и анус, она приласкала мне член, пока я облизывал ей подмышки; затем я до крови искусал ей руки и угостил шестью хорошими ударами в живот, их следы вы можете увидеть сами; еще она долго лизала мои ягодицы и терлась о них лицом.
— Вы от этого возбудились?
— Нет.
— Но все-таки испытывали приятные ощущения?
— Да, но средней приятности.
— Может быть, ваше воображение разгорелось бы от более энергичных вещей?
— Разумеется.
— Почему же вы этого себе не позволили?
— Потому что я лишил бы общество ценного предмета и никто не смог бы им насладиться.
— Падите к ногам Жернанда, Лоретта, и благодарите его за великодушие…
Лоретта исполнила приказание; настал черед Брессака.
— Я был с Виктором; я сношал его сначала в рот, а когда мой член расстался с его губами, я сосал ему язык; потом поласкал ему зад и содомировал его.
— Вы трудились над его моралью?
— Изо всех сил: не существует добродетели, которую я бы не осквернил, и нет порока, который бы я не внушил ему.
— Какова была степень нашего сладострастия?
— Очень и очень высокая.
— Вы излили свою сперму?
— Нет.
— Вы хотели совершить что-нибудь посерьезнее?
— Еще бы!
— Употребляли ли вы богохульские выражения во время утех?
— Множество.
— В каком состоянии вышел ваш член из ануса?
— Весь измазанный дерьмом.
— Почему вы не заставили юношу облизать его?
— Я так и сделал.
— Вы не поцеловали его в губы после этого?
— Целовал.
— В каком сейчас состоянии ваш орган?
— Вы же видите: он стоит.
— Пусть им займется кто-нибудь из педерастов. Теперь ваша очередь д'Эстерваль.
— Я лизал вагину Сесилии, потом сунул туда член и выпил эликсир, который она исторгла из себя в результате моего натиска; я сосал ей язык, целовал ягодицы, кроме того, на них остались следы шести ударов.
— Вы сношали ее в зад?
— Нет, я ее пожалел.
— Но вы хотели этого?
— Да.
— Ваша сперма не пролилась?
— Нет.
— Эта девица вскружила вам голову?
— Невероятно.
— Она целовала вам зад?
— Она ласкала его языком.
— Вы вставляли член ей в рот?
— Неоднократно.
— В каком он состоянии теперь?
— Он довольно тверд.
— Выберите кого-нибудь, чтобы удовлетвориться… Ваша очередь, Доротея.
— Я сношалась с Констаном..
— Он прочистил> вам зад?
— Да.
— Как стоял у него член?
— Прекрасно.
— Он кончил туда?
— Нет.
— Куда же он излил свое семя?
— Я его проглотила.
— Вы целовали ему задницу?
— Да.
— Он сосал ваш клитор?
— Я сунула его ему в анус.
— Вы хотели совершить что-нибудь еще похуже?
— О, еще как!
— Теперь моя очередь, друзья. — И Верней поднялся. — Вы видели, что я уединился со своей сестрой Марселиной и двумя детьми — плодами моего инцеста с дочерью сестры. Марселина била меня хлыстом, я целовал попки своим внукам, помассировал член между их бедер и совершил содомию, со своей сестрой.
— Вы испытали оргазм? — спросил Жернанд.
— Нет.
— Вы их заставляли целовать вам седалище?
— Да.
— Стало быть ваша сперма не пролилась?
— Нет.
— От чего кружится ваша голова?
— От предстоящих ужасов.
— Вы позволите нам начать их?
— Конечно… Давайте займемся более серьезными делами. Я хочу, чтобы каждый из вас (вы, Доротея, будете, как обычно, в числе мужчин — вы достойны этого), так вот, я хочу, чтобы каждый написал желание удовлетворить любую страсть и подписался. Эти пять бумажек положим в чашу, которую подаст служанка, и десять наших рабов, которых я назову, будут попарно тянуть жребий. Каждая пара согласно доставшемуся ей жребию удовлетворит желания, заключенные в записке. Только случай определит то, что придется претерпеть каждому, но это желание должно быть такого рода, чтобы крики жертвы были как можно громче. Мадам де Жернанд и ее верная Жюстина будут тянуть первый билет, мадам де Верней и Лоретта — второй, Марселина и Лили — третий, Сесиль и Роза — Четвертый. Одна из старух и самый красивый педераст вытянут пятый. Вы заметили, что я исключил из их числа Виктора: способности, которые мы в нем признали, ставят его в ряд активных участников, а не жертв.
Были написаны пять билетиков, старуха сложила их в чашу, села на оттоманку под символом Всевышнего, каждая пара подходила к ней по очереди и вслух зачитывала предназначенную ей участь.
Д'Эстерваль выразил желание пощипать ягодицы, покусать задние отверстия и клиторы. Это досталось мадам де Верней и Лоретте.
Брессак объявил, что хочет совершить содомию, пощипать соски и отхлестать жертв по щекам. Это выпало мадам де Жернанд и Жюстине.
Доротее хотелось колоть иглой самые чувствительные части тела и испражниться на лица жертв. Это выбрали юноша и старая служанка.
Жернанд написал, что на каждом теле сделает шесть небольших надрезов ланцетом и даст каждой пососать свой член. Этот жребий вытянули Сесилия и Роза.
Верней решил согрешить у подножия дивана под образом Господа, на том же диване порешили привести приговоры в исполнение. Брессак был единственный, кто не смог удержаться от извержения: он кончил в потроха Жюстины, осыпая бедную мадам, де Жернанд такими сильными пощечинами, что из глаз ее ручьями лились слезы.
Как нетрудно догадаться, во время этих эпизодов все одежды исчезли, и в зале шевелились совсем голые тела.
— А теперь, возьмемся за мою жену, — закричал господин де Верней, — да, друзья, пусть на нее обрушится ваша ярость! Джон и вы, Констан, положите это ничтожество на пол, и пусть каждый немедленно подвергнет ее такой пытке, на какую только способно его жестокое воображение. Вы, Сесилия, как наша общая дочь, ложитесь на эту священную оттоманку (так он назвал ложе, расположенное у ног изображения Спасителя), и наслаждение вашими прелестями послужит наградой палачам вашей матери. Здесь судьей буду я сам: я буду раздавать награды в зависимости от усердия, с каким вы перед этим истязали мою супругу. Виктор, ложитесь рядом с Сесилией: вам предстоит предлагать более утонченные услуги тем, кто предпочтет мужской пол.
Потом, указывая на жену и двоих детей, прибавил:
— Мужайтесь, друзья, вот ваша жертва, а вот награды!
Марселина опустилась перед ним на колени и начала ласкать его, два ганимеда подставили ему свои ягодицы. Экзекуция началась.
Первым вступил в дело Жернанд: его безжалостный ланцет в пятнадцати местах надрезал нежную кожу, но не очень глубоко, потом он набросился на Виктора и стал сношать его в рот.
За ним подошла Доротея и с такой силой сдавила груди мадам де Верней, что та несколько секунд извивалась в жестоких конвульсиях; затем лесбиянка схватила Сесйлию за волосы и бурно извергнулась ей в рот.
